Оружие бога - [24]

— Я так рада! — восторженно говорила Лера, когда мы возвращались к остальным. — Давай еще сходим утром?

— Я себя неважно чувствую, а силы нужно беречь для дороги, — отказался я. — Главное — выжить и добраться до Торы, а потом можно заняться любовью. Нам еще долго ехать?

— Если ничего не помешает, то три или четыре дня, — ответила разочарованная девушка. — Завтра будем ехать по землям самых больших племен. По слухам, они и передрались. Странно, что мы до сих пор никого не встретили.

Она недолго расстраивалась и, когда пришли на стоянку, опять была веселой и радовалась тому, что стала женщиной и что мы подходим друг другу. Глядя на сестру, Раш сам стал не таким мрачным, как обычно. Вот мог бы я так веселиться на следующий день после гибели семьи? Или она в своем горе уцепилась за любовь, чтобы не погрузиться в отчаяние? Позже я узнал, что между родителями и детьми не было теплых чувств, и рыдания Леры были вызваны смертью сестры. На ночь она постелила свое одеяло рядом с моим, но потом отодвинулась, сказав, что моя близость рождает желание и не дает уснуть.

Утром я себя чувствовал нормально. Голова не болела, а опухоль на лбу исчезла без следа. В человеческом теле я бы так легко не отделался. Интересно, что могло хрустеть под моей ногой? На лугу не было ничего, кроме травы и дерьма, поэтому Сар перестал осторожничать. Слава Ларею, что боевой топорик ударил обухом. Для лезвия даже череп загра был недостаточно прочным.

Все кусты сожгли за один раз, поэтому сегодня обошлись без костра и горячего завтрака. Поели оставшееся со вчерашнего дня жареное мясо, оседлали лошадей и поспешили тронуться в путь. Трава была не очень высокая, и степные лошади уверенно шли по ней рысью. По словам Раша, они чувствовали даже норы грызунов. Может и так, потому что за все время похода по степи ни одна из них не оступилась и не поломала ног, хотя шагом сейчас двигались только для того, чтобы дать им отдохнуть. Когда время перевалило за полдень, ветер принес запах падали.

— Там смердит! — крикнул я, показав направление рукой.

— Я ничего не чувствую, — сказал Раш. — Нам туда ехать, заодно посмотрим. Степь ровная, поэтому опасность увидим издалека.

Вскоре и остальные почувствовали вонь, а я был вынужден смочить перевязку и замотать нос. Кони тоже чувствовали смерть и вели себя беспокойно. Вскоре завоняло так, что начали слезиться глаза.

— Нужно объехать, — решил Раш. — Наверное, рубились кочевники, а уцелевшие не смогли или не захотели хоронить павших. Судя по запаху, их там сотни. Теперь понятно, почему нам никто не встретился.

Объезжали долго и смогли нормально дышать, лишь оставив место побоища далеко за спиной. После этого никто не хотел есть, поэтому остановились для отдыха ближе к вечеру, когда нашли воду. Неподалеку было брошенное стойбище, в котором нашли солому и много кизяка. Костер пованивал, но зато у нас был нормальный ужин. После него отдыхали, а когда стемнело, Лера увела меня доказывать любовь. Она любила тихо, поэтому можно было не уходить далеко. Я себя чувствовал нормально и применил все, на что был способен. В результате после страстных стонов получил слезы.

— Я без тебя не смогу! — плакала девушка. — Я даже не могла представить, что бывает такое! Если ты меня бросишь, перережу себе горло, так и знай! Можешь не жениться, хотя Селия такое не поощряет, только не уходи! Я для тебя готова на все!

Я такой готовности не чувствовал, как и любви, но успокоил ее как мог:

— Перестань реветь! Я не могу бросить красивую девушку, которая меня так любит, да еще рыжую! Если выживем, будем вместе.

Мы вернулись на стоянку и легли спать. В эту ночь мне опять приснился сон Сара. Он был неотличим от реальности, и на этот раз были не хождения, а разговор. Я увидел небольшую комнату, похожую на ту, в которой мой отец решал торговые дела, но роскошно обставленную. За большим столом из темного дерева сидел пожилой загр, немного похожий на Сара. Раньше для меня все загры были на одно лицо, теперь я мог в них разбираться. Себя я не видел, только лежавшие на коленях руки.

— Ты когда–нибудь возьмешься за ум? — на незнакомом языке спросил пожилой.

Я никогда не слышал таких слов, но они были так же понятны, как язык Дерма.

— Чего вы от меня хотите, отец? — сказал Сар. — Говорите, я выполню все, кроме вашего требования порвать с Герой.

— Для тебя любовь дороже семьи? — спросил отец. — Ты не дурак и должен понимать, что тебе ее не отдадут! И у горда Гая не безграничное терпение. О вашей любви уже болтают в столице. Тебе это может быть лестно, а для него такие разговоры — это умаление чести! Если он перейдет к крайним мерам, никого из нас не останется! Я уже много прожил, но у тебя есть брат и сестры! Одним словом, если ты не возьмешься за ум, я буду вынужден отлучить тебя от семьи. Если погибнешь, то один, а не утянешь в мир духов всех нас! И не вздумай с ней сбежать, а то горд отомстит нам, несмотря на твое отлучение!

— Я не смогу ее забыть, отец! — крикнул Сар. — Как вы не можете этого понять? И она сказала, что скорее перережет себе горло, чем отдастся другому!

— Я все могу понять! — тоже крикнул отец. — Можно многим поступиться, если наградой будет счастье с любимой! Но вы получите в награду горе и смерть! Нужна тебе такая любовь? Ты бы еще попросил короля отдать тебе в жены одну из его дочерей! Совсем лишился рассудка из–за своей любви? Тогда подай прошение на флот и плыви воевать с дикарями. Рано или поздно найдешь смерть и избавишься от мучений. Так хотя бы не подставишь нас под удар и принесешь пользу Заградору!