Оренбургский владыка - [126]
— Ну и запашок тут, — не выдержал как-то Сенька, зажав пальцами нос, исподлобья оглядел казаков. — Уж не от вас ли так воняет?
— Да нет, старшой, — язвительно улыбнулся один из них, Егоша Егошев, молодой казак с впалыми старческими щеками, — видать, ты чем-то больной, — от нас не пахнет… Ты лучше к себе принюхайся.
Кривоносов от этой реплики даже дернулся — никакого почтения к старшим, — выпятил грудь, на которой красовался Георгиевский крест, протер награду рукавом рубахи, хотел сказать что-нибудь такое, от чего Егошка красным бы сделался, как перец в супе. Но слова у него прилипли к языку, в голове не было ничего путного, сплошная пустота, да еще тоска и тревожная болезненная звень, разрывающая уши. Он высморкался — хотел сделать это по привычке в угол помещения, но вовремя спохватился, достал из синих шаровар смятую, давно не стираную тряпицу — и вышел из караулки.
Егошка становился «на часы» в паре с Сенькой. Кривоносову это было неприятно, но такой распорядок дежурства утвердил адъютант атамана, неразговорчивый войсковой старшина с тяжелым боксерским подбородком. Видя этот подбородок, Сенька всякий раз вспоминал калмыка Африкана, а следом как неприятное продолжение — беседу с Абдуллой в контрразведке и недобрые глаза отца Ионы… Главное сейчас — не высовываться, быть осторожным.
Выдвигаясь к квартире на часы, Сенька в очередной раз пожалел о том, что у него нет даже зажигалки. Вздохнул, увидев сонного белоглазого Егошку, уставившегося на него с язвительным видом, и отвернулся. Замухрышистый, неприятный все-таки человечек этот Егошка. Как-нибудь, когда не будет свидетелей, надо будет рукоятью шашки съездить ему по зубам. Чтобы нос не задирал…
Вместо этого Кривоносов заступил на дежурство — старшим в наряде. Перед дежурством выпил с подопечными чаю и сказал:
— Жаль, оружия у нас нет, казаки. Ну какие мы без оружия часовые? Хотя бы пистолетик какой-нибудь завалящий дали… Или пугач.
Вооружена охрана была только шашками. Все остальное отобрали китайцы и прочно запечатали в своих каменных складах. Говорили, даже не в Суйдуне, а в другом городе.
В вязком сумраке с недалеких каменных кряжей принесся ветер, посыпал тропки, мерзлой крупой, посшибал с крыш ошмотья снега, завалил одну гнилую трубу и стих. С ветром в Суйдун приволокся и мороз — скрипучий, острекающий, будто крапива. С силой стиснул камни и сугробы. Погода установилась неприятная.
Днем в Суйдун пришло сообщение, что у красных вспыхнуло восстание — дехкане убили нескольких комиссаров по продовольствию, уничтожили охрану, находившуюся при них, сожгли несколько подвод, на которых должны были везти хлеб.
— Хорошая новость! — одобрил это дело Сенька и, воодушевляясь на будущие подвиги, поправил усы. — Ежели дело так и дальше пойдет, то красное Семиречье скоро присоединится к Суйдуну.
Ободряющую весть принес верный человек атамана — начальник джаркентской милиции. Фамилии его Кривоносов не знал, да и зачем ему ее знать. В четырнадцать сорок этот человек в сопровождении двух своих спутников, — видать охранников, — пришел в дом Дутова.
— Мне бы к Александру Ильичу, — попросился гость на прием, — есть очень важное сообщение.
— Александр Ильич работает, сейчас принять никак не сможет, — ответил Сенька, — велел до шести часов вечера никого не пускать, даже начальника штаба.
— Вот нелады, — с досадою вздохнул гость, — тут такие новости, такие новости…
— Какие? — строго спросил Сенька. — Если, конечно, не секрет.
