Оружейных дел мастер - [140]

Он спустился с дерева и снял с куста уши убитого гоблина, куда ранее повесил их, чтобы кровь стекла, надел на голову наперед приготовленный скальп, потом приладил к обручу и уши, спрятав под ним свои собственные. Комплект гоблинских ушей у него тоже был приготовлен заранее — но оказалось, что они долго не хранятся после отрезания, высыхают и бледнеют. Пришлось добыть новые на месте, благо, пропавшего разведчика никто не хватился.

Лицо покрашено в нужный цвет, крючковатый нос Т’Альдин слепил из глины, обнаружив в себе недюжинный талант скульптора, и тоже покрасил. Довершает образ подлинная, а не поддельная гоблинская экипировка — и вуаля, темного эльфа от гоблина не отличить, если сильно не присматриваться.

Укрепленную позицию серой чумы, где они устроили позиции для своих больших гремящих труб, Т’Альдин разглядел еще до начала битвы и заранее знал все, что нужно.

Проникнуть в лагерь было несложно: он притерся к группе орков, несущих от скрытых в зарослях телег какие-то бочки, и вместе с ними беспрепятственно попал внутрь. Строго говоря, там и охраны у проходов не было как таковой: часовые-то стоят, но смотрят вдаль, не подкрадываются ли эльфы, никому и в голову не приходит осматривать своих, в то время как самый ужасный и смертоносный из эльфов уже внутри.

Просто, даже проще, чем обсчитать дуэргара на пальцах.

В лагере Т’Альдин принялся сновать туда-сюда, подражая деловитой походке гоблинов и пользуясь группами орков-носильщиков, чтобы выглядеть занятым и не привлекать чужого внимания праздным шатанием.

Попутно он рассмотрел трубы, стреляющие шарами размером с два кулака, и заметил другие, короче и толще, в которые засыпались не круглые шары, а множество мелких. Должно быть, чтобы убивать одним выстрелом много солдат.

Сражение тем временем пошло сильно не так, как хотелось бы гоблинам, потому что их крики и команды стали встревоженными. С вершины холма Т’Альдин увидел, как массы орков и гоблинов отступают, бегут прямо к своему укрепленному лагерю.

Надеются на помощь убивающих гремящих штук…

А зря.

Т’Альдин Шасс’Кэрр ничего не забыл и не простил. Его мирная жизнь была грубо нарушена, его дом превратился в пепел, его женщина до сих пор ночами плачет, когда ей снится сгоревший лес. Любой их этих трех причин было бы достаточно для убийства тысяч гоблинов… но третья самая страшная, страшная настолько, что гоблинов просто не хватит, чтобы своими смертями унять гнев Т’Альдина: их на всем свете столько нет.

Забавно, думал он, исподтишка роняя кристалл огня в промежуток между черными, просмоленными бочками, значит, это и есть то, что эльфы называют словом «любовь» и для чего в языке дроу вообще нет слова? Интересно, почему так? Почему у дроу этого нет, если он, Т’Альдин, вроде бы научился любить, ведь он же дроу? Дело в месте, где он жил?

В лесу? Или в поверхности? Или в эльфах? Скорее всего, дело в Таруне. Мужчина дроу не может любить женщину своего народа, потому что сам для нее — просто мужчина.

Существо второго сорта, слуга, раб и игрушка, которую можно поменять, если надоест…

Таруна совсем не такая, в этом-то и секрет.

И потому за ее слезы Т’Альдин с радостью убьет бесчисленное количество гоблинов.

Последний из кристаллов спрятан. Кучи бочек, теплых на вид — вот страшнейшая тайна, которая позволит Т’Альдину мгновенно, в один удар сердца, в один взмах ресниц ужасно отомстить ублюдкам и попутно выиграть сражение. Пора сваливать, тем более что отступающие уже близко. Ближе, гады, ближе: праведный гнев самого смертоносного эльфа на свете требует как можно больше жертв!

Он без проблем выбрался из лагеря и отошел шагов на сто. Вокруг холма уже немало орков и гоблинов, выглядящих как псы, получившие славную трепку… хе-хе.

Самое страшное впереди, но большинство серых мразей даже не поймет, что случилось.

Т’Альдин достал из-под плаща охотничий рог и протрубил в него сигнал, а затем бросил и его, и гоблинское оружие, которое держал для маскировки, и со всех ног бросился в кусты. Вслед ему хлестнул выстрел, другой…

Ему снова, как тогда, показалось, будто небеса рухнули на землю, причем совсем близко. Т’Альдин просто оглох от грохота, споткнулся, упал, побежал дальше — а за спиной рвануло еще страшнее. Прямо перед ним с неба свалилась, сломав дерево, та тяжелая длинная штука, стреляющая кругляшами, посыпались горящие обломки, куски тел, половина орка, разматывая за собой длинную веревочку кишок, шлепнулось в трех шагах.

Т’Альдин бежал, сломя голову, без оглядки, отчаянно, так, словно за ним гнались все йоклол из Железной Цитадели Ллос, прикрывая голову руками от всего того, что сыпалось с неба похлеще града. И только добежав до небольшой рощи, он обернулся.

От лагеря гоблинов осталась только почерневшая от огня верхушка горы. Обломки телег и куски тел валялись на огромном расстоянии вокруг, а у самой горы все было просто усеяно телами. Страшная сила, вырвавшись из бочек, убила на месте одной Ллос известно сколько гоблинов и орков из тех, что отступали и в момент взрыва находились ближе к горе, чем Т’Альдин. А от тех, что были в самом лагере, остались только части тел, разбросанные по округе.