Ориенталист - [125]
Когда позднее его спрашивали, как ему удалось ускользнуть от нацистов, Меринг отвечал так: «Я пошел налево, когда все пошли направо, а потом, не останавливаясь, так все и шел налево». Но на самом деле именно он причинил максимум волнений непоколебимому Фраю: хотя Американец достал для Меринга фальшивые документы, его все же арестовали, когда он делал пересадку на нужный поезд неподалеку от испанской границы. Фраю тем не менее удалось вызволить этого старого приятеля Льва из концентрационного лагеря и из рук вишистских властей, поскольку он заявил им, будто Элеонора Рузвельт лично выразила обеспокоенность его судьбой. Когда в конце концов Мерингу удалось добраться до Голливуда, он повстречал там старых друзей Льва и Эрики по Вене — Джея и Бинкс. Джей выгодно использовал свои венские контакты, создавая для себя в Голливуде новую карьеру, и он, разумеется, был рад оказать помощь всем тем, кто принадлежал к их старому кругу[154].
Позже в том же месяце Лев писал барону Умару, который доехал до Греции: «Мими Пекарски сейчас в Лондоне, и, к полному изумлению всех, кто знал ее прежде, она оказалась способной зарабатывать себе на жизнь». Так ему еще удавалось шутить над самим собой, однако дальше он сообщал Умару о некоей программе, по которой, как сказала ему одна дама, «один комитет помогает австрийцам получить [британские визы] и разрешение на проживание в течение одного года в английских замках. Но она, к сожалению, никак не могла мне помочь со всем этим, поскольку я ведь не австриец». Тем не менее он просил барона Умара прояснить этот вопрос. Сам он мрачно размышлял о судьбах своих друзей — всех этих литературных агентов, редакторов и писателей, которых развлекал в кафе «Херренхоф» рассказами о своих приключениях и которые теперь оказались рассеянными по всему миру: «Я не знаю даже, когда я смогу снова с ними встретиться, да и смогу ли вообще». Его венские издатели уже бежали из страны. Люси Таль смогла ускользнуть от агентов гестапо на следующий день после аншлюса, едва успев на поезд, шедший на запад (свою фирму она оставила в руках доктора Ибаха). Рольф Пассер, тот, кто опубликовал «Аллах велик!», а также биографию иранского шаха, бежал в Прагу, а оттуда смог перебраться в Лондон (свое издательство он оставил фрау Мёгле). «Цвейг и Верфель в Лондоне, — писал Лев Умару, — Меринг, Паули, Пассер <…> в Париже». Он спрашивал, не слышал ли Умар что-нибудь о человеке по имени Алекс Захер-Мазох (сыне ученого, от имени которого возникло понятие «мазохизм») и его жене?
Каждый день евреи сводили счеты с жизнью, бросаясь из окон «хоххаусов», подобных тому, в котором раньше жили Лев и Эрика. Сатирический роман Беттауэра «Город без евреев» становился действительностью.
Правда, один старый еврей все еще оставался там: это был Абрам Нусимбаум, который не смог никуда бежать. Когда стало известно, что гестапо проводит облавы на евреев, Эльфрида обещала ему, что будет жить у него, — она была готова предоставить ему ту защиту, какую, вероятно, могли дать ее статус арийки и титул баронессы. Лев, по-видимому, к этому времени уже уехал из Вены, хотя совершенно непонятно, как он мог оставить там отца. Дальше Лев в какой-то момент появится в Италии при очень странных обстоятельствах, и произойдет это весной 1938 года.
В некоем бедном районе Лос-Анджелеса, в глубине дома, в котором было полным-полно котов, змей, карликовых мышей-песчанок и множества других живых существ, я обнаружил, наконец, старую женщину по имени Франци Баумфельд, которая некогда, в конце 1930-х годов, была одной из подающих надежды «звездочек». Франци была лучшей подругой Эрики и главной свидетельницей с ее стороны во время процесса против Эсад-бея. Я прилетел в Лос-Анджелес весной 2001 года, чтобы повидаться с нею, однако, увы, я опоздал. Нет-нет, сама Франци еще была жива, но на самом деле была где-то далеко. «Эсад-бей?! Вы хотите что-нибудь узнать про этого?!. Да я ни слова не сказала бы про этого… даже если бы он оказался вообще последним из… на Земле! Ну а зачем же вот вы, такой славный молодой человек, вообще взялись писать про этого…, а? Ох как мы тогда ему влепили, по первое число, я точно говорю, ему это было очень полезно, этому… Он ведь обожал Муссолини, неужели вы не знаете?!» — выкрикнула она, когда мы сидели с нею почти в полной темноте у нее на кухне, где она возвышалась на своем сиденье в окружении кошек.
