Орлица Кавказа (Книга 1) - [48]

И, внимая наказу Хаджар, переданному из каземата, Наби обязан был вдвойне беречь всех, и себя, и брата, избежать кровопролития! И оградить от возможных бед многих других помощников — друзей по всей округе.

Аллахверди призывал его к спокойствию, к выдержке, — и Наби осознавал правоту друга, как ни клокотала кровь, как ни точила ярость.

А то ведь и впрямь недолго ринуться опрометчиво в бой и потерять дорогих людей, оставить их трупы на попрание врагам. Но и ждать у моря погоды нельзя. И отвага понадобится, и дерзость, и смелость, и быстрота! Пусть пробьет час, грянет бой — и кровь — удальцов в жилах взыграет, и пусть тогда трепещет царское воинство, пусть уши их оглохнут от молодецкого гика, пусть глаза их на лоб полезут, и душа в пятки уйдет! Так бы их ударить, оглушить, чтобы им невдомек было, что Гачаг Наби не ратью неисчислимой на них идет, а всего лишь горсточкой храбрецов. Пусть зангезурская земля горит у них под ногами, пусть везде им мерещится засада и месть. Пусть поверят, что Наби и в огне не горит, и в воде не тонет.

Пусть знают все, от фитильборгского царя до последнего старосты, что Наби — это гроза небесная — гром и молния, и нет грознее в мире! И что неспроста народ чтит и славит его в песнях!

А когда собрались удальцы вокруг него, обступили, и Наби захотел узнать мнение каждого, как вызволить Хаджар, — выслушать, уважить надо, а если что не так скажется — не поднимать на смех. Но и не доводить до разнобоя, неразберихи, а собрать все дельное, толковое в одно целое, направить на пользу борьбе…

Такую черту надо подбить под разноречивыми суждениями, такое решение принять, чтобы все поверили в его единственную правильность, чтобы это убеждение дошло до ума и до сердца, и выполнили эту волю от всей души! Иначе против такой силы не пойдешь! Рубить с плеча — беды не оберешься. Гачаг Наби был из тех вожаков, которые умели собрать в кулак волю многих, найти путь к их сердцу — иначе не прославился бы он в народе как зоркий и умный предводитель.

Выслушал всех Наби и утвердился в мысли: надо избрать верный путь, действовать с небывалой дотоле быстротой и отвагой, взвесить все и ударить наверняка! Оплошают гачаги-успеют враги увести Хаджар в другую тюрьму, заметут следы-ищи-свищи.

И тогда не показывайся людям на глаза, не ходи с папахой на голове, если не смог постоять — отстоять честь свою!

И тогда ходи с повинной головой.

И тогда, хочешь, не хочешь — скажи удальцам своим, все братцы, конечно, расходитесь, уносите ноги, кто как — может!

Глава сорок первая

— Ответьте-ка, удальцы-молодцы, — обратился Наби к собравшимся гачагам: — Ответьте: хватит ли людей у нас, чтобы перекрыть все проходы от Гёрусского гребня до Шушинской крепости?

— Куда там! — безнадежно дружно отозвались гачаги. — Будь нас и во сто крат больше — и то не хватило бы!

— Что же тогда делать? — Откуда силушку взять? — спросил Наби с умыслом и сам ответил:- Известно, где — у народа. У тех, кто опора и поддержка!

И дальше прикинул и сказал Наби, что надо поставить на подступах и переходах больше полтысячи ополченцев — хоть с ружьем, хоть с дубьем, хоть с вилами и топорами, — чтобы выстоять перед падишахской силой в неравном бою, не дрогнуть и не сломиться, а их самих врасплох застать и намять бока хорошенько!

Взметнул вожак десницу свою, рубанул, как мечом.

— А нет оружья — камни пусть обрушат, валуны скатывают градом на головы врагов, как только они двинутся по тракту! Надо нам занять Гёрус, каземат захватить, вызволить и Хаджар, и всех невольников, каждого из друзей наших, а не вызволим — грех и позор на нашу голову!

Гачаги, слушавшие вожака, затаив дыхание, поддержали: ополченцы нужны. Но как их собрать, сколотить?

Гачаг Наби решил разослать по селам, на помощь которых можно рассчитывать, своих доверенных людей — ходатаев.

С народом — за народ, против мучителей его, ханов, и беков, и холуев их, против мундиров и штыков царских!

Кровь за кровь!

Корнями уходило движение Гачага Наби в родную землю, в гущу тех, что хватался за вилы и топоры, вставал на бой за землю, за волю и долю!

Не слава прельщала Наби, не могла она вскружить ему голову, чтобы не помнил он святого родства с отчим краем, с селом Моллу, с рекой Хакери, с горами и долами этой земли! Всю силу свою он видел и черпал в силе сородичей сонародников. Вот и теперь, спеша на выручку к Хаджар, он уповал на ту силу, больше чем прежде! Против войска регулярного поднимется рать народная!

Несколько дней стоял Гачаг Наби с отрядом над крутыми и суровыми зангезурскими стремнинами. Со всей округи потайными тропами, поодиночке, по горсточке, потянулось к стану гачагов простонародье, кто с ружьем, кто с кинжалом, кто с топором, кто с серпом… Разбил их Наби на группы, приставил опытных, обстрелянных вожаков к еще не нюхавшим пороха добровольцам, расположил их по своему разумению на всем протяжении гор — от гёрусского кряжа до высокой скалистой гряды, упиравшейся в плоскую чашу Джидыр-дюзю, венчавшую Шушу. Строго-настрого наказал, ни в коем случае не высовываться, не наскакивать почем зря на почтовый тракт, не сметь нападать на проезжающие фаэтоны и арбы, ни единого выстрела по казакам и солдатам. Пусть едут и идут своей дорогой. Главное дело — внушал Наби ополченцам — глаз да глаз за дорогой — чтобы явно или тайком не препроводили Хаджар из Гёруса в другую тюрьму. Смотреть в оба, быть наготове, и ждать приказа, как действовать дальше. Пусть тогда падишахские холуи знают, что не все им сойдет с рук, что кавказцы сумеют постоять за свою честь и достоинство, что они не из тех, кто позволит глумиться над женщиной, отдаст ее на поругание. Что последует за подготовкой, как потребуется действовать дальше — всем и каждому передадут приказ Гачага Наби в нужный срок!