«Секреты» эти Чанышев выдавать не боялся — все они были профильтрованы на той стороне, отобраны и дополнены разными комментариями. Частично комментарии эти соответствовали реальному положению вещей, частично нет.
— Под Джаркентом восстал пятый полк. Надоела солдатам красная власть, — переходя на шепот и делая заговорщицкое лицо, сообщил Чанышев, — это р-раз; в одном из уездов, недалеко от Верного, вспыхнул сельский бунт, хлебный — это два; нам удалось добыть оружие и переправить его на границу своим людям, чтобы они подстраховали выдвижение Александра Ильича на нашу сторону, поддержали огнем, — это три, — Чанышев загнул на руке три пальца. — Но это еще не все. Есть и… — он загнул четвертый палец, а потом и пятый, показал Кривоносову, будто паспорт предъявил. — В общем, то, о что мы задумали, — свершается!
На Сенькином лице мелькнула обрадованная улыбка, такая же улыбка возникла и на лице Чанышева. Возникла и исчезла.
— Приходи часов в шесть, — сказал Чанышеву Сенька, — мы сразу же пропустим тебя к Александру Ильичу. Он как раз к этой поре освободится.
— Хорошо, — сказал Чанышев, окинул быстрым взглядом двух дюжих казаков, стоявших у дверей, и откланялся. — До вечера! — Он сделал два шага и остановился. — Да, если я не смогу вечером явиться к Александру Ильичу, то придет вот он, — Чанышев взял за плечо человека, стоявшего рядом с ним, одетого в легкий зипун с воротником из темной кашгарской лисицы и в таком же малахае, повернул лицом к Сеньке, — письмо принесет… Ладно? Александр Ильич его знает.
Лицо у чанышевского напарника было сухим, плоским, бесстрастным.
— Ладно, — согласился Сенька. — Скажи только, как его зовут?
Лейтенант Чердынцев прибыл для службы на западной границе Советского Союза 21 июня 1941 года. Конечно же он и представить не мог, что принесёт самая короткая ночь в году и ему лично, и огромной стране, которую Чердынцев поклялся защищать. Отступление с боями, скитания по тылам опьянённого блицкригом врага, постоянное ожидание последней кровопролитной схватки… И наконец – неожиданное, но такое логичное решение – незваных пришельцев нужно бить здесь, на земле, куда тебя забросила военная судьбина. Бить беспощадно, днём и ночью, веря в то, что рано или поздно, но удастся вернуться на ставшую далёкой заставу, служба на которой для него закончилась, так и не успев начаться…
Российским пограничникам, служащим на таджикско-афганской границе в смутные 1990-е годы, становится известно о том, что бандформирования готовятся напасть сразу на несколько застав. Для российской армии наступили не самые лучшие времена, поэтому надеяться пограничникам приходится лишь на собственные силы…Новые произведения известного писателя Валерия Поволяева, как всегда, держат читателя в напряжении до самой последней страницы.
У крестьянского сына Василия Егорова, приехавшего в Москву в начале XX века, и его жены Солоши было одиннадцать детей. Остались только три дочери, старшая из которых родилась в 1917 году. О судьбах этих трех красавиц – москвичек и рассказывает новый роман известного мастера отечественной остросюжетной прозы Валерия Поволяева. В книгу также включена повесть «Утром пришел садовник», которая издается впервые.
Известный писатель-историк Валерий Поволяев в своём романе «Царский угодник» обращается к феномену Распутина, человека, сыгравшего роковую роль в падении царского трона.
В романе «Лесная крепость» читатель вновь встретится с уже полюбившимися ему героями книги Валерия Поволяева «Лесные солдаты» – с бойцами Красной Армии, ставшими волей судьбы партизанами, и патриотами-подпольщиками. Их ждут тяжёлые бои, гибель друзей и близких, но они верят в то, что враг будет разбит и Победа непременно придёт. В книгу также включены повести, в которых признанный мастер отечественной остросюжетной литературы рассказывает о людях, с которыми ему довелось встретиться в Афганистане, – на войне, которая долго ещё будет отзываться болью в сердцах многих и многих россиян.
