Орудие Немезиды - [37]
Экон с готовностью склонился над столом, раздвинув беспорядочно лежавшие на нем документы, которые Красс изучал накануне вечером.
— …и в этом случае кровь вполне могла остаться на столе и обрызгать стену, откуда ее было легко стереть. И здесь не видно крови. Брызги могли попасть и выше.
Я взобрался на стол. Ко мне присоединился и Экон. Мы принялись изучать портрет Гелины. «Он написан на холсте восковыми красками, вставлен в раму из черного дерева, с перламутровой инкрустацией — все это легко протереть дочиста. А если кровь попала на сам портрет, то сомневаюсь, чтобы убийца решился слишком усердно скрести воск, опасаясь повредить портрет, если, конечно, вообще увидел кровь среди всех этих красок. Не правда ли, удивительно, как много на портрете тонов, если всмотреться в него повнимательнее? На близком расстоянии подпись Иайи, разумеется, лучше различима, и видно, что она окрашена красным. Складки столы Гелины, сшитой из ткани в мелкую красную и черную крапинки, несомненно, были рассчитаны на сочетание с красно-черным рисунком ковра. Красное и черное…»
Взволнованный Экон кивнул. На участке зеленого фона виднелись красно-черные брызги цвета засохшей крови — ни один художник не допустил бы такой случайности, работая над портретом. Экон всмотрелся более пристально, и ему стали открываться все новые и новые капли — и на фоне портрета, и на ткани столы — по всей нижней части полотна, и даже поверх первой буквы подписи Иайи. В разгоравшемся утреннем свете эти капли словно расцветали у нас на глазах, словно портрет был пропитан кровью. С тяжелым чувством я оторвался от созерцания изображения Гелины.
— В чем тут дело, Экон? Ревнивый любовник? Кто-то же убил его здесь, перед этим портретом? Само по себе это ужасно: муж, рухнувший мертвым перед безмятежным изображением собственной жены. Но если кто-то желал именно этого, то зачем тогда тело перетащили в другое место и причем тут тень Спартака? — Вслед за мной слез со стола и Экон. — Кровь со стола начисто стерли. Значит, на нем тогда не было никаких документов, иначе они были бы все в крови. Кровь можно стереть с лакированного дерева, но не с пергамента и не с папируса. Однако… ну-ка, помоги мне отодвинуть стол от стены.
Это легче было сказать, чем сделать. Стол был слишком тяжелым, чтобы его мог поднять один человек. Даже нам, взявшимся с обоих концов, это было нелегко. Мы опрокинули стул, сбили ковер, и одна ножка стола вызвала страшный скрежет, двигаясь по каменному полу. Наши усилия были вознаграждены: на стене и на задней кромке стола, куда не добрались, устраняя следы преступления, были видны красно-коричневые пятна.
— Еще одно доказательство того, что Луций был убит здесь. О чем это нам говорит? Совершенно немыслимо, чтобы сбежавшие рабы стали вытирать кровь, особенно если это преступление было их гордостью. Все же нужно более серьезное доказательство, чтобы поколебать Красса в его намерении. А теперь, Экон, помоги мне подвинуть стол обратно. Я слышу шаги в коридоре.
Едва я успел поднять упавший стул, а Экон расправить ковер, как перед нами возникло пытливое лицо.
— Метон! Ты-то мне и нужен! Заходи и закрой за собой дверь.
Он подчинился, но не без колебания.
— Вы уверены в том, что нам можно находиться в этой комнате? — прошептал он.
— Метон, твоя хозяйка ясно сказала, что мне разрешено входить во все помещения дома, разве нет?
— Наверное, да. Но никому и никогда не позволялось входить в эту комнату без разрешения хозяина.
— Никому? Даже рабыням для уборки?
— Только когда их звал хозяин, и даже тогда он обычно требовал, чтобы в комнате оставался Зенон, если сам отлучался.
— Но здесь нет ничего такого, что мог бы стащить какой-нибудь раб — ни мелких денег, ни драгоценностей, ни дешевых украшений.
— И все же, когда я однажды прокрался сюда, чтобы рассмотреть лошадь…
— Лошадь? А, ты имеешь в виду бронзового кентавра!
