Оружие возмездия - [72]
На зимних квартирах ББМ жила с десантом душа в душу. Точнее, мы старательно не мешали друг другу. Три этажа казармы над нами занимал десантно-штурмовой батальон. Отношения с ним были выяснены раз и навсегда. Из поколения в поколение штурмовики передавали завет: с самоходчиками не связываться, лучше их вообще не замечать. То же самое говорили наши деды про ДШБ. Потому что в ходе того выяснения отношений штурмовики самоходчиков отдубасили сурово, но наши уползли с поля побоища сами, а десант своих поединщиков – выносил. Была засчитана боевая ничья. Ко дню моего прихода в ББМ перемирие держалось третий год, и никто не собирался его нарушать.
А вот подружиться мы не смогли. У нас были приятели среди ракетчиков и зенитчиков, но только не в десанте. Мы даже в курилке не общались. Не помню случая, чтобы десантник вообще с кем-то чужим заговорил.
ДШБ здорово мешал нам спать под утро, но тут уж они не виноваты. В ББМ подъем и отбой были на полчаса позже, чем в остальных Вооруженных Силах. Чтобы мы не успевали добежать до женского общежития, которое в одиннадцать вечера баррикадировалось наглухо.
Если глядеть со стороны, десантники производили, конечно, странное впечатление. То в ДШБ застрелится кто, то просто драка такая, что потолок трясется. Еще у них была манера при замене постельного белья скатывать его в огромные тюки и кидать из окон вниз. Каждый раз грохот стоял, как на стрельбах. И еще после десантников на территории валялись патроны. Невозможно подпалить мусорную кучу, обязательно из нее вылетает. Гильза в одну сторону, пуля в другую. А мы, артиллеристы, ценим покой и тишину.
В поле мы лечили от задирания носа десантуру, у которой труба пониже, дым пожиже. Но десантные пушкари тоже были какие-то загадочные. На следующем полигоне, когда мой призыв возьмет власть, мы попробуем наладить контакт с их старослужащими – и не поймем друг друга вообще. Десантные деды для пущей солидности расскажут, как прошлой ночью молодому солдату пару ребер сломали. Мы брезгливо сморщимся. Они, гордо: наш дивизион рассчитан на тридцать минут боя! Мы им открытым текстом: нашли, чем гордиться!
Полное несовпадение идеологий.
…Короче говоря, мы о многом успели передумать за те несколько секунд, пока в сотне метров перед нами вставал в песчаную колею десантный ГАЗ-66.
Мне хорошо было видно, как капитан Масякин схватил тангенту переговорного устройства и нажал клавишу. Понятия не имею, что именно он сказал механику, но расстояние между ГАЗ-66 и «Тюльпаном» начало сокращаться. Похоже, Масякин решил показать десантникам, кто тут, на полигоне, в натуре бог войны. И то правда, чего они разъездились? Уже огневую свою прошляпили, а туда же – ездят.
Миномет подбирался к «шишиге» ближе, ближе, ближе…
Водитель десантников наддал.
И мы прибавили.
Он газанул всерьез.
Юлдашев тоже, да так, что уши заложило сквозь шлемофон.
Интересно, каковы ощущения, когда сидишь в продуваемом всеми ветрами открытом кузове, а сзади на тебя надвигается этакая… Вещь. И деваться некуда: ты в узком каньоне, справа и слева барханы. Только вперед.
«Шестьдесят шестой» еще прибавил ходу, но разогнаться толком не мог – из-под его задних колес вздымались фонтаны песка. Миномет неумолимо накатывался на беззащитную машину. Десантники в кузове забеспокоились. «Шишигу» сильно болтало в колее.
А мы сзади – пёрли танком.
Когда между острым носом миномета и кузовом «шишиги» осталось метра три, на десантников было уже больно смотреть. Они так цеплялись за пустые автоматы, что я порадовался – хорошо, патронов сейчас нет у товарищей «голубых беретов».
Миномет, рокоча пятисотсильным дизелем, летел по песочку на своих широченных гусеницах аки птица. Впереди изнывала «шишига», и я представлял, как ругается ее водитель: ему бы передний мост подключить заранее, он бы тогда от нас оторвался. Вероятно. Мы ведь тоже могли еще прибавить чуток.
И ногу убирать с педали было уже поздно. Сам виноват, что устроил гонки – лидируй теперь и молись. У нас же инерция как у паровоза. Если сейчас твой движок стуканет, все равно в лагерь приедешь. Размазанный по миномету.
Я вам шепну на ухо: инерция, конечно, страшная сила, но тем не менее, гусеничная техника останавливается как вкопанная. Тут другая беда – вздумай Юлдашев дать по тормозам, мы бы с брони улетели стаей сизых журавлей. С громким матерным курлыканьем. Хотя это безопаснее, чем оказаться при экстренном торможении внутри миномета, там, знаете ли, острых углов предостаточно…
Мы их гнали так километра три в полном упоении. Барханы кончались перед самым лагерем. Едва стены каньона расступились, «шишига» прыгнула в сторону и запылила в свой парк. А Юлдашев дал наконец-то полный газ, и миномет пронесся мимо, бразды пушистые вздымая. Десантники что-то кричали нам вслед, но мы не слышали. Не очень-то и хотелось.
