Орест и сын - [70]
“Этого... так не может быть”. — Ксения приложила ладони к щекам. “Чего не может? Тут все свидетели. Хоть тетку свою спроси. Я — спас!” Ксения молчала. Из-за склепа послышались голоса. За Лошадиным, держа корзинку, шла тетя Лиля. “Чего разорался?” — Лошадиное лицо было набрякшим. Ксения поднялась. “Вот, историю Его рассказываю”. — Плешивый отступал.
Тетка поставила корзинку на ступени. “Поди, Ксаночка, — она дергала из банок гнилые стебли, — баночки помой. Новые листики поставлю. Этот... облыжный, — тетка оглядела Плешивого, — пусть поможет. Нечего ему языком вихлять!”
Плешивый вывел к крану, торчавшему из бетонного куба. Отсюда был виден теткин камень. “Давай помою, вода холоднющая”. — Он засучил рукава. “Тетя Лиля говорит: там нет никого”. — Ксения показала на камень. Плешивый кряхтел и скреб стекло. “Почему никого? Прошлым летом кота зарыл. Тоже живая душа была — Алабрыской звали”. — “Адольф — как будто Алабрыска?” — Ксения сказала быстро, словно нашла выход.
Плешивый глянул косо: “Адольф — это Адольф”. Он сносил банки на тропинку. Ксения оглянулась: “Значит, она была за фашистов?” — “Дура ты еще судить: кто, да за кого… Прожила бы с ее…” — Он больше не паясничал.
“Скажите, почему они все хотели в Иерусалим? И теперь — тоже хотят”. Все равно больше не у кого. Плешивый глядел внимательно. “Мой отец, — Ксения говорила через силу, — слушает радио. Та-та-та, Шолом Алейхем… — она пропела тихонечко, — каждый день. Теперь они молчат, но я все равно знаю… Я здесь родилась и не хочу уезжать”. — “Из евреев?” — он спросил, и Ксения кивнула.
“Не все — самые верные. — Он держал банки. — Сын против отца, отец против сына. Он так сказал, чтобы возненавидели и пошли за ним, иначе не останется камня на камне...” — “А они?” — “Возненавидели и пошли, но все равно не осталось”. — “Значит, обманул?” — Она вспомнила высокий голос.
Лицо Плешивого исказилось. “Значит, так. Теперь один стоит — среди мертвецов”. — Темные щеки сморщились гнилыми яблоками. Не оборачиваясь, он шел назад, растопырив пальцы, раздувшиеся стеклянными банками.
Сладкий керосиновый запах долетел, когда подошли поближе. На ступенях стояла фляга. Тряпкой, смоченной керосином, тетка протирала голову статуи. Там, где проходилась, оставался блестящий след. “В мешке листики чистые”. — Тетка оглядела банки. “Может, воды принести?” — Ксения вытягивала за стебельки из мешочка. “Заморозки будут — лопнет”. — Тетя Лиля протирала шею и плечи.
“Спит дружок-то твой”. — Тетка кивнула на Лошадиного. Тот дремал сидя. Тяжелая челюсть отпадала то и дело. Он вздрагивал и подбирал. “Ишь, дергается, ирод!” За теткиной спиной Плешивый подкрался и, подняв флягу, глотнул полный рот. Чиркнув спичкой, выдохнул керосин одним духом. Распыленные брызги вспыхнули. Бледные искры побежали по вывернутому на груди тулупу. Лошадиный дернул челюстью и открыл глаза: “Бабу пьяную видел. Говорит, в гости к тебе пришла”. — “К пьяному и смерть — косая!” — Тетя Лиля терла складки.
“Тьфу, черт! — Лошадиный отплевывался. — Ты, что ли, Зарезка? — Пьяный глаз поймал Плешивого. — Сынка моего привел!” Плешивый пучился: “Как же его приведешь теперь, ежели ты сам его убил?” — “Душу твою в грязь топчу!” — Щеки налились багровым. Плешивый вскинулся и ударил себя по бокам.
