Оружие возмездия - [81]
– Примерно как у «ДДТ» – помнишь «Предчувствие гражданской войны»?.. И во всем городе нет муки.
– Ах, еще и муки… Ну, в грядущих социальных землетрясениях все будет зависить от того, чью сторону примут войска, а ты сам знаешь… Так что, слава богу, ничего не получится. А конкретно если?..
– Да ну его, – сказал Шнейдер. – Хочешь «Космоса» харьковского?
– «Явы явской» хочу.
– Ну-у… Ты-то как?
– Почти по «Аквариуму»: дембель становится ближе с каждым днем. Ладно, Ген, хорошо, что ты приехал, мы слегка тут скучали. Поговорим в другой раз? Я пошел.
Я вышел из штаба, свернул с асфальта на траву, уселся в небольшую кучу сена у волейбольной площадки ракетчиков. Который час? Два, нет, уже полтретьего. Дул холодный, очень августовский ветер. Я расстегнул куртку, сунул за пазуху руку с зажигалкой, прикурил. Достал письмо, посмотрел на просвет, где можно рвать.
В конферте была ксерокопия статьи из «Франкфуртер Рундшау» с фотографией моего отца. На обороте – письмо. Отец возил по Европе выставку Кандинского.
Я глядел на фотографию и думал, как необратимо изменился мир за те два года, что меня не было. Отца раньше не выпускали в капстраны, он считался недостаточно благонадежным для этого. А художник Кандинский упоминался только в специализированной литературе. Я читал о нем в книге «Философия и искусство модернизма», изданной микроскопическим тиражом.
По ту сторону забора творилось черт-те что. Там бушевал Съезд народных депутатов. Академик Сахаров рассказывал с трибуны, как наши «расстреливали своих в Афганистане, чтобы те не попали в плен», чем рассмешил всю армию до колик. На собрании армейского партийно-комсомольского актива в Белой Церкви выступал какой-то Кравчук[5]. Один капитан встал и ему говорит: если вы прикажете вывести мое подразделение на улицы гасить народные волнения, сразу заявляю – хрен вам! Я видел это своими глазами и не понял, из-за чего столько эмоций. А теперь Шнейдер сказал: предчувствие гражданской войны…
А в журнале «Огонек» опубликовали рассказы удивительного писателя Пьецуха. В «Технике-молодежи» я прочел «Звездных королей» Гамильтона, классическую «спейсоперу», еще не зная, что этот жанр так называется. И «Планету Роканнона» Урсулы Ле Гуин – там же… А в Москве выступают рок-группы, еще недавно бывшие под запретом. Их даже показывают по телевизору. А мои друзья открывают собственную газету. Частную. Зовут работать. Уму непостижимо. Поистине, за забором творится что-то сверхъестественное.
Очень хотелось жить.
Было немножко страшно. Они-то там, на воле, все это приняли не сразу, постепенно. Успели привыкнуть. А я приду, и меня – как утюгом по голове: свобода!
Ладно, справлюсь. Я встал, отряхнулся от сена и пошел к казарме.
Пора было строиться на обед.
ГЛАВА 23
Бригада уехала на полигон, а я остался. И хотя я точно знал дату своего увольнения в запас – 30 августа 1989 года – на душе скребли кошки. По совсем другой причине. Впервые в жизни (нет, не армейской, в жизни вообще) я страдал от одиночества. Армия научила меня дружить, и теперь мне стало худо без ребят.
Из закадычных моих приятелей под боком был только Шнейдер, но он не высовывался с узла связи. Так исторически сложилось: Генка друг, да хата у него с краю, далеко ходить в гости. А вот у троих, обретавшихся в казарме – Ракши, Михайлова и меня, – постоянная взаимная забота стала образом мысли и смыслом выживания в ББМ. Мы превратились в семью. Теперь семья распалась.
Надо было просто досуществовать месяц – и уйти. Я болтался по части, стараясь никому не попадаться на глаза. Часами валялся где-нибудь в кустах. В нарядах, которые мы несли по схеме «через день на ремень», тупо спал за пультом дежурного. Почти не разговаривал. Наконец это надоело Шнейдеру.
– Может, тебе взять дембельский аккорд? – спросил он. – Хочешь, намекну Петровскому?
Я задумался. А почему бы действительно не взять аккорд?
ДВА АККОРДА
исполняют три Олега из ББМ
Понятие «дембельский аккорд» ведет свою родословную от «аккордной оплаты труда», смысл которой прост: выполнил работу – получи деньги. В случае дембельского аккорда сделка похитрее: выполнил работу – уехал домой. Человеку, которому армия уже окончательно поперек горла, предлагают уволиться раньше запланированного на пару недель, а то и на месяц. Заманчиво, не правда ли?
Дембель, согласившийся на аккорд, становится шелковым. Его не видно и не слышно, он вламывает круглые сутки, и больше всего боится, что сделанную работу забракуют. Или примут, но заставят что-то достроить-докрасить. А то вообще перестроить-перекрасить заново. Офицеры – специалисты по мелким придиркам. И если дембель успел им попортить крови, он оказывается перед суровой дилеммой. Что лучше, гарантированно бить баклуши, тихо сходя с ума от безделья, еще пару месяцев, или месяц вкалывать с непредсказуемым результатом? Знаменитое «быть или не быть» – задачка попроще, уверяю.
