Орхидея на лезвии катаны - [56]

- Неожиданная встреча, Юлия Владимировна, - тонкие чувственные губы отзеркаливают мою улыбку, а оттенок глаз остается прежним, светло-кофейным, не углубляя своего цвета до засасывающей тьмы. – Надеюсь, вам понравилось?

Ева сжимает мою ногу изо всех сил, и я едва не шиплю от боли. Зрительный контакт разорван, я поворачиваюсь к дочери, не успев ответить. Вашу мать, только этого мне сейчас не хватало! Мне не надо пояснять природу смущенно-игривой улыбки Евы, трепет ресничек, накручивание прядей на пальчики и попытку спрятаться за мою спину – нет, не от страха, оттуда так удобно выглядывать и строить глазки. И ладно бы своему ровеснику, который изо всех сил делает вид, что девчонки не достойны его мальчишеского внимания.

Я едва не зашипела. Принц Эрик собственной персоной, и какого я еще не на коленях с подобным выражением лица перед его сиятельством. С трудом удерживаю прежнюю приветливую улыбку, сообразив, что пауза между приветствием и моим замешательством становится недопустимо затянутой.

- Добрый вечер, Дмитрий Валерьевич. – Мне показалось, или его брови удивленно приподнялись?

А нечему удивляться. Забудешь твоего папашу и все ваше долбанное семейство иллюминатов этого города, как же! Даже амнезия не спасет с твоей экспансией просторов всемирной сети и телевидения, как и моего личного пространства в последнее время! Я мысленно приказываю себе успокоиться и не брызгать ментальным токсином, подобно очковой кобре, – глаза, зеркало души, палят меня с головой. Чего не скажешь о нем – этот взгляд светло-карих глаз словно пытается убедить меня в снисходительном дружелюбии, интересе из-за вежливости, а на деле окатывает холодной волной равнодушия.

– Сегодняшний праздник, отвечу словами моей любимой песни, «вище неба». Вы действительно сделаете наш город самым лучшим не только в Украине.

- Да все не настолько грандиозно. Признаться, я не руководил организацией мероприятия.

- Вам понравилось? – пользуюсь тактическим ходом двусмысленности и перевожу взгляд на маленькую копию Димы. Моя теплая улыбка почти сразу рикошетит от осязаемого купола детской серьезности с оттенком ревности и осторожности, а пальцы немеют от секундной неловкости под изучающим взглядом маленького Лаврова. Обычно дети меня любят, но здесь эта закономерность потерпела сокрушительный провал. Губы его сына сжаты в такую же плотную линию, только ладошки сжимаются в кулачки – единственное, что выдает смущение и тщательно завуалированный испуг. Недостаток внимания, отсутствие матери рядом и, как следствие, детское неприятие всех без исключения девчонок рядом? Еву он вообще, кажется, не заметил, а дочери не до него – у нее началась кокетливая игра в гляделки с Димой. Я знаю, как любит моя горлинка флиртовать со взрослыми дядями, закатывая глазки и не стесняясь проявления эмоций, раньше меня это умиляло до невозможности, но сейчас… я сама не понимаю, откуда взялись иглы вымораживающего холода, и почему они так болезненно впиваются в позвоночные диски атакой тревоги, которая выбивает испарину вдоль спины и беспричинную слабость. Мои руки ищут опору в виде плечей дочери, для этого приходится несколько резковато притянуть ее к себе. Думаете, это что-то меняет? Маленькая кокетка уже разошлась не на шутку, я теряю взгляд Лаврова, отмечая, насколько сильно он потеплел, и как изменилась улыбка. Такую за все время нашего знакомства я не видела ни разу.

- И как зовут маленькую леди? – вкрадчивый голос расслабленного хищника режет по нервам циркулярной пилой, а горло стягивает удушливой пленкой внезапной тревоги. Ева сбрасывает мои ладони резким движением плеч и гордо вскидывает голову.

- Евангелина! – ручки тянутся к двум густым хвостикам, чтобы игриво прикрыть волосами подбородок. От смущения уже не осталось и следа, юная принцесса пересекла зону комфорта со своим внезапно ожившим воображаемым другом.

- И вам понравилось сегодня, Евангелина?

Лавров, твою мать, закрой рот. Прекрати эти гребаные игры с детьми, этот фальшивый театр охуенного родителя! Чего ты хочешь добиться этой долбанной показухой? Или я не знаю, что именно ты из себя представляешь?

- Понравилось! – Ева приподнимает руку, и я едва не закатываю глаза, когда она повторяет жест всех топ-моделей страны, проведя тыльной стороной ладошки от виска к губкам. – Только вот… Мама сказала, что мне нельзя в тир стрелять, девочки должны играть в другие игрушки! Я вот с этой… позицией в корне не согласна!

Мне бы рассмеяться от умиления, но я сжимаю зубы до ощутимой боли, только улыбаюсь натянутой улыбкой, перехватив посветлевший взгляд мэра. Эти глаза могут, оказывается, согревать своим теплом и нежностью даже спустя время, но я очень хорошо помню, что еще они могут. Я гоню эти воспоминания прочь, понимая, что один нервный жест – и моя тревога перейдет к Еве, а за ее спокойствие я готова разбить себе лоб. Какой-то проблеск, подобно вспышке зарницы, мелькает в янтарной глубине его посветлевших глаз, и мое сердце непроизвольно сжимается – но не от страха или тревоги… я не могу этого объяснить. Неловкость? Чувство вины? Проснувшееся недоверие? Теряю нить мужского взгляда, когда его сын впервые за все время подает голос.