В парке мы выдернули Юлдашева из машины и принялись качать. Набежали любопытные, стали помогать. Механик дрыгал ногами в воздухе и радовался.
– Я думаю, – сказал капитан Масякин, надевая фуражку, – теперь у десанта не будет к нам глупых вопросов насчет каких-то несчастных деревяшек.
Они начали убивать и уже не остановятся. Им надо быстро ликвидировать тех своих, кто больше не нужен, и всех чужих, кто стоит на пути. Федеральная безопасность едва успевает считать трупы, и никто не понимает, какова главная ставка в этой смертельной игре. Счастье для всех? Не смешите, говорит Делла Берг, вас надули. Вопрос — чего ради.Да, жизнь в либеральной утопии непроста. Большие возможности, но жесткие рамки. Никто не умрет с голоду, но мало кто добьется настоящего успеха.И обычного человеческого счастья вам точно не обещали.Но для униженных и отчаявшихся, для всех, кого общество вытолкнуло за борт, есть выход.
Из-за этой книги иногда дерутся. Семь лет продолжаются яростные споры, что такое «Выбраковка» – светлая антиутопия или страшная утопия? Уютно ли жить в России, где победило «добро с кулаками»? В Росcии, где больше никто не голоден, никто не унижен, уличная преступность сведена к нулю, олигархи сидят в тюрьме, рубль дороже доллара. Но что ты скажешь, если однажды выбраковка постучится в твою дверь?.. Этот довольно простой текст 1999 года – общепризнанно самый страшный роман Олега Дивова.После январского переворота 2001 года к власти в России приходит "Правительство Народного Доверия", которое, при полной поддержке жителей государства и Агентства Социальной Безопасности, за 7 лет смогло построить процветающее экономическое сообщество – "Славянский Союз".
Он знает цену золоту, но выше ставит дружбу, а всего выше – долг перед Родиной. Верует в Господа, но побаивается старых богов. Говорит на нескольких языках и сражается любым оружием. У него своеобразное чувство юмора, и он очень добрый. Неравнодушный, живой, в чем-то весьма ранимый человек. Храбр по имени Илья Урманин. Он живет в мире, где «людьми» называют лишь свободных. Это мир Древней Руси.Новая книга Олега Дивова – опыт глубокого погружения в этот яркий и сложный мир. Чтобы рассказать о нем простыми и честными словами, понадобился особенный герой.
Далекая планета, очень похожая на Землю. Яркие и сильные люди, очень похожие на землян. Мы найдем общий язык с туземцами – или нам лучше уйти. Беда в том, что уйти мы не можем. Открыв «Землю-два», русские, сами того не зная, принесли с собой войну. Пока еще холодную. Но скоро здесь будет жарко. И степные псы, пожиратели трупов, наедятся до отвала. Кажется, мы любим создавать трудности и потом их преодолевать…
Мамонты почти как люди, только большие и мохнатые.Двести лет назад россияне нашли этих удивительных зверей, объявили достоянием империи, спасли от вымирания, а дальше вся страна, что бы ни происходило, сберегала их как могла. Чукотские животноводы и русские зоологи ценили их жизни выше своих. Мамонт – символ России и ее национального характера.На самом краю нашей земли – там, где холодно, голодно, темно и временами страшно, – мамонты строят дороги, возводят дома, перевозят грузы и спасают попавших в беду.Судьбы мамонтенка Катьки и мальчика Умки были предрешены задолго до их рождения.
Здесь прячется большая кошка! Очень большая. Гражданская версия боевой модели. А еще под этой обложкой живут веселые ассенизаторы и интеллигентные взломщики, русские народные параноики и обычные космические инженеры – герои повестей и рассказов, вошедших в этот сборник.Чем заняться кошке на войне? Как правильно использовать пропыру? Зачем кувалда в космосе? Почему афроамериканцы уважают Зяму Мертворожденного? Дивов умеет рассмешить, но иногда он так ставит вопросы, что уже не до шуток. Возможно, "К-10" именно та книга, которая объяснит вам, почему этот автор за последние годы собрал полную коллекцию профессиональных наград.
Рассказ о жизни и делах молодежи Русского Зарубежья в Европе в годы Второй мировой войны, а также накануне войны и после нее: личные воспоминания, подкрепленные множеством документальных ссылок. Книга интересна историкам молодежных движений, особенно русского скаутизма-разведчества и Народно-Трудового Союза, историкам Русского Зарубежья, историкам Второй мировой войны, а также широкому кругу читателей, желающих узнать, чем жила русская молодежь по другую сторону фронта войны 1941-1945 гг. Издано при участии Posev-Frankfurt/Main.