По идее, настоящий матёрый дембель, у которого не осталось ни мозгов, ни совести, ни человеческого облика, а есть только заплывшая от спанья рожа неимоверной ширины – просто обязан кого-то заставить отпахать аккорд за него. Иногда это подразумевается условиями сделки: дембеля ставят старшим на некий вялотекущий объект. Работа на объекте мгновенно вскипает. Темпы подскакивают так, что позавидовал бы шахтер Стаханов.
Они начали убивать и уже не остановятся. Им надо быстро ликвидировать тех своих, кто больше не нужен, и всех чужих, кто стоит на пути. Федеральная безопасность едва успевает считать трупы, и никто не понимает, какова главная ставка в этой смертельной игре. Счастье для всех? Не смешите, говорит Делла Берг, вас надули. Вопрос — чего ради.Да, жизнь в либеральной утопии непроста. Большие возможности, но жесткие рамки. Никто не умрет с голоду, но мало кто добьется настоящего успеха.И обычного человеческого счастья вам точно не обещали.Но для униженных и отчаявшихся, для всех, кого общество вытолкнуло за борт, есть выход.
Из-за этой книги иногда дерутся. Семь лет продолжаются яростные споры, что такое «Выбраковка» – светлая антиутопия или страшная утопия? Уютно ли жить в России, где победило «добро с кулаками»? В Росcии, где больше никто не голоден, никто не унижен, уличная преступность сведена к нулю, олигархи сидят в тюрьме, рубль дороже доллара. Но что ты скажешь, если однажды выбраковка постучится в твою дверь?.. Этот довольно простой текст 1999 года – общепризнанно самый страшный роман Олега Дивова.После январского переворота 2001 года к власти в России приходит "Правительство Народного Доверия", которое, при полной поддержке жителей государства и Агентства Социальной Безопасности, за 7 лет смогло построить процветающее экономическое сообщество – "Славянский Союз".
Он знает цену золоту, но выше ставит дружбу, а всего выше – долг перед Родиной. Верует в Господа, но побаивается старых богов. Говорит на нескольких языках и сражается любым оружием. У него своеобразное чувство юмора, и он очень добрый. Неравнодушный, живой, в чем-то весьма ранимый человек. Храбр по имени Илья Урманин. Он живет в мире, где «людьми» называют лишь свободных. Это мир Древней Руси.Новая книга Олега Дивова – опыт глубокого погружения в этот яркий и сложный мир. Чтобы рассказать о нем простыми и честными словами, понадобился особенный герой.
Далекая планета, очень похожая на Землю. Яркие и сильные люди, очень похожие на землян. Мы найдем общий язык с туземцами – или нам лучше уйти. Беда в том, что уйти мы не можем. Открыв «Землю-два», русские, сами того не зная, принесли с собой войну. Пока еще холодную. Но скоро здесь будет жарко. И степные псы, пожиратели трупов, наедятся до отвала. Кажется, мы любим создавать трудности и потом их преодолевать…
Мамонты почти как люди, только большие и мохнатые.Двести лет назад россияне нашли этих удивительных зверей, объявили достоянием империи, спасли от вымирания, а дальше вся страна, что бы ни происходило, сберегала их как могла. Чукотские животноводы и русские зоологи ценили их жизни выше своих. Мамонт – символ России и ее национального характера.На самом краю нашей земли – там, где холодно, голодно, темно и временами страшно, – мамонты строят дороги, возводят дома, перевозят грузы и спасают попавших в беду.Судьбы мамонтенка Катьки и мальчика Умки были предрешены задолго до их рождения.
Здесь прячется большая кошка! Очень большая. Гражданская версия боевой модели. А еще под этой обложкой живут веселые ассенизаторы и интеллигентные взломщики, русские народные параноики и обычные космические инженеры – герои повестей и рассказов, вошедших в этот сборник.Чем заняться кошке на войне? Как правильно использовать пропыру? Зачем кувалда в космосе? Почему афроамериканцы уважают Зяму Мертворожденного? Дивов умеет рассмешить, но иногда он так ставит вопросы, что уже не до шуток. Возможно, "К-10" именно та книга, которая объяснит вам, почему этот автор за последние годы собрал полную коллекцию профессиональных наград.
Франсиско Гойя-и-Лусьентес (1746–1828) — художник, чье имя неотделимо от бурной эпохи революционных потрясений, от надежд и разочарований его современников. Его биография, написанная известным искусствоведом Александром Якимовичем, включает в себя анекдоты, интермедии, научные гипотезы, субъективные догадки и другие попытки приблизиться к волнующим, пугающим и удивительным смыслам картин великого мастера живописи и графики. Читатель встретит здесь близких друзей Гойи, его единомышленников, антагонистов, почитателей и соперников.
