Орудия войны - [30]
— У меня девять патронов.
— Значит, не мажь.
Въехали наконец в рощу. Трава высокая, можно укрыться, но от пули трава не защитит. А березы совсем тонкие, с отчаянием поняла Саша. Ствол березы не укроет полностью даже ее, что уж тут говорить о плечистом Вершинине.
Дорога круто повернула, потом еще раз. Вершинин осадил коня. Спешились у обочины. Саша не удержалась на ногах, упала на четвереньки и тут же встала, с силой оттолкнувшись от земли.
Слева от дороги березы стояли часто, но тонкие, такие тонкие… Саша метнулась к самой толстой из них и залегла, взяв маузер наизготовку. Жаль, кобуры нет, примкнула бы, был бы приклад. Придется стрелять с рук. Руки, на удивление, не дрожали.
Вершинин с силой хлестнул Робеспьера нагайкой по крупу. Конь заржал и ускакал дальше по дороге, оставляя в грязи четко видимые следы.
На стороне Вершинина с укрытиями дело обстояло еще хуже, чем на Сашиной. Он залег за стволом поваленного дерева.
Топот коней, ржание, чья-то неразличимая фраза… Саша затаила дыхание и сосредоточилась на том, чтоб не пропустить выстрел Вершинина. Выглядывать из укрытия она не решилась, чтоб не обнаружить себя.
Отчаянно хотелось стрелять, но Саша заставила себя выждать.
Погоня поравнялась с ними, обдав брызгами грязи и тяжелым запахом конского пота. Едва враги оказались спиной к ним, Вершинин выстрелил, и Саша — через полсекунды после него.
Промах. Снова промах. Саша быстро вдохнула, выдохнула и третьей пулей попала в ближайшего казака. Лошадь встала на дыбы и унесла прочь его тело.
Саша продолжила стрелять во второго из предназначенных ей. Промах. Следующие два выстрела попали в шею лошади, но всадник успел соскочить с седла. Раненая лошадь хрипела и билась в агонии, перекрывая обзор, из-за этого Саша не могла толком прицелиться в казака. Седьмая и восьмая Сашины пули его не достали, бессмысленно ушли в тело истекающего кровью животного. Казак использовал это время, чтоб заставить пасть на землю еще живую лошадь своего погибшего товарища и теперь укрылся за ней, как за щитом.
Вершинин попал в обоих своих казаков. Один еще кричал и корчился в предсмертных судорогах, взбивая жидкую грязь, другой лежал без движения. Сырой воздух наполнился запахами крови и пороха.
У Саши оставалась последняя пуля. Ее враг был жив, вооружен, едва ли даже ранен, и надежно укрыт живой и умирающей лошадьми.
Саша осмотрелась. Вокруг ни камня, ни веточки, только трава… заметила холмик вокруг кротовой норы. Взяла ком земли и бросила в сторону от себя.
Пуля ударила в ствол березы, за которой она пряталась. Сашу осыпало трухой и сухими листьями. Враг прекрасно знал, где она.
— Юленька, вы должны уйти, — отчетливо сказал Вершинин из своего укрытия. — Бегите, Юля.
Не ее имя. Однажды Вершинин уже называл ее так, чтоб обмануть врага. Совет — или это приказ? — не имеет смысла. Это мало того что не в духе Вершинина, так еще и безнадежно. Роща совсем небольшая, солнечный свет пронизывает ее насквозь. За деревьями проступает поле. Раз его видно, значит, оно превосходно простреливается из карабина.
Вершинин хочет, чтоб она что-то сделала. Но не то, что он сказал. Просто так под пули он бы ее не отправил.
Со стороны Саши березы тонкие, но стоят часто. А у Вершинина, кроме одного этого ствола, нет укрытий. Кусты, совсем молодые деревца… Едва он попробует переместиться, сменить позицию на подходящую для стрельбы по противнику — попадет под обстрел.
Время работало против них. На выстрелы мог подъехать другой разъезд, а беглецам помощи ждать неоткуда.
Вершинин хочет, чтоб она отвлекла врага, поняла Саша. Но как она может это сделать?
Саша наметила дерево в трех шагах от себя, чуть дальше от дороги. Тонкое, но если быстро упасть к его корням, худо-бедно укроет. Перекатилась по земле к выбранному дереву. Недостаточно быстро! Выстрел. Левое плечо обожгло, гимнастерка стала мокрой и теплой. Еще одна пуля разнесла тонкий ствол в щепки через секунду после того, как Саша упала на землю и скрылась наполовину за корнями, наполовину просто в траве.
— Эй, девушка, — сказал казак. Судя по голосу, он был еще довольно молод. — Бросай пистолет и выходь. Не бойсь, не обижу. Казаки с бабами не воюют.
Саша видела слишком много для того, чтоб поверить ему. Но то, что он заговорил, следовало использовать, чтоб сбить его с толку.
Казаки, вспомнила Саша, суеверны.
— А ведь нагадала тебе цыганка, — выкрикнула наугад Саша, — что девка тебя погубит, от девки смерть твоя придет!
— Брешешь, сука! Цыганка мне другое нагадала!
