Орел смотрит на солнце - [25]
В стороне под деревьями торчала телега, а на ней — связанный пегий теленок, которого у молодого парня торговал, видимо, сам хозяин постоялого, — долговязый, в жилетке и без шапки, желтобровый человек: тыкал в теленка пальцем и один глаз совсем закрывал, а другой выпячивал кругло, как дуло пистолета, и все повторял:
— Я зря гавкать не буду… Я с тобой гавкать не буду. Семь!
Парень, поминутно оправляя свой красный очкур, отмахивался и пятился, а тот его настигал.
— Что же я тебя, молодого такого человека, обдуривать буду? А?.. Хорошо разве это, а?.. Уж лучше же я самого себя обдурю!.. — И даже теленок что-то такое промычал недоверчиво…
Потом вошел стражник, шинель внакидку, — молодой и глупый по виду парень. Чиновник поглядел на него, сбочив глаза, и закивал пальцем:
— А… Василий! Сда, Всиль!
— И вовсе я не Василь — я Наум, — сказал стражник серьезно.
— К-как Наум?.. Пчему ж ты не Василий? (Чиновник был искренне удивлен.)
— Василий — это утром был… Поняли?.. Василий уже сменился… А я Наум.
— Пчему же ты Наум?.. — Потом спросил: — А ты водку можешь?
— Водку, ее всякий может, — ответил Наум, поглядевши кругом серьезно.
— Ты чтоб Василь, а?.. На кой черт Наум, а… Правда?
— Да, а то неправда? — ввернул вдруг извозчик с надворья. — Привыкай тут ко всякому: тот Наум, тот Василь…
Потом заструился ближний лес и засиял еще шире дальний… Мотнув головой на корявый бук с вырезанным на коре крестом, сказал ямщик:
— Этим месте третьем году почту ограбили, человека убили: вот через что там стражники поставлены, на постоялом… Не водку они пить, а должны за этим местом глядеть строго…
Но и это место теперь было только задумчиво и струилось, и все капало с буковых сучьев на палые листья вниз.
И прапорщик был задумчив. Он смотрел в пространство, но ничего кругом не замечал. Море… Алушта… Глубоко запали они в душу со всем своим неповторимым, южным. «Утра здесь были торжественны, дни — широки, вечера — таинственны… Ах, вечера, вечера, — здесь они положительно шептали что-то!» Надо сохранить в памяти для будущих произведений и этот шепот приморских вечеров, и пьяную смешную речь чиновника, и жуликоватого хозяина постоялого, готового самого себя обдурить, того самого, который зря гавкать не будет…
Сергеев-Ценский ехал в Симферополь, а хотелось как можно скорее вернуться к морю, и не на день, не на год — на всю жизнь.
Новый полк мало чем отличался от предыдущего. Те же кутежи офицерства, занятия на плацу до обалдения, хамство и пустота. А кругом была иная жизнь, тревожная, готовящая что-то не совсем ясное, но желанное. Багряным заревом флагов и пожаров шагал по улицам городов и сел девятьсот пятый год. Революция всколыхнула «колокол миллионопудовый», и он гремел теперь на всю Россию, отдаваясь эхом за ее пределами. Здесь, на юге, он гремел с особой силой. И революционными запевалами были моряки Черноморского флота.
В те дни, когда Сергей Николаевич знакомился с Крымом, там во многих городах из рук в руки передавалась листовка Севастопольского комитета РСДРП, которая начиналась словами:
«РОССИЙСКАЯ СОЦИАЛ-ДЕМОКРАТИЧЕСКАЯ РАБОЧАЯ ПАРТИЯ.
Пролетарии всех стран, соединяйтесь!
Товарищи рабочие!
Долой самодержавие! Долой всю эту свору тиранов, жандармов, шпионов. Довольно душили они нас…»
Пролетариат Крыма готовился к празднику 1 Мая. Начиналось жаркое лето 1905 года. Со всех концов Таврической губернии летят телеграммы губернатору: помещики просят, умоляют прислать войска для защиты их имущества. Солдат хотят использовать и как карателей и душителей свободы, и как штрейкбрехеров, и как даровую рабочую силу. 21 июня таврическому губернатору поступила телеграмма от землевладельцев Ильиных: «Рабочие забастовали. Хлеба гибнут на корню, 2 000 десятин. Прошу ходатайствовать об экстренном отпуске нижних чинов для уборки. Землевладельцы Ильины».