ОТ АВТОРА Мои дорогие читатели, особенно театральная молодежь! Эта книга о безымянных тружениках русской сцены, русского театра, о которых история не сохранила ни статей, ни исследований, ни мемуаров. А разве сражения выигрываются только генералами. Простые люди, скромные солдаты от театра, подготовили и осуществили величайший триумф русского театра. Нет, не напрасен был их труд, небесследно прошла их жизнь. Не должны быть забыты их образы, их имена. В темном царстве губернских и уездных городов дореволюционной России они несли народу свет правды, свет надежды.
В истории русской и мировой культуры есть период, длившийся более тридцати лет, который принято называть «эпохой Дягилева». Такого признания наш соотечественник удостоился за беззаветное служение искусству. Сергей Павлович Дягилев (1872–1929) был одним из самых ярких и влиятельных деятелей русского Серебряного века — редактором журнала «Мир Искусства», организатором многочисленных художественных выставок в России и Западной Европе, в том числе грандиозной Таврической выставки русских портретов в Санкт-Петербурге (1905) и Выставки русского искусства в Париже (1906), организатором Русских сезонов за границей и основателем легендарной труппы «Русские балеты».
Более тридцати лет Елена Макарова рассказывает об истории гетто Терезин и курирует международные выставки, посвященные этой теме. На ее счету четырехтомное историческое исследование «Крепость над бездной», а также роман «Фридл» о судьбе художницы и педагога Фридл Дикер-Брандейс (1898–1944). Документальный роман «Путеводитель потерянных» органично продолжает эту многолетнюю работу. Основываясь на диалогах с бывшими узниками гетто и лагерей смерти, Макарова создает широкое историческое полотно жизни людей, которым заново приходилось учиться любить, доверять людям, думать, работать.
В ряду величайших сражений, в которых участвовала и победила наша страна, особое место занимает Сталинградская битва — коренной перелом в ходе Второй мировой войны. Среди литературы, посвященной этой великой победе, выделяются воспоминания ее участников — от маршалов и генералов до солдат. В этих мемуарах есть лишь один недостаток — авторы почти ничего не пишут о себе. Вы не найдете у них слов и оценок того, каков был их личный вклад в победу над врагом, какого колоссального напряжения и сил стоила им война.
Франсиско Гойя-и-Лусьентес (1746–1828) — художник, чье имя неотделимо от бурной эпохи революционных потрясений, от надежд и разочарований его современников. Его биография, написанная известным искусствоведом Александром Якимовичем, включает в себя анекдоты, интермедии, научные гипотезы, субъективные догадки и другие попытки приблизиться к волнующим, пугающим и удивительным смыслам картин великого мастера живописи и графики. Читатель встретит здесь близких друзей Гойи, его единомышленников, антагонистов, почитателей и соперников.
Один хочет быть Президентом. Другой хочет, чтобы его оставили в покое.Одному за пятьдесят. Другому чуть больше пятнадцати.Один шел к своей цели всю жизнь. Другой чудом выжил.Что между ними общего?Нанороботы, которых не существует.Что у них разного?Один — раб своих капризов. Другой — готов умереть за свою свободу.Кто прав, решат вертолетики.
Никто не расскажет про московское метро больше и откровеннее, чем тот, кто водит поезда. Герой этой документальной книги перевез миллионы людей. Доставал «тела» из-под вагонов. Вышел из множества нештатных ситуаций. Его наказывали за то, что он желал пассажирам счастливого пути.Он знает все проблемы, что ждут вас под землей, и объяснит, как их избежать. Он ярко и подробно опишет повседневную жизнь машиниста подземки. Вы узнаете о метро такие вещи, о которых и не подозревали.Взамен он попросит об одной услуге.
Цикл-бестселлер The New York Times «Легенды» отправляет нас назад во времени, позволяя взглянуть на историю Пиррии по-новому.В тени драконьих крыльев борются за выживание люди. Лиана не доверяет Драконоборцу. Он, может, и ее отец, обожаемый правитель города Доблести, но у него есть тайна. Листик не доверяет драконам и ради убийства хотя бы одного чудовища он пойдет на все. Ласточка не доверяет никому. Она отреклась от людей после того, как родная деревня попыталась принести ее в жертву драконам. Пути Лианы, Листика и Ласточки пересекутся с путями драконов, и это, возможно, определит судьбу обоих видов. Реально ли новое будущее … такое, в котором люди смотрят в небо с надеждой, а не со страхом?
Задолго до войны за песчаное наследие, за много поколений до пророчества о драконятах… рождается тьма. Три дракона. Одна неизбежная, непредсказуемая судьба. Это – начало… и конец. В Морском королевстве юный принц узнает, что он – дракомант, ему подвластна чудесная магия, за которую приходится платить ужасную цену. В голове у юной ночной драконихи разворачиваются тысячи вариантов будущего – и почти все они ведут к беде и разрушению. А под светом трех лун и пристальными взглядами матери-ночной и отца-ледяного вылупляется из яйца самый могущественный дракон, какого когда-либо увидит Пиррия.