Пока он говорил, Саша перекатилась по траве к следующему укрытию — небольшой низинке за густым кустарником. Пули легли часто, но с запозданием. Саша всем телом вжалась в землю, сырую от хлещущей из раны крови. Пули теперь свистели прямо над головой. Здесь ей уже не встать…
Еще выстрелы — теперь не в нее.
— Александра, можно выходить, — Вершинин. — Ты ранена?
Саша уставилась на свое плечо, покрытое смешанной с кровью землей.
— Нет, — ответила Саша. Она попыталась встать, но голова закружилась, колени подогнулись. Мысли путались. — То есть да. Но нет.
Тело сделалось будто набитым ватой. Напряжение, которым она держалась во время погони и боя, схлынуло в один миг, превратив ее в тряпичную куклу.
Осень 1918 года. Старший следователь ПетроЧК Александра Гинзбург назначена комиссаром в неблагонадёжный полк, который уже потерял двух чекистов. Сможет ли Саша завоевать авторитет у солдат и удержать командира под контролем? Особенно теперь, когда Белое движение объединено и может победить. И революционеры, и приверженцы традиции готовы убивать и идти на смерть ради счастливого будущего. Но, воплощаясь в реальность, мечты меняются, а мечтатели трезвеют. Почему в гражданской войне даже победа вызывает ощущение поражения?
Начало XX века современники назвали Прекрасной эпохой: человек начал покорение небесной стихии, автомобили превратились в обычное средство передвижения, корабли с дизельными турбинами успешно вытесняли с морских просторов пароходы, а религиозные разногласия отошли на второй план. Ничто, казалось, не предвещало цивилизационного слома, когда неожиданно Великая война и европейская революция полностью изменили облик мира. Используя новую системную военно-политическую методологию, когда международная и внутренняя деятельность государств определяется наличным техническим потенциалом и стратегическими доктринами армии и флота, автор рассматривает события новейшей истории вообще и России в первую очередь с учетом того, что дипломатия и оружие впервые оказались в тесной связи и взаимозависимости.
Когда выхода нет, даже атеист начинает молиться. Мари оказалась в ситуации, когда помочь может только чудо. Чудо, затерянное в песках у Каира. Новый долгожданный роман Веры Шматовой. Автора бестселлеров «Паук» и «Паучьи сети».
Первая часть книги – это анализ новейшей англо-американской литературы по проблемам древнерусской государственности середины IX— начала XII в., которая мало известна не только широкому российскому читателю, но и специалистам в этой области, т. к. никогда не издавалась в России. Российским историком А. В. Федосовым рассмотрены наиболее заметные работы англо-американских авторов, вышедшие с начала 70-х годов прошлого века до настоящего времени. Определены направления развития новейшей русистики и ее научные достижения. Вторая часть представляет собой перевод работы «Королевство Русь» профессора Виттенбергского университета (США) Кристиана Раффенспергера – одного из авторитетных современных исследователей Древней Руси.
В дневнике и письмах К. М. Остапенко – офицера-артиллериста Терского казачьего войска – рассказывается о последних неделях обороны Крыма, эвакуации из Феодосии и последующих 9 месяцах жизни на о. Лемнос. Эти документы позволяют читателю прикоснуться к повседневным реалиям самого первого периода эмигрантской жизни той части казачества, которая осенью 1920 г. была вынуждена покинуть родину. Уникальная особенность этих текстов в том, что они описывают «Лемносское сидение» Терско-Астраханского полка, почти неизвестное по другим источникам.
Испания. Королевство Леон и Кастилия, середина 12-го века. Знатного юношу Хасинто призвал к себе на службу богатый и влиятельный идальго. Не каждому выпадает такая честь! Впору гордиться и радоваться — но не тогда, когда влюблен в жену сеньора и поэтому заранее его ненавидишь. К тому же, оказывается, быть оруженосцем не очень-то просто и всё получается не так, как думалось изначально. Неприязнь перерастает в восхищение, а былая любовь забывается. Выбор не очевиден и невозможно понять, где заканчивается верность и начинается предательство.
Пожалуй, нет на нашей планете ни одной культуры, в которой не использовались маски. Об этом свидетельствуют древние наскальные рисунки, изображающие охотников в масках животных. У разных народов маска сначала являлась одним из важнейших атрибутов ритуальных священнодействий, в которых играла сакральную роль, затем маски перекочевали в театры… Постепенно из обрядов и театральной жизни маски перешли в реальную, став обязательным атрибутом карнавалов и костюмированных балов. Но помимо масок украшающих и устрашающих, существует огромное количество профессиональных масок, имеющих специфические свойства: хирургическая – защищающая чистоту операционного поля, кислородная – подающая воздух больным и ныряльщикам, спортивные маски, сохраняющие лица от повреждений.
«Крепость на дюнах», 1-я книга дилогии «Комиссар». Июнь 1941 года — дыхание приближающейся войны ощутимо чувствуется. Особенно в Либаве — передовой базе Балтийского флота, до которой от Мемеля, где сосредотачивается крупная группировка германских войск, меньше семидесяти километров — один бросок, двухсуточный марш пехоты. Судьба крепости на дюнах предрешена — старинные укрепления, к тому же взорванные еще в 1915 году, не станут преградой на пути врага. Но зачастую случайности могут сыграть свою роль, а попавший из прошлого в будущее артефакт — немного изменить предопределенный ход истории…