Орлята партизанских лесов - [4]
— Спасибо, девушка, — сказал он, — за молоко. Ему теперь легче. Пожилой открыл глаза и попытался встать. Товарищ помог ему.
— Нужно уходить? — спросил он у Саши.
— Да, каратели близко…
Шли долго. Раненый командир часто отдыхал. Извинялся, что доставляет столько забот.
Володя изо всех сил помогал ему идти, подставляя своё плечо.
— Где-то горит, — вдруг насторожился командир.
— Точно, горит, — подтвердил Володя.
— Наверное, лесник хату топит, — предположила Саша.
— Не похоже… Дым злой, глаза ест, — не согласился командир.
Когда они добрались до хутора, дом лесника догорал.
— Каратели, — только и промолвила Саша.
…Они возвратились в Соловьяновку спустя два дня. Мамы не было, она ушла на лесоучасток — так назывался рабочий посёлок в лесу. Саша слегла — простудилась во время ночёвки на сожжённом хуторе. Уже больная, она всё-таки провожала командиров до соседнего села, в котором их ждали проводники-комсомольцы.
Вскоре у Саши поднялась температура, начался бред. Володя опасался за её жизнь и решил сходить к матери на лесоучасток.
Чтобы выиграть время, он пошёл через лес напрямик. Ориентировался Володя легко, потому что с детства знал тут каждое деревце. А темнота и непогода не пугали его — в лесу он всегда чувствовал себя уверенно.
…На подходе к посёлку Володю перехватил знакомый бухгалтер — до войны он работал вместе с Сашей. Вид у пего был ужасный: без шапки в пальто, наброшенном прямо поверх нижней рубахи. От холода и волнения бухгалтер едва мог говорить.
— Туда нельзя, Володя… Там каратели… Всё сожгли, многих расстреляли… Мамы у вас больше нет, Володя…
Когда в клетнянских лесах появились первые отряды соединения Фёдорова, Володя сказал окрепшей сестре, что уйдёт к партизанам:
— Мне надоело наблюдать за фашистами! Я хочу бить их!
— Ты думаешь, мне легко делать вид, что я смирилась с новой властью? Наша задача — разведка.
Трудно сказать, чем бы закончился разговор, не появись Геннадий Андреевич Мусиенко. Он поздоровался с Володей за руку. Снял телогрейку, аккуратно повесил её на гвоздь в прихожей. Саша вытащила из печи тёплые щи и налила до краёв глубокую миску. Мусиенко жадно ел и не переставал говорить.
— Сегодня километров сорок уже намотал. Увязались за мной полицаи, пришлось крюк дать. Думал, не дойду до вас. Рассказывай, Сашок, как у вас в селе. Полицаи помнят, что поблизости партизаны?
— Держатся нагло, уверены в своей силе, — сказала Саша.
— Ну, ничего. Скоро они иначе запоют. Ваша задача сейчас — не упустить ничего важного. А важно всё: сколько их и когда меняют караулы, где ночуют и куда ходят за самогоном, как часто наезжают немцы.
— А Володя вот в лес собрался, к вам…
— Правду сестра говорит? — не поверил Мусиенко.
— Правда. Считать и Саша сумеет. Я хочу воевать с фашистами! — Володя был настроен воинственно. Мусиенко почувствовал это. Помолчал, обдумывая, как лучше возразить.
— Ну, что же Володя, законное желание у тебя.
— А я о чём ей толкую! — обрадовался парнишка.
— Теперь представь такое положение. Ты, твои товарищи, Саша, словом, все, кого мы считаем нашими ушами и глазами в стане врага, уйдут в лес. Готовим мы очередную операцию, ну, скажем, получили задание разгромить управу и комендатуру в селе Соловьяновка. Проверили оружие, построились и отправились на задание. Подошли к селу, развернулись в цепь. Где находятся опорные пункты, мы не знаем. Когда меняются часовые — тоже. Сколько вообще против нас немцев и полицаев — не имеет понятия. Пошли в атаку. А нас из пулемётов встретили! Так встретили, что в живых никого не осталось. И всё почему? Да потому, что такие, как Болодя Казначеев, делают лишь то, что им захочется!