И нижним чинам 51-го Литовского полка приходилось выезжать на уборку барского хлеба и на усмирение крестьян. Правда, прапорщик Сергеев, выражавший открыто свое возмущение подобными операциями, однажды категорически отказался ехать на Мелитопольщину усмирять крестьян. С тех пор он волею командира полка, боявшегося скандала со стороны слишком строптивого офицера-писателя, оставался в Симферополе, когда полк уходил на полицейские операции.
Лето в Таврии реяло красным флагом броненосца «Потемкин». Революционные события захватили Ценского, вызвали в нем небывалый душевный и творческий подъем. В свободное от службы. время (а его было не так уж много) Сергей Николаевич работал над романом «Бабаев»: делал наброски отдельных новелл, которые затем стали главами большого произведения, писал о событиях дня по горячим следам, обо всем том, что он тогда видел и переживал: писал о людях, окружавших его, о жизни, которую он хорошо знал. Работал урывками в течение почти трех лет. И закончил роман лишь в 1907 году.
А в то же время далеко за океаном Максим Горький писал о тех же событиях, но писал более широко и политически зрело, имея больший жизненный опыт, будучи связанным с передовыми людьми грядущей России, которые стояли во главе революции.
Ценский не был связан с революционерами, никаким политическим группам и партиям он не принадлежал, не был знаком с их политическими программами. Мундир офицера, надетый на него насильно, душил его, стеснял, ограничивал кругозор. Но сбросить мундир самовольно Сергей Николаевич не мог.
Книги знаменитого писателя Ивана Шевцова популярны у читателей свыше сорока лет. О его романах шли яростные споры не только дома, на кухне, но и в печати. Книги Шевцова никого не оставляют равнодушными, потому что в них всегда присутствует острый сюжет, яркие сильные характеры, а самое главное - то, чем живут его герои, волнует всех именно сейчас, сегодня.В новом остросюжетном романе "Набат" Иван Шевцов рассказывает о работе наших разведчиков за рубежом, о том, как иностранные разведки, используя высших руководителей КПСС, готовили почву для развала СССР, что им в конце концов и удалось сделать.
Знаменитый роман известного современного писателя Ивана Шевцова «Тля» после первой его публикации произвел в советском обществе эффект разорвавшейся атомной бомбы. Критики заклеймили роман, но время показало, что автор был глубоко прав. Он далеко смотрел вперед, и первым рассказал о том, как человеческая тля разъедает Россию, рассказал, к чему это может привести. Мы стали свидетелями, как сбылись все опасения дальновидного писателя. Тля сожрала великую державу со всеми потрохами.
В романе воспроизводятся события битвы под Москвой осенью 1941 года. Автор прослеживает историческую связь героических подвигов советских людей на Бородинском поле с подвигами русского народа в Отечественной войне 1812 года. Во второй книге много внимания уделено разоблачению происков империалистических разведок, вопросам повышения бдительности. Битва идей, которая происходит в современном мире, - подчеркивает главный герой книги Глеб Макаров, - это своего рода Бородинское поле.
Книги знаменитого писателя Ивана Шевцова популярны у читателей свыше сорока лет. О его романах шли яростные споры не только дома, на кухне, но и в печати. Книги Шевцова никого не оставляют равнодушными, потому что в них всегда присутствует острый сюжет, яркие сильные характеры, а самое главное – то, чем живут его герои, волнует всех именно сейчас, сегодня.В новой книге Шевцова только новые ни разу не публиковавшиеся, кроме журналов, романы «Голубой бриллиант», «Крах» и «Что за горизонтом?». Все они о нашем времени, о нашей жизни, о преступлениях, порожденных свершившейся в нашей стране криминальной революцией.
