Орша - [24]
Ольга стирает, а Женя наконец свободна и, воняя уксусом, идет осуществлять свои планы. До вечера, Женя!
Рома понимает, что велику амбец — второго подшипника у нас нет. Парни собирают из двух неработающих великов один. Переднее колесо родное, заднее детского размера. У пацанского велосипеда будет модная низкая посадка и пижонские фиолетовые педали.
Так появляется на свет первый в Орше растабайк! А я иду рассаживать цветную капусту. Ольга говорит, что каждый росток нужно сажать как можно глубже в ямку.
Асана собаки омолаживает тело и душу. Стою мордой вниз до заката. Мои грядки похожи на надувные матрасы.
У Ольги кончается мыло, она берет новый кусок и ругается, что не напасешься.
Сосед-Толик истопил баню и приглашает нас мыться.
Берем тазики и полотенца, выходим за околицу. Уже ночь. Горят фонари.
У Толика натыкаемся на его маму. Старушка Шупеня передвигается по двору при помощи лыжных палок. Она в маразме и ничего не помнит. Она видит такое количество незнакомых людей и впадает в ступор. Мы говорим ей, что мы соседи и пришли помыться. Она плачет, что Толик куда-то ушел и оставил ее одну. Ей страшно, что кто-нибудь придет. Ольга остается успокоить старушку, а мы идем мыться.
Возвращаемся домой. Пьем молоко и ложимся спать. Перед сном я молюсь: Господи, пошли мне ОБЫКНОВЕННЫЙ день! Как у всех нормальных людей. Без происшествий, исчезновений и насекомых. Такой, чтобы сразу о нем забыть и не чесаться. Аминь!
У Ольги на это лето наполеоновские планы. Водопровод, паровое отопление, баня, ремонт и новая веранда. При этом водопровод нужно копать самим, паровое стоит диких миллионов, а под новую веранду нет даже фундамента. Там вообще до сих пор стоит забитая барахлом старая. А еще у нас постоянно зарастающий огород и вечно голодные козы. Только с детьми проблем никаких — половина их уже в лагере и за ними теперь бегают вожатые. На мои сомнения Ольга всегда говорит:
— Нам надо, значит оно будет.
И больше вообще никак не чешется. Только мечтает: а вот тут у нас веранда, завитая виноградом, а там дорожка из желтого кирпича и изумрудный город. Вообще, ее метод моделирования будущего мне нравится. Он не напряжный и не плохо работает. Весной, когда кончилось сено и было не понятно, чем кормить коз, какая-то баба принесла нам четыре мешка. Мы никого ни о чем не просили. Так совпала реальность: у бабы было сено, а у нас козы. Денег она с нас не взяла, потому что все равно ей эта сушеная трава — лишний мусор.
— Вас бог послал! — пустила сентиментальную слезу Ольга.
— Нет, я сама пришла, — ответила баба.
Потом выяснилось, что это была дурочка с соседнего переулочка, юродивая Нинка. Наши дети ее знают, она время от времени отлавливает кого-нибудь их них, чтобы позаботиться — то молока дает, то сушек. В общем, Нинка с сеном была первым запомнившимся чудом. А потом мы к ним привыкли, потому что чудеса посыпались на нас, как яблоки, и все какие-то сугубо бытовые. Например, сломалась швейная машинка — тут же нашлась на помойке новая, такая же, как наша, только помоложе и работающая. Или решили мы, что нам на лето нужны мужские руки, и нарисовался Рома. А сейчас, пока я это пишу, к нам уже мчится брат Арсений и везет с собой какого-то Мультика, которому совершенно некуда деть это лето. Мультик согласен работать у нас за еду по своему прямому профилю — на стройке и ремонте. Потрясающе!
— А можно сюда еще приедет моя знакомая? — спросил сегодня Рома. — У нее отпуск, и она не знает, где его провести. Она хорошая девочка, художница.
Мы с Ольгой не против, только предупреждаем, что придется работать. На нашем ранчо иначе никак, тут все работают, даже кошки. А хорошая девочка в хозяйстве точно пригодится. Девочку мы приставим к кухне. Или дом красить, раз художница.
Вместе с братом Арсением, его женой и другом Мультиком в нашей географической точке совпала моя маман с внучкой Вероникой. Маман у меня женщина — атомная энергетика. Не бомба и не реактор, а вся энергетика в целом. А еще она обожает чистоту. Наш бардак ее убивает. Она так и вопит:
— Это меня убивает! Я сейчас умру!
