Орфей курит Мальборо - [47]

Орфей, видя состояние товарища, особо не стесняясь, начал довольно активно выпихивать всех за дверь. Когда пестрая и разнообразная публика, наконец, схлынула, Ник устало бухнулся на диван. Орфей молча примостился рядом, понимая его состояние. В этот момент из воздуха в комнате возникла фигура. Гость приземлился точно на стул напротив. Это был Аид.

– Ник, вы молодец. Я не сомневался в вас ни секунды, если честно. Но вы превзошли все мои ожидания!

– Спасибо.

– Это я вас должен благодарить, господин музыкант! То, что вы сделали сегодня, гораздо эффективнее банальной контрабанды. Жизнь и сила, содержащиеся в ваших песнях, дали моему миру заряд настоящей творческой энергии. Я уверен, что это откроет новые возможности для нашего дальнейшего развития и реализации новых планов…

Усталый Ник довольно невежливо перебил его:

– Аид, спасибо. Вы прямо как на партийном съезде сейчас выступаете. Меня только не агитируйте, ладно?

– Хорошо, как скажете. Я и впрямь что-то увлекся, – Аид, казалось, даже смутился.

– Мне забавно слышать от вас слова про жизнь и развитие.

– Ник, да не придирайтесь вы к терминам! Жизнь, смерть… Будем считать для простоты, что все эти люди, исчезнув в Живом мире, появились здесь. У них есть шанс реализоваться, и мне нравится то, что я это придумал!

– Все отлично, Аид. Простите за резкость, но мне кажется, что долго мне тут не протянуть. Давайте вернемся к тому, зачем я здесь.

– Я помню, Ник. Вы заслужили награду. Она ваша. Учтите только, что Светлана может не захотеть возвращения. А как известно, против желаний женщины бессильны даже боги! – Аид, улыбнувшись, выразительно взглянул на Орфея.

– Аид, ты опять об этом? Сколько можно на больные мозоли наступать, а? – вспылил Орфей, вскочив с дивана. – Поговорить не о чем, что ли, больше?

– Орфей, дорогой, прости, но это имеет непосредственное отношение к твоему товарищу. Ты не смог предложить Эвридике того, что могло бы вернуть ее в Живой мир. Спокойствие и вечность здешней жизни оказались более привлекательны для нее. Ник не должен повторить твоей ошибки.

Аид стоял, словно вглядываясь внутрь чего-то невидимого. Через несколько мгновений в его ладонях появилось нечто, похожее на вращающийся баскетбольный мяч ярко-синего цвета.

– Не удивляйтесь, Ник, моей старомодности. Несмотря на явный прогресс в области информационных технологий, ничего лучше старого доброго магического шара пока что не появилось.

По поверхности сферы пробежала белая дымка, что-то замелькало и задергалось. Когда картинка остановилась, Ник увидел в глубине шара лицо Светы. Оно было спокойным и отрешенным, словно у спящего ребенка. Аид нежно погладил шар.

– Я нашел ее. Пока она вас не видит, Ник. – И, повернувшись к Орфею, тихо сказал: – Пойдем, они должны остаться одни.

С секунду помолчав, он отнял руки, и шар с лицом Светы остался висеть в воздухе.

– Ник, я был рад этому преждевременному знакомству. Могу я вас попросить об одном одолжении?

– Бог просит человека об одолжении? Разве так бывает, Аид? – Ник встал с дивана и подошел к нему. Он с трудом отвел взгляд от Светиных серых глаз, которые так давно мечтал увидеть.

– Бывает, дорогой мой господин музыкант, бывает…

– Конечно, Аид! Все, что хотите.

– Спасибо. Если можно, Ник, не распространяйтесь никому о том, что вы здесь увидели. Согласитесь, что, при всех недостатках Нижнего мира, мне в целом удалось многое. Но все-таки людям надо если не бояться, то хотя бы опасаться чего-либо. Иначе они начнут вести себя слишком безрассудно. Пусть главной ценностью для них останется их жизнь и настоящий Живой мир.

– Хорошо. Я тогда песню напишу, ладно?

– Песню – можно. И не одну! – Аид улыбнулся своей мудрой улыбкой. – Удачи, Ник!

Небольшая артистическая начала исчезать на глазах, как колода карт в руках иллюзиониста. Все исчезло, и Ник оказался в стерильно-белом пространстве непонятной формы и размера.

– Света… я искал тебя, – Ник еле разлепил внезапно склеившиеся намертво губы. Его трясло то ли от волнения, то ли от запредельной усталости.

– Здравствуй, Ник. А как ты тут оказался?

Света стояла напротив него. Несмотря на светлые волосы и бледность, ее лицо выделялось на ярко-белом фоне стен или того, что можно было принять за стены.

– Я? Сам точно и не знаю…

– Ты ведь живой, я вижу. А что ты здесь делаешь?

Ник даже и не знал, что сказать. Это была точно она, Света Шилова, бойкая Шизгара, которая могла одним взглядом заставить его замолчать. Женщина, которой никогда и ничего не надо было объяснять, потому что она понимала все без лишних слов и никогда ни о чем не спрашивала! И сейчас она, безмятежно улыбаясь, задает Нику какие-то идиотские вопросы!

– Света… Я пришел за тобой.

– Зачем, Ник?

– Как зачем? – Ник был поражен. – Ты так неожиданно пропала. А я… Я даже и не знал, что ты была стюардессой, что твой самолет разбился. Мне… плохо без тебя, Света!

– А мне хорошо, – она снова безмятежно улыбнулась. – Тут очень спокойно, Ник. Никто и ничто не тревожит, не беспокоит. Я живу в хижине, смотрю целыми днями на море и ни о чем не думаю. Ни о самолете, ни даже о маме. Вот и сейчас – если бы ты не сказал об этом, я сама и не вспомнила бы ни о чем. И о тебе тоже, Ник.