В романе три части. В первой — "На краю света", — уже известной читателям, рассказывается о военных моряках Северного флота, о героических людях Заполярья, о бдительности и боевой готовности воинов, о большой и трудной любви Ирины Пряхиной и Андрея Ясенева.Вторая и третья части романа — «Друг» и «Враг» — посвящены самоотверженной работе советской милиции, мужеству, честности, высокой принципиальности ее людей. Читатель в них снова встречается с Ириной и Андреем, ставшим сотрудником Московского уголовного розыска, с военным врачом Шустовым, с карьеристом Маратом Инофатьевым и другими героями первой части романа.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В ряду величайших сражений, в которых участвовала и победила наша страна, особое место занимает Сталинградская битва — коренной перелом в ходе Второй мировой войны. Среди литературы, посвященной этой великой победе, выделяются воспоминания ее участников — от маршалов и генералов до солдат. В этих мемуарах есть лишь один недостаток — авторы почти ничего не пишут о себе. Вы не найдете у них слов и оценок того, каков был их личный вклад в победу над врагом, какого колоссального напряжения и сил стоила им война.
Франсиско Гойя-и-Лусьентес (1746–1828) — художник, чье имя неотделимо от бурной эпохи революционных потрясений, от надежд и разочарований его современников. Его биография, написанная известным искусствоведом Александром Якимовичем, включает в себя анекдоты, интермедии, научные гипотезы, субъективные догадки и другие попытки приблизиться к волнующим, пугающим и удивительным смыслам картин великого мастера живописи и графики. Читатель встретит здесь близких друзей Гойи, его единомышленников, антагонистов, почитателей и соперников.
Автобиография выдающегося немецкого философа Соломона Маймона (1753–1800) является поистине уникальным сочинением, которому, по общему мнению исследователей, нет равных в европейской мемуарной литературе второй половины XVIII в. Проделав самостоятельный путь из польского местечка до Берлина, от подающего великие надежды молодого талмудиста до философа, сподвижника Иоганна Фихте и Иммануила Канта, Маймон оставил, помимо большого философского наследия, удивительные воспоминания, которые не только стали важнейшим документом в изучении быта и нравов Польши и евреев Восточной Европы, но и являются без преувеличения гимном Просвещению и силе человеческого духа.Данной «Автобиографией» открывается книжная серия «Наследие Соломона Маймона», цель которой — ознакомление русскоязычных читателей с его творчеством.
Работа Вальтера Грундмана по-новому освещает личность Иисуса в связи с той религиозно-исторической обстановкой, в которой он действовал. Герхарт Эллерт в своей увлекательной книге, посвященной Пророку Аллаха Мухаммеду, позволяет читателю пережить судьбу этой великой личности, кардинально изменившей своим учением, исламом, Ближний и Средний Восток. Предназначена для широкого круга читателей.
Фамилия Чемберлен известна у нас почти всем благодаря популярному в 1920-е годы флешмобу «Наш ответ Чемберлену!», ставшему поговоркой (кому и за что требовался ответ, читатель узнает по ходу повествования). В книге речь идет о младшем из знаменитой династии Чемберленов — Невилле (1869–1940), которому удалось взойти на вершину власти Британской империи — стать премьер-министром. Именно этот Чемберлен, получивший прозвище «Джентльмен с зонтиком», трижды летал к Гитлеру в сентябре 1938 года и по сути убедил его подписать Мюнхенское соглашение, полагая при этом, что гарантирует «мир для нашего поколения».
Мемуары известного ученого, преподавателя Ленинградского университета, профессора, доктора химических наук Татьяны Алексеевны Фаворской (1890–1986) — живая летопись замечательной русской семьи, в которой отразились разные эпохи российской истории с конца XIX до середины XX века. Судьба семейства Фаворских неразрывно связана с историей Санкт-Петербургского университета. Центральной фигурой повествования является отец Т. А. Фаворской — знаменитый химик, академик, профессор Петербургского (Петроградского, Ленинградского) университета Алексей Евграфович Фаворский (1860–1945), вошедший в пантеон выдающихся русских ученых-химиков.