Маман тайком выкидывает мусор. Тайком, потому что мусора у нас нет, а то, что есть активно используется в хозяйстве. Среди нашего мусора есть особенно милые сердцу соринки. Например, тряпочка для мытья посуды в виде манжеты от нейлоновой рубашки. Ольга эту тряпочку берегла за редкие свойства скатывать с себя жир и как ностальгическую деталь. Ее дочь Люба когда-то нашла эту тряпочку, стала мыть ею посуду и оказалось хорошо. Каждый Любин приезд — это эпохальное событие, и вот на тебе, тряпочка ушла в утиль в первый же день по приезду маман. Теперь Ольга пасется у мусорного мешка, старается избежать дальнейших потерь. Поэтому я поступаю мудро и прячу изъятый мусор на свое кроватью у подножья Фудзиямы из валечкиных платьишек. Мне на разборку достались детские игрушки. Все игрушки оказались мусором, который невозможно использовать в хозяйстве. Разбитые и не подлежащие ремонту тачки, солдатики, потерявшие на поле боя головы и ноги, перемешанные в единую картонную массу пазлы. Только Ванькины пупсики оказались в порядке — одеты, уложены и накормлены.
Кабачек О.Л. «Топос и хронос бессознательного: новые открытия». Научно-популярное издание. Продолжение книги «Топос и хронос бессознательного: междисциплинарное исследование». Книга об искусстве и о бессознательном: одно изучается через другое. По-новому описана структура бессознательного и его феномены. Издание будет интересно психологам, психотерапевтам, психиатрам, филологам и всем, интересующимся проблемами бессознательного и художественной литературой. Автор – кандидат психологических наук, лауреат международных литературных конкурсов.
Внимание: данный сборник рецептов чуть более чем полностью насыщен оголтелым мужским шовинизмом, нетолерантностью и вредным чревоугодием.
Автор книги – врач-терапевт, родившийся в Баку и работавший в Азербайджане, Татарстане, Израиле и, наконец, в Штатах, где и трудится по сей день. Жизнь врача повседневно испытывала на прочность и требовала разрядки в виде путешествий, художественной фотографии, занятий живописью, охоты, рыбалки и пр., а все увиденное и пережитое складывалось в короткие рассказы и миниатюры о больницах, врачах и их пациентах, а также о разных городах и странах, о службе в израильской армии, о джазе, любви, кулинарии и вообще обо всем на свете.
Захватывающие, почти детективные сюжеты трех маленьких, но емких по содержанию романов до конца, до последней строчки держат читателя в напряжении. Эти романы по жанру исторические, но история, придавая повествованию некую достоверность, служит лишь фоном для искусно сплетенной интриги. Герои Лажесс — люди мужественные и обаятельные, и следить за развитием их характеров, противоречивых и не лишенных недостатков, не только любопытно, но и поучительно.
В романе автор изобразил начало нового века с его сплетением событий, смыслов, мировоззрений и с утверждением новых порядков, противных человеческой натуре. Всесильный и переменчивый океан становится частью судеб людей и олицетворяет беспощадную и в то же время живительную стихию, перед которой рассыпаются амбиции человечества, словно песчаные замки, – стихию, которая служит напоминанием о подлинной природе вещей и происхождении человека. Древние легенды непокорных племен оживают на страницах книги, и мы видим, куда ведет путь сопротивления, а куда – всеобщий страх. Вне зависимости от того, в какой стране находятся герои, каждый из них должен сделать свой собственный выбор в условиях, когда реальность искажена, а истина сокрыта, – но при этом везде они встречают людей сильных духом и готовых прийти на помощь в час нужды. Главный герой, врач и вечный искатель, дерзает побороть неизлечимую болезнь – во имя любви.
Настоящая монография представляет собой биографическое исследование двух древних родов Ярославской области – Добронравиных и Головщиковых, породнившихся в 1898 году. Старая семейная фотография начала ХХ века, бережно хранимая потомками, вызвала у автора неподдельный интерес и желание узнать о жизненном пути изображённых на ней людей. Летопись удивительных, а иногда и трагических судеб разворачивается на фоне исторических событий Ярославского края на протяжении трёх столетий. В книгу вошли многочисленные архивные и печатные материалы, воспоминания родственников, фотографии, а также родословные схемы.