Орхидея - [48]

Тот факт, что Альфред Джи так свободно разглагольствовал при Орхидее, заставил Рафа даже умолкнуть от потрясения. Он быстро взглянул на нее и увидел, что ее абсолютно ничего не тревожит.

«Вероятно, она просто не понимает значения того, что только что случилось», — подумал он. Альфред Джи разве что не объявил во всеуслышание, что принял ее в качестве подходящей невесты для Рафа.

* * *

Волны энергии цвета застарелой крови с неутомимой свирепостью, свойственной настоящим хищникам, хлестали по плоскости подсознания, пытаясь найти концентратора. Вампир был близко, очень близко.

Это конец, сегодня ночью он ее найдет. Она не могла больше прятаться. Дальнейшее сопротивление было бессмысленно, она лишь потеряет остаток сил.

Ее пронзил страх. Она знала, что если ее собственный талант хоть как-то проявится, чудовище сожмет ее кристалл в челюстях дикой энергии. Она навсегда окажется в ловушке.

Ближе. Еще ближе. Почему бы не покончить с этой жуткой игрой в прятки? Не покориться судьбе? Это было бы гораздо легче.

Она чувствовала мощное притяжение таланта вампира. В поисках добычи он достигал самых потаенных мест в плоскости подсознания. Она видела, что одно из щупалец парапсихической энергии жадно потянулось к ней.

Это конец.

Она закричала.

— Орхидея. Проклятье, проснись. Сейчас же.

Голос Рафа прорвался через неестественную темноту сна, словно сверкающий острый меч, рассекая нереальные тени.

Орхидея открыла глаза и увидела естественные тени ночи, наполнявшие спальню. Лунный свет заливал кровать. Она почувствовала испарину под грудями и на затылке.

Она посмотрела на встревоженное лицо Рафа, отчаянно сжимавшего ее плечи.

— Извини, — просипела она и, сглотнув пару раз, попробовала еще раз: — Это все сон. Плохой. Очень плохой.

Он привлек ее к себе, прижав к обнаженной груди.

— Тот же самый?

— Да.

— Проклятье! — Она смахнула тыльной стороной ладони наворачивающиеся слезы огорчения: — Вчера в твоем доме мне ничего не снилось. Я была уверена, что этот кошмар наконец-то перестал меня преследовать.

Раф нежно ее убаюкивал.

— Получается, это в корне разрушает мою теорию о том, что хороший секс — лучшее лекарство от кошмаров.

Она всхлипнула, то ли рыдая, то ли смеясь, и обвила руками его большое теплое тело.

— Хорошая была теория.

— Да. Одна из лучших моих идей, — он погладил ее по волосам. — Возможно, тебе пора сходить к врачу.

Орхидея напряглась.

— Нет.

Он отстранился и посмотрел ей в лицо.

— Почему ты так не хочешь, чтобы тебе оказали помощь?

— По двум причинам. Во-первых, я не думаю, что психиатр-синергетик может особо что-то сделать со странными снами.

— А во-вторых?

Она прикусила губу.

— Мне кажется, я знаю, какой совет получу. И я все равно ему не последую, так что нет никакого смысла его слушать.

— И какой совет ты получишь?

— Врач первым делом проверил бы мой парапсихологический портрет.

— И что?

— Как только он или она обнаружат, что я ледяной концентратор, меня направят в ту самую лабораторию, где мы с Тео и Морганом проходили все эти глупые тесты.

Раф взял в ладони ее лицо.

— Почему ты в этом так уверена?

— Логика. О ледяных концентраторах мало что известно. Людей в той лаборатории считают ведущими экспертами в Нью-Сиэтле. У них хранятся все мои старые результаты. Любой хоть чего-то стоящий дипломированный психиатр-синергетик, будь то он или она, предложит мне вновь обратиться за помощью туда.

— А ты не вернешься туда, даже если это будет последняя надежда на избавление от ночных кошмаров?

— Угадал. — Она сильно сжала руки в кулаки, пока не почувствовала, что ногти впились в ладони. — Я туда не вернусь, даже если от этого будет зависеть моя жизнь.

— Успокойся. — Раф притянул ее к себе и поцеловал.

Этот поцелуй дарил нежность, а не предвещал страсть. Орхидея почувствовала, как из ее онемевшего тела потихоньку уходит холод, и немного расслабилась.

— Что ты думаешь о перекусе остатками вчерашнего ужина в три часа утра? — спросила она, не отрывая губ.

— Я могу есть в любое время.

Она улыбнулась.

— По-моему, у меня есть немного лазаньи в холодильнике. Мы можем разогреть ее в волно-студневой печке.

— У меня уже слюнки текут. Правда, в твоем присутствии со мной такое происходит сплошь и рядом.

* * *

На следующий день Орхидея стояла на тихо покачивающейся пристани, служившей дорожкой к обшарпанному плавучему дому Моргана Ламберта. Она наклонилась и нажала на звонок. Ответа не последовало.

Она отступила назад и осмотрела маленькую флотилию плавучих домов. Соседняя лодка находилась на расстоянии нескольких ярдов. Там тоже не было никаких признаков присутствия хозяев.

Пристань под ее ногами ритмично покачивалась. Над головой в преддверии надвигающегося шторма парили кругами плавниковые чайки. На город надвигались густые, темные облака.

Орхидея видела, как пелена дождя накрыла высотки в центральной части города. Через несколько минут он должен был добраться до этой укрытой части озера Перехода, и она очень хотела попасть внутрь плавучего дома Моргана до того, как хлынет ливень.

Она еще раз нажала дверной звонок. И снова никакого ответа. Отгоняя ощущение растущей тревоги, она напомнила себе, что Морган — художник и живет вне распорядка дня. Было вполне вероятно, что он просто крепко спал внутри.