он тянул визгливо и заводил глаза под лоб. Лошадиный поднялся, шатаясь. “Он предателем был”, — слова падали в землю. “Вот и отрубить ему ноги, деревяшки приставить да со смертью плясать заставить!” — Плешивый бил себя по икрам. Лошадиного шатнуло. Зарезка подскочил и сунулся под руку — костылем.
Бронза блестела. Тетя Лиля комкала тряпки. “Пошли, нечего тебе их безумства смотреть”.
“Эти, ваши знакомые, они всегда здесь?” — Она оглядывалась в пустую аллею. “Где ж им еще? — тетя Лиля удивилась. — Тут и обретаются — жи- вут”. — “Странно как-то… на кладбище. Они что — бездомные?” Тетя Лиля пожала плечами.
“А почему — Зарезка?” — “Лютый был смолоду, вот и прозвали. Теперь-то утих…” — “А тот, другой? Правда сына убил?” — Ксения торопилась следом. “Кто ж его знает, может, и убил когда”, — тетка отвечала равнодушно. В который раз за сегодняшний день Ксения вспомнила Инну — она бы придумала.
Домой ехали молча. Всю дорогу Ксения думала о Плешивом. Сын против отца, отец — против сына… Чтобы остаться, надо возненавидеть… Она донесла корзину и, переждав тети-Лилины слова, пошла вниз. Инна открыла сама. “Пусти, — Ксения начала, — мне надо сказать...”
В комнате Инна указала на диван. Ксения провела ладонью по лбу: “Я была на кладбище, с твоей тетей”. — “На кладбище”, — Инна отозвалась ровным эхом. “Мы красили ограды, а потом пошли к камню: там как будто ее сыновья. Она пишет краской. Потом вышел один в парике плешивом и позвал нас в склеп, — Ксения заторопилась, чувствуя, что опять говорит глупо, и Инна отвернется, не дослушав. — Ты там была когда-нибудь?” — “Нет”. — Инна смотрела мимо.
“У них в склепе — домик. Лавки и свет... Они пили водку, а потом Плешивый сказал, что надо возненавидеть родителей…” — “Ну?” — Инна переспросила, как будто угрожая.
Елена Чижова – коренная петербурженка, автор четырех романов, последний – «Время женщин» – был удостоен премии «РУССКИЙ БУКЕР». Судьба главной героини романа – жесткий парафраз на тему народного фильма «Москва слезам не верит». Тихую лимитчицу Антонину соблазняет питерский «стиляга», она рожает от него дочь и вскоре умирает, доверив девочку трем питерским старухам «из бывших», соседкам по коммунальной квартире, – Ариадне, Гликерии и Евдокии. О них, о «той» жизни – хрупкой, ушедшей, но удивительно настоящей – и ведет рассказ выросшая дочь героини, художница… В книгу также вошел роман «Крошки Цахес».
В романе «Крошки Цахес» события разворачиваются в элитарной советской школе. На подмостках школьной сцены ставятся шекспировские трагедии, и этот мир высоких страстей совсем непохож на реальный… Его создала учительница Ф., волевая женщина, self-made women. «Английская школа – это я», – говорит Ф. и умело манипулирует юными актерами, желая обрести единомышленников в сегодняшней реальности, которую презирает.Но дети, эти крошки Цахес, поначалу безоглядно доверяющие Ф., предают ее… Все, кроме одной – той самой, что рассказала эту историю.
Елена Чижова – автор пяти романов. Последний из них, «Время женщин», был удостоен премии «Русский Букер», а «Лавра» и «Полукровка» (в журнальном варианте – «Преступница») входили в шорт-листы этой престижной премии. Героиня романа Маша Арго талантлива, амбициозна, любит историю, потому что хочет найти ответ «на самый важный вопрос – почему?». На истфак Ленинградского университета ей мешает поступить пресловутый пятый пункт: на дворе середина семидесятых. Девушка идет на рискованный шаг – подделывает анкету, поступает и… начинает «партизанскую» войну.