Автобиография выдающегося немецкого философа Соломона Маймона (1753–1800) является поистине уникальным сочинением, которому, по общему мнению исследователей, нет равных в европейской мемуарной литературе второй половины XVIII в. Проделав самостоятельный путь из польского местечка до Берлина, от подающего великие надежды молодого талмудиста до философа, сподвижника Иоганна Фихте и Иммануила Канта, Маймон оставил, помимо большого философского наследия, удивительные воспоминания, которые не только стали важнейшим документом в изучении быта и нравов Польши и евреев Восточной Европы, но и являются без преувеличения гимном Просвещению и силе человеческого духа.Данной «Автобиографией» открывается книжная серия «Наследие Соломона Маймона», цель которой — ознакомление русскоязычных читателей с его творчеством.
Работа Вальтера Грундмана по-новому освещает личность Иисуса в связи с той религиозно-исторической обстановкой, в которой он действовал. Герхарт Эллерт в своей увлекательной книге, посвященной Пророку Аллаха Мухаммеду, позволяет читателю пережить судьбу этой великой личности, кардинально изменившей своим учением, исламом, Ближний и Средний Восток. Предназначена для широкого круга читателей.
Фамилия Чемберлен известна у нас почти всем благодаря популярному в 1920-е годы флешмобу «Наш ответ Чемберлену!», ставшему поговоркой (кому и за что требовался ответ, читатель узнает по ходу повествования). В книге речь идет о младшем из знаменитой династии Чемберленов — Невилле (1869–1940), которому удалось взойти на вершину власти Британской империи — стать премьер-министром. Именно этот Чемберлен, получивший прозвище «Джентльмен с зонтиком», трижды летал к Гитлеру в сентябре 1938 года и по сути убедил его подписать Мюнхенское соглашение, полагая при этом, что гарантирует «мир для нашего поколения».
Константин Петрович Победоносцев — один из самых влиятельных чиновников в российской истории. Наставник двух царей и автор многих высочайших манифестов четверть века определял церковную политику и преследовал инаковерие, авторитетно высказывался о методах воспитания и способах ведения войны, давал рекомендации по поддержанию курса рубля и композиции художественных произведений. Занимая высокие посты, он ненавидел бюрократическую систему. Победоносцев имел мрачную репутацию душителя свободы, при этом к нему шел поток обращений не только единомышленников, но и оппонентов, убежденных в его бескорыстности и беспристрастии.
Мемуары известного ученого, преподавателя Ленинградского университета, профессора, доктора химических наук Татьяны Алексеевны Фаворской (1890–1986) — живая летопись замечательной русской семьи, в которой отразились разные эпохи российской истории с конца XIX до середины XX века. Судьба семейства Фаворских неразрывно связана с историей Санкт-Петербургского университета. Центральной фигурой повествования является отец Т. А. Фаворской — знаменитый химик, академик, профессор Петербургского (Петроградского, Ленинградского) университета Алексей Евграфович Фаворский (1860–1945), вошедший в пантеон выдающихся русских ученых-химиков.
Один хочет быть Президентом. Другой хочет, чтобы его оставили в покое.Одному за пятьдесят. Другому чуть больше пятнадцати.Один шел к своей цели всю жизнь. Другой чудом выжил.Что между ними общего?Нанороботы, которых не существует.Что у них разного?Один — раб своих капризов. Другой — готов умереть за свою свободу.Кто прав, решат вертолетики.
Никто не расскажет про московское метро больше и откровеннее, чем тот, кто водит поезда. Герой этой документальной книги перевез миллионы людей. Доставал «тела» из-под вагонов. Вышел из множества нештатных ситуаций. Его наказывали за то, что он желал пассажирам счастливого пути.Он знает все проблемы, что ждут вас под землей, и объяснит, как их избежать. Он ярко и подробно опишет повседневную жизнь машиниста подземки. Вы узнаете о метро такие вещи, о которых и не подозревали.Взамен он попросит об одной услуге.
Цикл-бестселлер The New York Times «Легенды» отправляет нас назад во времени, позволяя взглянуть на историю Пиррии по-новому.В тени драконьих крыльев борются за выживание люди. Лиана не доверяет Драконоборцу. Он, может, и ее отец, обожаемый правитель города Доблести, но у него есть тайна. Листик не доверяет драконам и ради убийства хотя бы одного чудовища он пойдет на все. Ласточка не доверяет никому. Она отреклась от людей после того, как родная деревня попыталась принести ее в жертву драконам. Пути Лианы, Листика и Ласточки пересекутся с путями драконов, и это, возможно, определит судьбу обоих видов. Реально ли новое будущее … такое, в котором люди смотрят в небо с надеждой, а не со страхом?
Задолго до войны за песчаное наследие, за много поколений до пророчества о драконятах… рождается тьма. Три дракона. Одна неизбежная, непредсказуемая судьба. Это – начало… и конец. В Морском королевстве юный принц узнает, что он – дракомант, ему подвластна чудесная магия, за которую приходится платить ужасную цену. В голове у юной ночной драконихи разворачиваются тысячи вариантов будущего – и почти все они ведут к беде и разрушению. А под светом трех лун и пристальными взглядами матери-ночной и отца-ледяного вылупляется из яйца самый могущественный дракон, какого когда-либо увидит Пиррия.