Орловщина - [10]
Эти разговоры и моменты, действительно, показательны для того времени: «монархисты» беспокоятся о «бонапартизме», когда все горит, а князь, окруженный людьми, на которых не может положиться, повидимому, не в курсе происходящего вокруг него.
В такой атмосфере 20-го января, как пишет ген. Деникин, ген. Слащев потребовал выход отряда Орлова на фронт. Чем руководствовался генерал Слащев, вызывая отряд на фронт? Положение ли на фронте вызвало эту меру? Подозревал ли Слащев о предполагаемом выступлении Орлова? Было ли это в связи с предполагавшимся выступлением в Севастополе и настроением отряда в Симферополе? На эти вопросы сейчас трудно ответить, так как в имеющихся материалах нет точных указаний на это. Однако, после этого требования началось в Симферополе быстрое развитие событий, о которых имеющиеся сведения несколько не совпадают. Ген. Деникин пишет: «Орлов, при поддержке герцога Лейхтенбергского, уклонился от исполнения приказа (ген. Слащева) под предлогом неготовности отряда. Требование было повторено в категорической форме, герцог уехал объясняться в штаб Слащева». С другой же стороны князь С. Романовский (герцог Лейхтенбергский) сообщает, что «о требованиях Слащева — Орлову выступить на фронт — ничего не знал и не знаю. Я напросился на «визит» в Джанкой, а не был вызван Слащевым туда». В ночь на 22-е января князь выехал в Джанкой.
В это время Орлов, имея уже в своих руках силу, со своим окружением, повидимому, учитывая обстановку, пришли к заключению, что настало благоприятное положение для осуществления его мыслей, с которыми он носился в течение нескольких месяцев, и в ночь с 21-го на 22-е января они приступили к проведению их в жизнь. Орловское «действо» — «орловщина» — началось.
В ночь с 21-го на 22-е января (на рассвете) чинами орловского отряда на симферопольском вокзале были арестованы: комендант Севастопольской крепости ген. Субботин, начальник Штаба Новороссийской области ген. Чернавин, возвращавшиеся из Джанкоя в Севастополь после совещания с ген. Слащевым. В городе были произведены аресты многих высших гражданских и военных властей, арестованы многие штаб-офицеры, и все арестованные препровождены в Европейскую гостиницу, где помещался штаб Орлова. Утром 22-го появился приказ № 1 кап. Орлова, который гласил:
«Приказ № 1 по городу Симферополю.
Исполняя долг перед нашей измученной Родиной и приказы Ком-кора ген. Слащева о восстановлении порядка в тылу, я признал необходимым произвести аресты лиц командного состава гарнизона гор. Симферополя, систематически разлагавших тыл. Создавая армию порядка, приглашаю всех к честной объединенной работе на общую пользу. Вступая в исполнение обязанностей начальника гарнизона гор. Симферополя, предупреждаю всех, что всякое насилие над личностью, имуществом граждан, продажа спиртных напитков и факты очевидной спекуляции будут караться мною по законам военного времени.
Начальник гарнизона г. Симферополя, командир 1-го полка Добровольцев, капитан Орлов.»
Вот как вспоминает утро 22-го января один из офицеров (кап. И.):
«Идя утром в штаб (7 улан. Ольвиопольского полка), я был удивлен присутствием на улицах довольно многочисленных офицерских пикетов. Дошел благополучно; как позже выяснилось — спасли обер-офицерские погоны. В штабе только адъютант шт. — ротмистр Непперт, писаря и никого из штаб-офицеров. Соединились с командиром полка. Под домашним арестом по приказу захватившего город капитана Орлова. Выясняется, что все штаб-офицеры арестованы. Орлов объявил себя комендантом города и захватил Европ. гостиницу. Чтобы выяснить обстановку, мы — я и Непперт — отправились к Орлову. Он принял нас в присутствии какого-то капитана в форме Марковского полка… Орлов, не без театральности, произнес речь о засилье штаб-офицеров, о захвате ими командных постов, о том, что мы, обер-офицеры, остаемся в черном теле на ролях пушечного мяса… Но, конечно, с его способом борьбы мы не могли никак согласиться. И мы мирно разошлись. Прийдя в Штаб, узнали, что нам звонил Крымский конный полк. Соединились. Полк. Бако организовывает сопротивление и сзывает в казармы полка. Мы отдали распоряжение эскадронам пробираться к Крымчакам. В казармах Крым. кон. полка узнали, что из Севастополя идет на фронт тяжелая батарея. Соединились с командиром и поставили его в известность о происходящем. Командир батареи поставил в известность Орлова, что Европ. гостиница находится под его обстрелом.»
Находившиеся в Симферополе запасные части и отряд немецких колонистов соблюдали «нейтралитет».
Одновременно с приказом № 1 были выпущены воззвания к «трудящимся» — одни большевистского содержания, другие в эсеровском духе о «земле и воле», заканчивавшиеся призывом к рабочим записываться в отряд.
«Ревкомом в первый же день выступления, — говорит Шафир, — была послана делегация к Орлову с требованием (подчеркнуло мною. ВА) немедленно освободить заключенных политических. Орлову пришлось бросить роль «дипломата» и дать прямой ответ. Ответ получился отрицательный». На заявление Ревкома, что им будут посланы силы к тюрьме для освобождения заключенных, кап. Орлов ответил, что всякие выступления он будет подавлять всеми имеющимися в его распоряжении силами.
Биография американского писателя Джеймса Фенимора Купера не столь богата событиями, однако несет в себе необычайно мощное внутреннее духовное содержание. Герои его книг, прочитанных еще в детстве, остаются навсегда в сознании широкого круга читателей. Данная книга прослеживает напряженный взгляд писателя, обращенный к прошлому, к истокам, которые извечно определяют настоящее и будущее.
Книга Радко Пытлика основана на изучении большого числа документов, писем, воспоминаний, полицейских донесений, архивных и литературных источников. Автору удалось не только свести воедино большой материал о жизни Гашека, собранный зачастую по крупицам, но и прояснить многие факты его биографии.Авторизованный перевод и примечания О.М. Малевича, научная редакция перевода и предисловие С.В.Никольского.
Книга В.Носовой — жизнеописание замечательных русских танцовщиц Анны Павловой и Екатерины Гельцер. Представительницы двух хореографических школ (петербургской и московской), они удачно дополняют друг друга. Анна Павлова и Екатерина Гельцер — это и две артистические и человеческие судьбы.
«Несколько лет я состояла в эзотерическом обществе, созданном на основе „Розы мира“. Теперь кажется, что все это было не со мной... Страшные события привели меня к осознанию истины и покаянию. Может быть, кому-то окажется полезным мой опыт – хоть и не хочется выставлять его на всеобщее обозрение. Но похоже, я уже созрела для этого... 2001 г.». Помимо этого, автор касается также таких явлений «...как Мегре с его „Анастасией“, как вальдорфская педагогика, которые интересуют уже миллионы людей в России. Поскольку мне довелось поближе познакомиться с этими явлениями, представляется важным написать о них подробнее.».
Книга рассказывает о жизни и главным образом творческой деятельности видного советского авиаконструктора, чл.-кор. АН СССР С.А. Лавочкина, создателя одного из лучших истребителей времен второй мировой войны Ла-5. Первое издание этой книги получило многочисленные положительные отклики в печати; в 1970 году она была удостоена почетного диплома конкурса по научной журналистике Московской организации Союза журналистов СССР, а также поощрительного диплома конкурса Всесоюзного общества «Знание» на лучшие произведения научно-популярной литературы.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.