Ордынский узел - [24]
— С благополучным приездом, Роман Кириллович! Желаю здравствовать.
Посол, щуплый старичок лет пятидесяти пяти с острым лисьим личиком, выкарабкался из тележной кибитки — ноги затекли. Как был в богатой собольей шубе, медленно опустился на колени у копыт княжьего коня.
— Благодарение Богу, добрались… Здоров ли великий князь Михаил свет-Ярославович? С поклоном мы к вам.
— Отец здоров, чего и вам желает! — Дмитрий остро глянул в посольские глаза: не издевается ли хитрая московская рожа? Уж им-то бы хотелось у князя Михаила здоровья поубавить.
— Пожалуйте в стольный град, — Дмитрий снова поклонился и, дождавшись, когда посол, старчески кряхтя, взберется в кошевку, заорал:
— Первая сотня спереди, вторая — сзади. Трогай!
Сам, нарушая торжественность строя, зарысил рядом с посольским возком. В городе разом, по команде, затрезвонили церковные колокола.
В тот день тверской великий князь посольства не принял. Не в отеческих обычаях вот так сразу, не успели приехать, о больших государственных делах толковать. Прямо насмешка могла получиться! Послам, чёрт их принес, отдохнуть с дороги не помешает.
Приехавших водили в мыльню. Понятно, только посла с его подручниками, боярскими детьми. Посольские стражники — люди военные, обойдутся. Стражники отсыпались в сарае на широком епископском дворе, что был отведён посланнику на постой, да ходили за стены крепости купаться. К вечеру весь архиерейский двор был утыкан копьями — на длинных, серых от вьевшейся грязи и пота, древках висели сполоснутые в реке московские порты. Копье с маху всаживалось в бревенчатый тын и вешало готово…
Осанистый, ещё молодой, дородный телом епископ Варсонофий проходя по дорожке к своим палатам, недовольно оглядел всю эту сермяжную живопись, но, вздохнув, смирился. Случившиеся на дворе московские воины встали на колена. Варсонофий широким взмахом окрестил полуголых стражников и висящие за ними исподники.
— Мир вам, дети мои! — сказал. И снова отчего-то вздохнул. Наверное, подумал о войне, которая с малыми перерывами бушует между тверским и московским князьями. Уже который раз ему, духовнику, приходится мирить не в меру передравшихся владетелей. Каждый поход той или другой стороны, а они случались чуть не по два раза на год, оканчивался выставлением денежного счета, разменом пленными боярами и воинами да целованием договорных грамот. Церковные иерархи выступали при этом зачинщиками и поручителями их исполнения. Конечно, все свои обещания князья удивительно быстро предавали забвению и снова малообжитые дебри от Ладоги до Вятки оглашались душераздирающими воинскими песнями и стуком мечей о щиты. Только святая греческая вера спасала этот бедный потерянный народ во главе с одичалыми предводителями от окончательного самоистребления.
— О, Господи! — ещё раз вздохнул Варсонофий и ушёл в терем.
— О, Господи, — простонал московский посол и сполз с полка, где принял уже изрядную трёпку березовыми вениками.
— Хорошая банька! — похвалил посол. — Хотя у нас в Ростове бани лучше. У нас полки-то из осины стругают, смола на задницу не липнет.
— Дак и тут из осины, боярин, — сплоховал один из мывших посла ближников, постельничий Егорка Сума, и осёкся.
— Из осины, говоришь? — поджал боярин узенькие губы. — Смотри-ка! Ну, это одна такая в Твери.
