Орлята - [163]

На первом же готовом плоту переправились через реку Шумилин с Дудиным. За ними, дождавшись условного свиста, означавшего, что на том берегу все спокойно, переплыли остальные.

Перевалив высоту с сосновым бором, они очутились в удивительно красивой долине.

— Серебряная долина! — шепнул радостно Дудин.

С озера, окруженного с трех сторон зелеными елями и расположенною в дальнем конце Серебряной долины, поднялись дикие утки и полетели куда-то в сторону Свири.

Идущий впереди Дудин вдруг поднял руки и, тут же опустив, повалился на землю.

— Что там? — прошептал подползший к нему Шумилин.

Дудин ткнул пальцем в направлении еловых зарослей, неподалеку от тропинки. Там что-то шевельнулось.

Они поползли к кустам, потом, поднявшись во весь рост и прячась, пошли от дерева к дереву, к елям. Но идти напрямик было опасно: если там действительно сидела «кукушка», она могла заметить разведчиков раньше, открыть огонь и скрыться.

— Обойдем с тыла, — предложил Шумилин.

Они углубились в чащу леса.

Дудин дернул Шумилина за рукав:

— Вот!

В двух метрах от земли на толстой ветке спиной к ним сидел снайпер. Разведчики подползли с двух сторон. Неожиданно финн повернулся и заметил разведчиков. Но автомат Дудина опередил его выстрел.

В наступательных боях разведчики успели познакомиться с тактикой «кукушек», обычно не отдалявшихся от своих подразделений больше чем на два километра. Почувствовав опасность, «кукушки» старались догнать своих, ибо помощи ждать неоткуда.

Вскоре лес поредел и показалась Назарьевка. Когда разведчики стали приближаться к ней, оттуда открыли минометный и пулеметный огонь.

— Видно, думают оказать сопротивление, — сказал Шумилин.

— Сомнительно, — произнес Урманов, обшаривая биноклем подступы к деревне.

Урманов приказал Шумилину и Дудину, взяв по три бойца, разведать подступы к деревне: одному — с юга, другому — с севера.

Дудин попросил разрешения обратиться.

— Да, Слушаю.

Товарищ лейтенант… нельзя ли будет зайти в деревню? Хоть одним глазом посмотреть на свой дом… Я бы даже не стал переступать порог, только издали…

Дудин с мольбой взглянул в глаза Урманова. Лейтенант понял состояние Дудина, но вынужден был отклонить это понятное ему желание солдата.

— Нельзя, Дудин, — сказал Урманов, кладя руку на его плечо. — Нельзя. Нужно думать о спасении не одного твоего дома, а всей деревни.

Дудин потупился.

— Разрешите выполнять приказание, товарищ лейтенант.

— Выполняйте.

Дудин повернулся и, махнув рукой ожидавшим его товарищам, пошел в лес. Галим посмотрел ему вслед. И тут у него закралось сомнение: может, не следовало назначать старшим Дудина? Дудин мог поддаться своим чувствам и сорвать порученное дело. Как сдержать себя солдату и не броситься на помощь отцу, матери, жене и детям, томящимся в неволе всего в каких-нибудь ста метрах?

Из деревни все еще стреляли. Урманов приказал взводу попусту не тратить патроны. Пригодятся во время атаки.

Через два часа подоспели пехотинцы. Вернулись и Шумилин с Дудиным.

— Деревню охраняет огневая группа неприятеля. Основные силы готовятся оставить деревню, — доложил Дудин.

Урманов внимательно посмотрел на него. Видно, за эти два часа он пережил больше, чем за два года войны. Все же приказ он выполнил точно. Галиму захотелось обнять и расцеловать его.

Шумилин подтвердил данные Дудина. Урманов посоветовался с комбатом, который быстро оценил обстановку.

— Один взвод оставляю здесь. Остальными силами окружаю деревню и атакую с тыла. Дудин, Шумилин, ведите нас! Сейчас все решает время!

Комбат разделил своих людей на две группы, одну сопровождал Дудин, другую Шумилин.

На дорогу, выходящую из Назарьевки, обе группы вышли почти одновременно. Бойцы бесшумно залегли среди высоких трав и ползком качали подбираться ближе к деревне.

Вдруг над деревней поднялось пламя.

— Поджигают деревню! — крикнул Дудин. — Родную деревню, товарищи! Дети…

Этот вопль сердца наполнил яростью души его боевых друзей. Не успел комбат дать сигнал двумя красными ракетами, они, как один, поднялись в атаку.

Впереди несся Дудин Он не ложился, даже когда стрелял вражеский пулемет.

У околицы стрельба усилилась с обеих сторон. Шумилин заметил немецкий пулемет, бивший из домика на отшибе, и, достав из-за пояса гранату, пополз туда.

Большая группа финнов отступала к озеру. Урманов приказал пулеметчику:

— Бей по берегу!

Бой за деревню еще не кончился, когда Ликкеев с Джаббаровым привели к командиру первого пленного.

— Товарищ лейтенант, попался международный фашист. Говорит: «Я — не финн, я — норвежец».

— Какой части? — спросил Урманов пленного офицера.

— Батальон «Норвегия».

— Какова ваша задача?

— Отходить на запад.

— Место сбора?

— В дефиле озер, в двадцати километрах отсюда.

Допрос велся на финском языке, через Ликкеева.

— Где только находят фашисты такие рожи? Не иначе, этот тип в своей Норвегии по ночам раздевал людей, — сказал Джаббаров, вытирая кожух автомата рукавом.

Постепенно выстрелы в деревне затихли. Урманов отправил с автоматчиками до сорока пленных. Вдруг он увидел бегущего сломя голову Дудина.

— Товарищ лейтенант, мои-то… — кричал он еще издалека, — живы… все живы!.. Идемте, очень прошу, идемте, не лишайте меня такой чести, — приглашал он Урманова и всех, кто был здесь из его боевых друзей.