— Да, и меня застал здесь сам хозяин. Он очень рассердился, хотя не был злым человеком. Все его лицо покраснело, он так кричал на меня, что я чуть не умер, так колотилось у меня сердце. — Глаза Метона расширились, он тяжело задышал. — Он позвал Александроса и приказал ему выпороть меня, прямо здесь. Обычно это делал Клитон, работавший на конюшне, ему нравилось бить рабов, но в тот раз мне повезло, так как Клитон в тот день работал в Путеолах. Мне пришлось наклониться, упираясь руками в пол, и Александрос всыпал мне десять ударов палкой. Он сделал это лишь потому, что приказал хозяин. Он мог бы сделать это гораздо больнее, но все же мне пришлось поплакать.
— Я понимаю. Тебе нравился этот Александрос?
Глаза у мальчика заискрились.
— Конечно. Его все любят.
— А что скажешь насчет Зенона? Он тебе тоже нравился?
Метон пожал плечами.
— Зенона никто не любит. Он не жестокий и не грубый, как Клитон. Он надменный, говорит на нескольких языках и думает, что он лучше всех других рабов. А сам часто портит воздух.
— Скажи мне, в ту ночь, когда убили хозяина, был в доме кто-нибудь, кто не спал? Может быть, ты сам или какой-нибудь другой раб?
Он покачал головой.
— Ты уверен в этом? Никто ничего не слышал и не видел?
Действие романа происходит в Риме времен диктатуры Суллы. Гордиан по прозвищу Сыщик соглашается помочь молодому адвокату Цицерону распутать одно темное дело об убийстве… и оказывается в самой гуще кровавой драмы, развязку которой невозможно предугадать даже этому хитроумному римскому Шерлоку Холмсу. Любовный сюжет и остроумный слог делают чтение этого психологического детектива незабываемым.
В этой эпической саге о Древнем Риме рассказывается об истории города и его жителей на протяжении целого тысячелетия – от основания города до тех времен, когда он стал столицей самой могущественной империи в мире. Рим знал величайших героев и правителей, но также и величайших предателей и злодеев. И свидетелями его бурной, изменчивой истории, порой играющими ключевую роль в событиях, стали представители двух первых римских семейств. Один из них был наперсником самого Ромула, другой родился рабом и соблазнил весталку, третий стал убийцей, а четвертый – наследником Гая Юлия Цезаря.
Идут годы, сменяются столетия, а Рим стоит. Пережив страшные пожары, безумства Калигулы, помпезный расцвет времен Нерона, преодолев террор Домициана, благоденствуя в эпоху «хороших» императоров, римское государство продолжает развиваться, прирастая новыми провинциями и осваивая новые области мысли. И на протяжении всей истории Древнего Рима разворачивается линия рода Пинариев: один из них был предсказателем-авгуром, другой принял христианство, третий избрал стезю ваятеля, преображая облик Вечного города, – и каждого хранил волшебный талисман, фасинум, передаваемый от отца к сыну из поколения в поколение.Продолжение романа «Рим» знаменитого американского писателя-историка Стивена Сейлора дарит новую встречу с яркими потомками героев предыдущей книги, которые по-своему перекраивают судьбу Римской империи, во многом определяя развитие современной цивилизации.Впервые на русском языке!
63 год до нашей эры. Сбывается заветная мечта Гордиана Сыщика — он бросает коррумпированный Рим и уезжает из города вместе со своей семьей в поместье.В то же самое время давнишний покровитель Гордиана Цицерон тоже достиг своей цели — стал консулом. Цицерон просит Гордиана проследить за действиями сенатора Катилины, подозреваемом в антигосударственном заговоре. Невольно Гордиан оказывается вовлеченным в сеть обманов и интриг, не подозревая об опасностях, угрожающих ему и его близким, и даже начинает сомневаться, на чьей стороне он находится.Неожиданно обнаруженный в поместье Гордиана обезглавленный труп усложняет ситуацию.
«– Что это за забавные картинки на стенах? – спросил я. Хорошенькая служанка, пышная блондинка, только что принесла мне третью чашу вина, и картинки казались мне все забавнее. Антипатр, мой попутчик и первый наставник во всем, нахмурил густые седые брови и наградил меня уничтожающим взглядом, который я уже слишком много раз видел за время нашего путешествия. Конечно, мне было девятнадцать, и по римским законам я уже считался взрослым мужчиной, но под этим взглядом я ощущал себя девятилетним мальчиком.– Гордиан! Может ли быть такое, чтобы ты не слышал рассказы про Фафхрда и Серого Мышелова?– Серого кого?– Мышелова…».