— Понятное дело, одна, батюшка! И детинец у них куда меньший, чем у нас, и избы тут ниже, и лес в округе чахлый…
— Да, хорошо сейчас у нас в Ростове! — боярин мечтательно причмокнул. — Поди, уж и яблони зацвели. Эх, завела дорожка дальняя! Уж сколько я твердил нашему князю Василию Константиновичу, что никакого прибытка нам от дружбы с Москвой не выйдет. Хорошо хоть он по зиме не сунулся вместе с князем Юрием идти сюда ратиться. Сейчас бы тоже сидел, убытки подсчитывал! И вот за эти уговоры он меня в благодарность сюда послал, москвяков выручать! Ну, есть справедливость на земле? Ты, говорит, Роман Кириллович, голова! Ты, говорит, на год вперёд видишь. Меня, говорит, Иван Московский просил прислать кого, чтоб с Тверью замириться. Кого ж мне послать, говорит, как не тебя? Тьфу, пропасть! — ожесточается посол от воспоминаний. — Чего стоишь, Егорка? Давай три мочалой, скважина худая. Неделю, чай, по разным постоялым берлогам маялись, пока до Твери этой окаянной добрались. Запаршивел, как собака!
И уже когда распаренного, ополоснутого напоследок душистым, на мяте, настоем боярина на простынях несут в терем, он узкой рукой тычет Егорку в скулу:
— Плохая у тверяков баня… Полок-то, говоришь, сосновый?
— Сосновый, батюшка, сосновый!
Самым слабым местом в обороне Михаила Ярославича была судьба княгини Агафьи. Конечно, не будь эта крещёная татарка сестрой Великого хана, князь и не почесался бы, случись с ней худшее. В конце концов, любой вред, который он мог бы нанести своему заклятому сопернику, князю Юрию, уже ничего не добавлял в ту слепую ненависть, что переполняла их все годы четырнадцатилетней убийственной вражды из-за владимирского престола.
— Ну, что там, на Москве? — спросил князь Михаил после взаимных приветствий и обязательных в таких случаях вопросов о здоровье, которыми они обменялись с московским послом. Разговор происходил с глазу на глаз в одной из верхних светёлок княжеского дворца.
Бывший княжеский мечник Александр, казалось, наконец-то обрел покой: дом, семья, работа в кузнице. Но однажды купец Рогуля уговаривает его отправиться с товарами в Тверь, взять на себя охрану торгового обоза. Вроде бы ничего особенного, всего лишь обычная поездка по спокойным русским дорогам, всего лишь туда и обратно. Да только не в этот раз. В этот раз он угодит в самое пекло. И бывшему мечнику придется вспомнить все свои навыки: и воина-бойца, и розыскника. И придется ему получить задание от князя Ивана Даниловича Калиты — отыскать реликвию, ценнее которой на Руси не было и, возможно, никогда не будет, за обладание которой любой князь готов на всё что угодно…
«Тайна высокого дома» — роман известного русского журналиста и прозаика Николая Эдуардовича Гейнце (1852–1913). Вот уже много лет хозяин богатого дома мучается страшными сновидениями — ему кажется, что давно пропавшая дочь взывает к нему из глубины времен. В отчаянии он обращается к своему ближайшему помощнику с целью найти девочку и вернуть ее в отчий дом, но поиски напрасны — никто не знает о местонахождении беглянки. В доме тем временем подрастает вторая дочь Петра Иннокентьевича — прекрасная Татьяна.
Флотский офицер Бартоломей Хоар, вследствие ранения лишенный возможности нести корабельную службу, исполняет обязанности адмиральского порученца в военно-морской базе Портсмут. Случайное происшествие заставило его заняться расследованием загадочного убийства... Этот рассказ является приквелом к серии исторических детективов Уайлдера Перкинса. .
От автора Книга эта была для меня самой «тяжелой» из всего того, что мною написано до сих пор. Но сначала несколько строк о том, как у меня родился замысел написать ее. В 1978 году я приехал в Бейрут, куда был направлен на работу газетой «Известия» в качестве регионального собкора по Ближнему Востоку. В Ливане шла гражданская война, и уличные бои часто превращали жителей города в своеобразных пленников — неделями порой нельзя было выйти из дома. За короткое время убедившись, что библиотеки нашего посольства для утоления моего «книжного голода» явно недостаточно, я стал задумываться: а где бы мне достать почитать что- нибудь интересное? И в результате обнаружил, что в Бейруте доживает свои дни некогда богатая библиотека, созданная в 30-е годы русской послереволюционной эмиграцией. Вот в этой библиотеке я и вышел на события, о которых рассказываю в этой книге, о трагических событиях революционного движения конца прошлого — начала нынешнего века, на судьбу провокатора Евно Фишелевича Азефа, одного из создателей партии эсеров и руководителя ее террористической боевой организации (БО). Так у меня и возник замысел рассказать об Азефе по-своему, обобщив все, что мне довелось о нем узнать.