Елена Чижова, автор книг «Время женщин» («Русский Букер»), «Полукровка», «Крошки Цахес», в романе «Лавра» (шортлист премии «Русский Букер») продолжает свою энциклопедию жизни.На этот раз ее героиня – жена неофита-священника в «застойные годы» – постигает азы непростого церковного быта и бытия… Незаурядная интеллигентная женщина, она истово погружается в новую для нее реальность, веря, что именно здесь скроется от фальши и разочарований повседневности. Но и здесь ее ждет трагическая подмена…Роман не сводится к церковной теме, это скорее попытка воссоздания ушедшего времени, одного из его образов.
Новый роман букеровского лауреата Елены Чижовой написан в жанре антиутопии, обращенной в прошлое: в Великую Отечественную войну немецкие войска дошли до Урала. Граница прошла по Уральскому хребту: на Востоке – СССР, на Западе – оккупированная немцами Россия. Перед читателем разворачивается альтернативная история государств – советского и профашистского – и история двух молодых людей, выросших по разные стороны Хребта, их дружба-вражда, вылившаяся в предательство.
Внимание: данный сборник рецептов чуть более чем полностью насыщен оголтелым мужским шовинизмом, нетолерантностью и вредным чревоугодием.
Автор книги – врач-терапевт, родившийся в Баку и работавший в Азербайджане, Татарстане, Израиле и, наконец, в Штатах, где и трудится по сей день. Жизнь врача повседневно испытывала на прочность и требовала разрядки в виде путешествий, художественной фотографии, занятий живописью, охоты, рыбалки и пр., а все увиденное и пережитое складывалось в короткие рассказы и миниатюры о больницах, врачах и их пациентах, а также о разных городах и странах, о службе в израильской армии, о джазе, любви, кулинарии и вообще обо всем на свете.
Захватывающие, почти детективные сюжеты трех маленьких, но емких по содержанию романов до конца, до последней строчки держат читателя в напряжении. Эти романы по жанру исторические, но история, придавая повествованию некую достоверность, служит лишь фоном для искусно сплетенной интриги. Герои Лажесс — люди мужественные и обаятельные, и следить за развитием их характеров, противоречивых и не лишенных недостатков, не только любопытно, но и поучительно.
В романе автор изобразил начало нового века с его сплетением событий, смыслов, мировоззрений и с утверждением новых порядков, противных человеческой натуре. Всесильный и переменчивый океан становится частью судеб людей и олицетворяет беспощадную и в то же время живительную стихию, перед которой рассыпаются амбиции человечества, словно песчаные замки, – стихию, которая служит напоминанием о подлинной природе вещей и происхождении человека. Древние легенды непокорных племен оживают на страницах книги, и мы видим, куда ведет путь сопротивления, а куда – всеобщий страх. Вне зависимости от того, в какой стране находятся герои, каждый из них должен сделать свой собственный выбор в условиях, когда реальность искажена, а истина сокрыта, – но при этом везде они встречают людей сильных духом и готовых прийти на помощь в час нужды. Главный герой, врач и вечный искатель, дерзает побороть неизлечимую болезнь – во имя любви.
Настоящая монография представляет собой биографическое исследование двух древних родов Ярославской области – Добронравиных и Головщиковых, породнившихся в 1898 году. Старая семейная фотография начала ХХ века, бережно хранимая потомками, вызвала у автора неподдельный интерес и желание узнать о жизненном пути изображённых на ней людей. Летопись удивительных, а иногда и трагических судеб разворачивается на фоне исторических событий Ярославского края на протяжении трёх столетий. В книгу вошли многочисленные архивные и печатные материалы, воспоминания родственников, фотографии, а также родословные схемы.
Люси Даймонд – автор бестселлеров Sunday Times. «Кое-что по секрету» – история о семейных тайнах, скандалах, любви и преданности. Секреты вскрываются один за другим, поэтому семье Мортимеров придется принять ряд непростых решений. Это лето навсегда изменит их жизнь. Семейная история, которая заставит вас смеяться, негодовать, сочувствовать героям. Фрэнки Карлайл едет в Йоркшир, чтобы познакомиться со своим биологическим отцом. Девушка и не подозревала, что выбрала для этого самый неудачный день – пятидесятилетний юбилей его свадьбы.