Оружие, которое себя исчерпало - [32]

Так в чём же причина нервного отношения к нашей экспедиции со стороны министра обороны? Ответ я услышал от одного крупного военного начальника, вполне разумного и энергичного, имевшего непосредственное отношение к запретительной акции. Он говорил примерно так: „ Есть указ президента о полигоне Новая Земля, по которому мы, военные, обязаны поддерживать его в боевом состоянии. Сегодня мораторий, а завтра испытания возобновятся. А пусти мы вас на Новую Землю — что услышим? Что вы за мир во всём мире, а мы — узколобые милитаристы? Зачем сеять сомнения и деморализовать личный состав? Плывите-ка лучше к берегам Америки, а я посмотрю, как вас там встретят… “

Примечательно, что к числу защитников ядерного оружия относятся главным образом представители официальных кругов, а также люди, непосредственно привязанные к оружию материально, то есть к его возникновению и обслуживанию. На „Анне Ахматовой“ находилось немало бывших испытателей с полигонов, и они не побоялись поставить свои подписи под народным договором о прекращении ядерных испытаний. Давно отмечена закономерность: как только исчезает прямая экономическая зависимость и человек становится свободным в своих мыслях и действиях, его миротворческое настроение нарастает.

Значит, истина за ними — знающими и независимыми. В любых условиях — на корабле, на полигоне, в Государственной думе — почему бы не выслушать мотивы друг друга?!

Выслушать не страшась и без предубеждения.

8. Плутоний из ядерных погребов

При намечаемом ядерном разоружении высвобождаются одна-две сотни тонн кондиционного (военного) плутония и одна-две тысячи тонн урана-235 . Возникает вопрос: что делать, куда девать это накопленное десятилетиями богатство? Складировать? Крайне неэкономично, так как требует значительных затрат на военную охрану без всякой пользы. И бессмысленно, если речь идёт о реальном разоружении.

Хочу напомнить, что „задержка“ с испытанием первой советской бомбы произошла не потому, что мы не знали, как её делать. Не было плутония и урана нужного количества и состава. Без плутония нет современного ядерного оружия, и наоборот: наличие плутония создаёт все необходимые предпосылки для восстановления ядерного арсенала за короткий срок — не более месяца.

Наше жёсткое утверждение, таким образом, сводится к тому, что, до тех пор пока плутоний не будет уничтожен, ядерное разоружение носит условный, демонстративный (или политический) характер.

В отношении урана-235 задача хотя бы в принципе может быть решена путём разбавления его природным (отвальным) ураном до концентрации, не применимой для оружия, но пригодной для тепловыделяющих элементов атомных станций. Единственная возможность безвозвратно ликвидировать плутоний — подвергнуть его ядерным превращениям в реакторах. Для этого нужна сеть атомных станций, в том числе и тех, которые наиболее приспособлены для сжигания плутония.

Иногда утверждают, что военный плутоний имеет даже отрицательную стоимость, подразумевая под этим только одно обстоятельство: использование плутония в современных реакторах обойдется дороже привычных урановых твэлов, даже если считать плутоний бесплатным.

Что и говорить, освоение нового вида топлива для электростанций — дело непростое и требует определённых затрат. Но, во-первых, задача не представляется неразрешимой — умеют же делать сложные плутониевые детали для атомных зарядов. Во-вторых, всякое разоружение требует затрат.

Например, существует оценка, что на ликвидацию химического оружия в России потребуется до миллиарда долларов, что превосходит затраты на его создание. По аналогии можно предположить, что и в отношении ядерного оружия, с учётом рекультивации радиоактивных земель и озёр, расходы будут не меньше того, что затрачено на производство.

При этом всегда следует иметь в виду, что, в каком бы виде плутоний ни находился — на складах, перемешанный с землёй, другими веществами, включая радиоактивные, — его выделение и доведение до военных кондиций как химически отличного элемента остаётся операцией скоротечной и сравнительно дешёвой.

Наконец, в-третьих. При развитой атомной энергетике — а её эра обязательно наступит — всё равно нужно будет осваивать плутоний, потому что представить себе широкомасштабное развитие АЭС без вовлечения дешёвого урана-238 в сферу деления (через плутоний) невозможно.

Наличие большого количества кондиционного (военного) плутония и высокообогащённого урана (ВОУ) не только расширяет сырьевую базу для традиционных АЭС, но также создаёт предпосылки для новых типов активных зон реакторов, наиболее полно использующих это преимущество. Становится возможным значительное расширение доли быстрых реакторов, вовлекающих в горение дешёвый и широко распространённый изотоп урана-238 с высокой концентрацией активных атомов в тепловыделяющих элементах.

Преимущество концентрированного топлива может быть распространено и на тепловые реакторы. Известно, что допустимое выгорание, при котором поддерживается критическое состояние реактора, пропорционально первоначальному содержанию активной компоненты. Это значит, что, увеличивая в несколько раз первоначальную концентрацию урана-235 , мы имеем возможность продлить срок жизни твэла (время кампании) в то же число раз и соответственно снизить поток отработавшего топлива. Следует подумать, принимая в расчёт прежде всего экономическую целесообразность, и об уменьшении удельных тепловых нагрузок в реакторе также в несколько раз — с тем чтобы не заниматься перегрузкой топлива в течение всего эксплуатационного срока станции (30 amp;ndash;50 лет) .