Продолжение приключений Сеньки Козыря и его подельников в Томске — сибирских Афинах.
Знаменитая писательница, автор детективов Агата Кристи переживает сложный период: она потеряла мать – близкого ей человека, а муж тем временем увлекся другой женщиной и хочет оставить семью. Новая книга не пишется, одолевают горькие мысли, и в этой ситуации видится только один выход. Миссис Кристи в отчаянии, ей кажется, что она теряет связь с окружающим миром. Ее не покидает ощущение надвигающейся опасности… Однажды писательница спускается в лондонскую подземку, и чья-то рука подталкивает ее к краю платформы.
Повести и романы, включенные в данное издание, разноплановы. Из них читатель узнает о создании биологического оружия и покушении на главу государства, о таинственном преступлении в Российской империи и судьбе ветерана вьетнамской авантюры. Объединяет остросюжетные произведения советских и зарубежных авторов сборника идея разоблачения культа насилия в буржуазном обществе.
1537 год, Англия. Полным ходом идет планомерное уничтожение монастырей, объявленных рассадниками порока и измены. Однако события в монастыре маленького городка Скарнси развиваются отнюдь не по сценарию, написанному главным городка Томасом Кромвелем. Его эмиссар зверски убит, обезглавленное тело найдено в луже крови неподалеку от оскверненного алтаря. Кто это сделал? Колдуны, приверженцы черной магии? Или контрабандисты? Или сами монахи? Расследовать убийство поручено Мэтью Шардлейку, горбуну, чей ум способен распутывать самые сложные преступления.
Водоворот событий захлестывает Григория Быстрова и выносит его из тихой провинциальной гавани на оперативный простор – в северную столицу. Петроград двадцатых годов. Жизнь бурлит в эпоху НЭПа: энтузиазм народных масс, показная нэпманская роскошь, комсомольцы, чекисты, трактиры, налетчики, извозчики, бывшие офицеры, контрреволюционные заговоры. Где-то тут гуляет Ленька Пантелеев, шалят другие банды и уголовники-одиночки. Милиции есть чем заняться, и Григорий Быстров оказывается во всё это вовлечен. Но главное, что он должен сделать – спасти мужа сестры от ложного обвинения в убийстве.
1921-й год, НЭП делает первые шаги. Уголовный элемент, пользуясь тем, что молодой советской республике, находившейся в кольце врагов, было не до него, поднял голову: убийства, разбои, кражи, мошенничество. Буйным цветом расцвела воровская «малина». Сотрудник уездной милиции Пётр Елисеев проявил себя в операции по поимке особо опасного преступника и был отправлен на усиление в губернский уголовный розыск. Его наставником стал более опытный товарищ — агент губро Колычев. И в первом же совместном деле сыщики столкнулись с дерзкими преступниками, прекрасными знатоками психологии.
НЭП, новая экономическая политика, породила не только зажиточных коммерсантов, но и большое количество преступников. Вымогатели, грабители, воры всех мастей вооружены до зубов – только что закончилась Гражданская война и деклассированный элемент ещё живёт по её законам. Когда майор российской полиции Георгий Победин оказался в 1922 году, ему пришлось вспомнить опыт «лихих девяностых». «Ревущие двадцатые» не стали для матёрого опера нерешаемой задачей. Если ты по жизни мент и специально обучен продвинутым методам криминалистики, уголовный розыск будет только рад новому сотруднику.