Как ни горько было Володе отказываться от задуманного, но он согласился — прав, тысячу раз прав Мусиенко.
— Завтра, Володя, пойдёшь в Берёзовку. Там немцы что-то затевают, а сведений мы не имеем. Двое разведчиков оттуда не вернулись. Учти это…
В ту ночь Володя спал плохо, его мучили тревожные сны. Забылся перед самым рассветом. А когда Саша растолкала его, Мусиенко уже не было.
— Геннадий Андреевич предупредил, чтобы ты был осторожен, ты сирота, ходишь по сёлам, побираешься, кормишься подаянием.
Володя молча кивал головой. Память у него была цепкая, лёгкая. Он ещё в школе, бывало, прослушает объяснение учительницы на уроке и дома даже не заглядывает в учебник. Поэтому ему легко было запомнить, куда и к кому обращаться в Берёзовке за помощью.
— Будь осторожен, Володя, — попросила Саша и обняла брата.
— И я с тобой, — запросился Толя.
Толя был на три года младше Володи, ему шёл одиннадцатый год, но он уже ходил на встречи со связными и партизанскими разведчиками.
— Ты тут Саше помогай, Толя, — сказал Володя брату. — Ты — резерв главного командования!
— Сам ты резерв, — обиделся брат.
Володе повезло. По дороге его догнала подвода. Пожилой возница придержал коня.
— Садись, подвезу. Тебе куда?
— Всё равно, — ответил Володя. — Лишь бы к ночи в село попасть…
Больше возница ни о чём не спрашивал. Иногда лишь покрикивал на лошадь и помахивал в воздухе кнутом. Телега катила по большаку, подпрыгивала на выбоинах да рытвинах. Зарядил нудный осенний дождь. Возница накинул на Володю толстую домотканную дерюгу. Володя согрелся и задремал.
Алексей Николаевич Леонтьев родился в 1927 году в Москве. В годы войны работал в совхозе, учился в авиационном техникуме, затем в авиационном институте. В 1947 году поступил на сценарный факультет ВГИК'а. По окончании института работает сценаристом в кино, на радио и телевидении. По сценариям А. Леонтьева поставлены художественные фильмы «Бессмертная песня» (1958 г.), «Дорога уходит вдаль» (1960 г.) и «713-й просит посадку» (1962 г.). В основе повести «Белая земля» лежат подлинные события, произошедшие в Арктике во время второй мировой войны. Художник Н.
Эта повесть результат литературной обработки дневников бывших военнопленных А. А. Нуринова и Ульяновского переживших «Ад и Израиль» польских лагерей для военнопленных времен гражданской войны.
Владимир Борисович Карпов (1912–1977) — известный белорусский писатель. Его романы «Немиги кровавые берега», «За годом год», «Весенние ливни», «Сотая молодость» хорошо известны советским читателям, неоднократно издавались на родном языке, на русском и других языках народов СССР, а также в странах народной демократии. Главные темы писателя — борьба белорусских подпольщиков и партизан с гитлеровскими захватчиками и восстановление почти полностью разрушенного фашистами Минска. Белорусским подпольщикам и партизанам посвящена и последняя книга писателя «Признание в ненависти и любви». Рассказывая о судьбах партизан и подпольщиков, вместе с которыми он сражался в годы Великой Отечественной войны, автор показывает их беспримерные подвиги в борьбе за свободу и счастье народа, показывает, как мужали, духовно крепли они в годы тяжелых испытаний.
Рассказ о молодых бойцах, не участвовавших в сражениях, второй рассказ о молодом немце, находившимся в плену, третий рассказ о жителях деревни, помогавших провизией солдатам.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.