«О чем вообще можно разговаривать с этим… которому нравится Муссолини, а? Эй, осторожно, как там, мои черепахи не удерут? Что, все ли двери на запоре? Ведь если черепахи удерут, я их назад не соберу, это понятно?»
Франци говорила сбивчиво, бессвязно, однако у нее явно был «пунктик» насчет Муссолини.
Статья, которая дала мне представление о ее роли в разводе Эсад-бея и Эрики, появилась 3 ноября 1937 года во французской газете «Л’энтрансижан. Лё журналь де Пари» под заголовком «Светский скандал в Австрии: все венское общество напряженно следит за сенсационным судебным процессом, по которому проходит биограф Муссолини». В статье задавался обычный вопрос: «Кто же прав: жена или муж?» — однако мое внимание сразу привлекли слова «биограф Муссолини».
Это одно из тех жизнеописаний, на фоне которых меркнут любые приключенческие романы. Перед вами биография Тома-Александра Дюма, отца и деда двух знаменитых писателей, жившего во времена Великой французской революции. Сын чернокожей рабыни и французского аристократа сделал головокружительную карьеру в армии, дослужившись до звания генерала. Революция вознесла его, но она же чуть не бросила его под нож гильотины. Он был близок Наполеону, командовал кавалерией в африканской кампании, пережил жесточайшее поражение, был заточен в крепость, чудом спасся, а перед смертью успел написать свою биографию и произвести на свет будущего классика мировой литературы.
Авторы обратились к личности экс-президента Ирака Саддама Хусейна не случайно. Подобно другому видному деятелю арабского мира — египетскому президенту Гамалю Абдель Насеру, он бросил вызов Соединенным Штатам. Но если Насер — это уже история, хотя и близкая, то Хусейн — неотъемлемая фигура современной политической истории, один из стратегов XX века. Перед читателем Саддам предстанет как человек, стремящийся к власти, находящийся на вершине власти и потерявший её. Вы узнаете о неизвестных и малоизвестных моментах его биографии, о методах руководства, характере, личной жизни.
Борис Савинков — российский политический деятель, революционер, террорист, один из руководителей «Боевой организации» партии эсеров. Участник Белого движения, писатель. В результате разработанной ОГПУ уникальной операции «Синдикат-2» был завлечен на территорию СССР и арестован. Настоящее издание содержит материалы уголовного дела по обвинению Б. Савинкова в совершении целого ряда тяжких преступлений против Советской власти. На суде Б. Савинков признал свою вину и поражение в борьбе против существующего строя.
18+. В некоторых эссе цикла — есть обсценная лексика.«Когда я — Андрей Ангелов, — учился в 6 «Б» классе, то к нам в школу пришла Лошадь» (с).
У меня ведь нет иллюзий, что мои слова и мой пройденный путь вдохновят кого-то. И всё же мне хочется рассказать о том, что было… Что не сбылось, то стало самостоятельной историей, напитанной фантазиями, желаниями, ожиданиями. Иногда такие истории важнее случившегося, ведь то, что случилось, уже никогда не изменится, а несбывшееся останется навсегда живым организмом в нематериальном мире. Несбывшееся живёт и в памяти, и в мечтах, и в каких-то иных сферах, коим нет определения.
Патрис Лумумба стоял у истоков конголезской независимости. Больше того — он превратился в символ этой неподдельной и неурезанной независимости. Не будем забывать и то обстоятельство, что мир уже привык к выдающимся политикам Запада. Новая же Африка только начала выдвигать незаурядных государственных деятелей. Лумумба в отличие от многих африканских лидеров, получивших воспитание и образование в столицах колониальных держав, жил, учился и сложился как руководитель национально-освободительного движения в родном Конго, вотчине Бельгии, наиболее меркантильной из меркантильных буржуазных стран Запада.
Результаты Франко-прусской войны 1870–1871 года стали триумфальными для Германии и дипломатической победой Отто фон Бисмарка. Но как удалось ему добиться этого? Мориц Буш – автор этих дневников – безотлучно находился при Бисмарке семь месяцев войны в качестве личного секретаря и врача и ежедневно, методично, скрупулезно фиксировал на бумаге все увиденное и услышанное, подробно описывал сражения – и частные разговоры, высказывания самого Бисмарка и его коллег, друзей и врагов. В дневниках, бесценных благодаря множеству биографических подробностей и мелких политических и бытовых реалий, Бисмарк оживает перед читателем не только как государственный деятель и политик, но и как яркая, интересная личность.