1921 год. Неспокойно на советско-финской границе, то и дело пытаются прорваться через нее то контрабандисты, то отряды контрреволюционеров. Да и в Северной столице под руководством профессора Таганцева возникает «Петроградская боевая организация». В нее входят разные люди – от домохозяек до поэтов, вот только цель у них одна – свержение советской власти. Стоит ли удивляться, что жизнь пограничника Костюрина, боцмана Тамаева, царского подполковника Шведова, чекиста Крестова и многих других людей уподобляется знаменитой «русской рулетке»?…
Среди исторических романистов начала XIX века не было имени популярней, чем Лев Жданов (1864–1951). Большинство его книг посвящено малоизвестным страницам истории России. В шеститомное собрание сочинений писателя вошли его лучшие исторические романы — хроники и повести. Почти все не издавались более восьмидесяти лет. В шестой том вошли романы — хроники «Осажденная Варшава», «Сгибла Польша! (Finis Poloniae!)» и повесть «Порча».
... Это достаточно типичное изображение жизни русской армии в целом и гвардейской кавалерии в частности накануне и после Февральской революции. ...... Мемуары Д. Де Витта могут служить прекрасным материалом для изучения мировоззрения кадрового российского офицерства в начале XX столетия. ...
Роман «Дом Черновых» охватывает период в четверть века, с 90-х годов XIX века и заканчивается Великой Октябрьской социалистической революцией и первыми годами жизни Советской России. Его действие развивается в Поволжье, Петербурге, Киеве, Крыму, за границей. Роман охватывает события, связанные с 1905 годом, с войной 1914 года, Октябрьской революцией и гражданской войной. Автор рассказывает о жизни различных классов и групп, об их отношении к историческим событиям. Большая социальная тема, размах событий и огромный материал определили и жанровую форму — Скиталец обратился к большой «всеобъемлющей» жанровой форме, к роману.
В книгу вошли два романа ленинградского прозаика В. Бакинского. «История четырех братьев» охватывает пятилетие с 1916 по 1921 год. Главная тема — становление личности четырех мальчиков из бедной пролетарской семьи в период революции и гражданской войны в Поволжье. Важный мотив этого произведения — история любви Ильи Гуляева и Верочки, дочери учителя. Роман «Годы сомнений и страстей» посвящен кавказскому периоду жизни Л. Н. Толстого (1851—1853 гг.). На Кавказе Толстой добивается зачисления на военную службу, принимает участие в зимних походах русской армии.
В романе Амирана и Валентины Перельман продолжается развитие идей таких шедевров классики как «Божественная комедия» Данте, «Фауст» Гете, «Мастер и Маргарита» Булгакова.Первая книга трилогии «На переломе» – это оригинальная попытка осмысления влияния перемен эпохи крушения Советского Союза на картину миру главных героев.Каждый роман трилогии посвящен своему отрезку времени: цивилизационному излому в результате бума XX века, осмыслению новых реалий XXI века, попытке прогноза развития человечества за горизонтом современности.Роман написан легким ироничным языком.
Книга Елены Семёновой «Честь – никому» – художественно-документальный роман-эпопея в трёх томах, повествование о Белом движении, о судьбах русских людей в страшные годы гражданской войны. Автор вводит читателя во все узловые события гражданской войны: Кубанский Ледяной поход, бои Каппеля за Поволжье, взятие и оставление генералом Врангелем Царицына, деятельность адмирала Колчака в Сибири, поход на Москву, Великий Сибирский Ледяной поход, эвакуация Новороссийска, бои Русской армии в Крыму и её Исход… Роман раскрывает противоречия, препятствовавшие успеху Белой борьбы, показывает внутренние причины поражения антибольшевистских сил.