Пугачёвское восстание 1773–1775 годов началось с выступления яицких казаков и в скором времени переросло в полномасштабную крестьянскую войну под предводительством Е.И. Пугачёва. Поводом для начала волнений, охвативших огромные территории, стало чудесное объявление спасшегося «царя Петра Фёдоровича». Волнения начались 17 сентября 1773 года с Бударинского форпоста и продолжались вплоть до середины 1775 года, несмотря на военное поражение казацкой армии и пленение Пугачёва в сентябре 1774 года. Восстание охватило земли Яицкого войска, Оренбургский край, Урал, Прикамье, Башкирию, часть Западной Сибири, Среднее и Нижнее Поволжье.
Исторические миниатюры Валентина Пикуля – уникальное явление в современной отечественной литературе, ярко демонстрирующее непревзойденный талант писателя. Каждая из миниатюр, по словам автора, “то же исторический роман, только спрессованный до малого количества”.Миниатюры, включенные в настоящее издание, представляют собой галерею портретов ярких исторических личностей XIX веков.
Действие романа Т.Каипбергенова "Дастан о каракалпаках" разворачивается в середине второй половины XVIII века, когда каракалпаки, разделенные между собой на враждующие роды и племена, подверглись опустошительным набегам войск джуигарского, казахского и хивинского ханов. Свое спасение каракалпаки видели в добровольном присоединении к России. Осуществить эту народную мечту взялся Маман-бий, горячо любящий свою многострадальную родину.В том вошли вторая книга.
«… до корабельного строения в Воронеже было тихо.Лениво текла река, виляла по лугам. Возле самого города разливалась на два русла, образуя поросший дубами остров.В реке водилась рыба – язь, сом, окунь, щука, плотва. Из Дона заплывала стерлядка, но она была в редкость.Выше и ниже города берега были лесистые. Тут обитало множество дичи – лисы, зайцы, волки, барсуки, лоси. Медведей не было.Зато водился ценный зверь – бобер. Из него шубы и шапки делали такой дороговизны, что разве только боярам носить или купцам, какие побогаче.Но главное – полноводная была река, и лесу много.
Как детский писатель искоренял преступность, что делать с неверными жёнами, как разогнать толпу, изнурённую сенсорным голодом и многое другое.
Немецкий писатель Эрнест Питаваль (1829–1887) – ярчайший представитель историко-приключенческого жанра; известен как автор одной из самых интересных литературных версий трагической судьбы шотландской королевы Марии Стюарт. Несколько романов о ней, созданные Питавалем без малого полтора века назад, до сих пор читаются с неослабевающим интересом. Публикуемый в данном томе роман «В борьбе за трон» является началом трилогии, в которой описывается жизнь Марии Стюарт со времени ее пребывания во Франции, где она была выдана замуж за дофина Франциска II, до момента его внезапной смерти, которая не только похитила у королевы любимого супруга, но и отдала ее на волю тем бурям, которые с той поры бушевали вокруг ее существования вплоть до рокового дня, когда она, закутанная в белое покрывало, взошла на кровавый помост в Фосерингее.
У Александра де Монруа было все: яростные схватки, хмельные пиры, множество любовниц, жизнь, полная удовольствий, подвигов и славы. Но вот однажды хрупкая девушка по имени Манди без памяти влюбляется в храброго воина. В одну из ночей шумное хмельное веселье привело Манди в постель Александра. Он жадно овладел ею и оставил в одиночестве, не ведая о том, какое сокровище теряет. Гордая девушка, не желая становиться очередным завоеванием Александра, бежит прочь от шумихи и вереницы турниров. И как мучительно теперь осознавать, что возлюбленная оказалась в лапах жестокого тирана.
Они могли бы не встретиться никогда, если бы конь рыцаря по имени Герой не учуял запах пожарища, запах крови, беды…Оливер Паскаль, рыцарь и пилигрим, лишенный наследства, сполна познал цену коварству и предательству. Зеленоглазая красавица Кэтрин успела изведать всю несправедливость мира и жестокость людей. Они не верили, что в их сердца может ворваться любовь… Своенравная, необузданная, она не желает зависеть от Оливера, но вскоре понимает, что он нужен ей, как глоток воды, как солнечный свет, как воздух…Когда идет борьба за корону, мир безжалостен к судьбам двоих: между ними разоренные города и поля кровопролитных сражений.