Орел-завоеватель - [69]

Теперь авангард римской армии двигался мимо обугленных остовов риг и амбаров, среди черных, выжженных напрочь полей, на которых некогда колосилась пшеница. Снабжение легионов полностью стало зависеть от поставок провизии в порт Рутупий, откуда длинные обозы запряженных быками провиантских подвод тащились следом за легионами, уходившими все дальше и дальше. Когда условия позволяли, запасы провизии переправлялись вдоль побережья на плоскодонных транспортах, сопровождаемых военными кораблями курсировавшего в проливе военного флота. Было очевидно, что зализавшие раны бритты, используя свою маневренность и знание местности, непременно сосредоточатся на пресечении каналов снабжения римского войска, а значит, продвижение римлян в глубь острова будет еще более затруднено. Поэтому имело смысл разгромить бриттов сейчас, пока они еще не оправились от своих поражений у рек Мидуэй и Тамесис.

Командующий кивком дал понять, что находит доводы Веспасиана убедительными, однако мысленно покривился. Что тут поделаешь, когда он и сам не располагает достаточной свободой действий, ибо должен неукоснительно выполнять предписания императорского вольноотпущенника Нарцисса, главного секретаря Клавдия.

— Я согласен со всем, что ты говоришь, Веспасиан. Сам бы подписался под каждым твоим словом. Поверь, если бы полученные приказы позволяли хоть в чем-нибудь истолковать их двояко, я непременно воспользовался бы малейшей лазейкой. Но Нарцисс оставил совершенно четкие указания: овладев плацдармом на дальнем берегу реки Тамесис, нам надлежит остановиться и ждать императора, который по прибытии лично возглавит завершающий этап кампании. Точнее сказать, захват Камулодунума. После падения столицы Каратака Клавдий со свитой отбудет домой, а мы останемся, чтобы укрепиться на захваченных землях и подготовиться к кампании следующего года, поскольку теперь уже очевидно, что на окончательное покорение острова потребуется несколько лет. Что же до Каратака, то мы в любом случае достаточно сильны, чтобы с ним справиться. Били его раньше, сможем побить и снова.

— Сможем, если не упустим времени, — возразил Веспасиан. — Сейчас под рукой у Каратака нет настоящего войска. Все, чем располагают бритты, — это разрозненные остатки разбитой нами оравы, которую мы, развивая преследование, можем легко уничтожить. А уничтожив, покончить с самой возможностью сколь бы то ни было серьезного сопротивления нашему наступлению на Камулодунум.

Веспасиан сделал паузу, тщательно подбирая нужные слова, а потом продолжил:

— Я знаю, что нам предписывается приказами, но почему бы нам не добить остатки вражеской армии, а уж потом вновь отступить к этому к плацдарму? Такой ход был бы выигрышным для нас в стратегическом смысле и не нарушил бы политических планов императора.

Плавт сцепил руки и подался вперед, через стол.

— Для осуществления политических планов императору необходима одержанная под его началом победа. Она нужна ему, как воздух, и наша задача в том, чтобы подарить ему эту победу. Если же мы поступим, как советуешь ты, и сокрушим противника до прибытия императора, кого он станет побеждать и за счет чего обретет славу?

— А если мы оставим Каратака в покое и будем сидеть сложа руки, дожидаясь прибытия Клавдия, то, может статься, нам вообще не удастся победить бриттов. Не исключено, что император высадится в Британии только для того, чтобы присоединиться к нашему беспорядочному бегству на юг, к кораблям. Вряд ли он сможет счесть такой поворот событий политическим выигрышем.

— Веспасиан! — вмешался Сабин, с осуждением глянув на брата. — Я уверен, что до этого не дойдет. Даже если Каратак ухитрится собрать новое войско, мы ведь и сами получим подкрепление. Император прибудет к нам не один, а с Восьмым легионом, несколькими когортами преторианской гвардии и даже со слонами. Верно?

— Совершенно верно. Этих сил будет более чем достаточно, чтобы сокрушить все, что смогут противопоставить нам бритты. Одни слоны чего стоят — дикари обратятся в бегство, едва их увидят, — промолвил Плавт.

— Слоны! — с горечью хмыкнул Веспасиан, вспомнив яркий рассказ о сражении при Заме,[2] читанный им еще в детстве. — Сдается мне, эти слоны представляют куда большую опасность для нас самих, чем для противника. Ну а Восьмой легион — это сборище инвалидов, которым давно пора в отставку, пополам с зелеными новобранцами. Преторианцы же избалованы спокойной жизнью в столице. Если мы не нанесем врагу удар сейчас, от подкрепления не будет проку.

— Нет, наступать сейчас мы не станем ни при каких обстоятельствах, — твердо заявил Плавт. — Это явилось бы прямым нарушением приказа, а приказы, как бы мы к ним ни относились, надлежит не обсуждать, а исполнять. И не пытаться обойти что-то в них с помощью ложного истолкования. Все, этот вопрос закрыт.

Командующий вперил в легата суровый взгляд, и тот, уже открыв было рот для дальнейших возражений, тяжело вздохнул и махнул рукой. Полемика не имела смысла, ведь все присутствующие и так понимали, что в военном отношении было бы разумно последовать его совету. Однако в данном случае военная целесообразность вынужденно приносилась в жертву высшим политическим интересам.