Орденоносное Оренбуржье - [27]

^{Оренбургский Меновой двор в XVIII веке. Старинная гравюра.}

Казахи Малого жуза пригоняли огромное количество скота, привозили шерсть, шкуры, меха степных зверей, особенно корсаков.

Для обмена на казахские и азиатские товары российские купцы привозили льняные, хлопчатобумажные, шерстяные, шелковые ткани, выделанную кожу (юфть), краски, металлы — олово, медь, железо, железные, чугунные и медные изделия, деревянную посуду, сахар, хлеб, различные украшения и всякие бытовые вещи (иголки, ножи, наперстки и прочее).

Продажа оружия как казахам, так и азиатским купцам строго запрещалась.

Начиная с 60-х годов XVIII века, видным меновым товаром становится хлеб. Его в 1762 году на Меновом дворе было продано казахам 14 776 пудов, а за 1768—1781 годы —  113 513 пудов.

О росте торговли на Меновом дворе и доходности оренбургского торга для бюджета России можно судить по увеличению пошлинных сборов. По данным Н. Г. Аполловой, в 1745 году было собрано пошлин 6893 рубля, а в 1776 году сбор пошлин составил уже 47834 рубля.

Помимо Менового двора, в 1749—1754 годах в центре Оренбурга был построен Гостиный двор. Он, как и Меновой двор, имел форму прямоугольника длиной 104 и шириной 94 сажени. Снаружи он представлял глухую стену. С внутренней стороны располагалось 150 лавок и амбаров с навесами над ними. Внутрь Гостиного двора вели двое сводчатых ворот.

Гостиный двор являлся местом повседневной торговли и городским базаром. Осенью, когда торговля на Меновом дворе прекращалась, казахи и азиатские купцы продолжали торговлю на Гостином дворе.

В конце XVIII века в Оренбурге насчитывалось 109 душ купеческого сословия.

Другим крупным центром по торговле со Средней Азией и Казахстаном являлась Троицкая крепость (с 1784 года — уездный город). Она была основана в 1743 году. Уже в 1745 году в ней началась мена. С весны 1750 года по просьбе казахов Среднего жуза официально открывается «торг и ярмарка». В Троицкой крепости, как и в Оренбурге, была организована пограничная таможня и построен деревянный Меновой двор.

Внутренняя торговля в Оренбургском крае имела сравнительно небольшие размеры и происходила на местных периодических торжках и ярмарках. Их в пределах губернии было незначительное количество. В Бугульме в июле проходила двухдневная ярмарка, на которую собиралось около 500 человек окрестных крестьян. В Бузулуке ежегодно собиралась ярмарка с 1 по 8 октября. На нее съезжались купцы из Казани, Оренбурга, Уфы и других городов с текстильным, суконным и прочим товаром. Местные жители привозили лен, коноплю, холст, пригоняли скот. Небольшой торжок собирался по пятницам в селе Камыш-Садак (Абдулинский район).

Развозной торговлей по башкирским селам и деревням занимались татары Каргалинской слободы. Они возили одежду, различные ткани и украшения.

Крестьянская война под руководством Емельяна Пугачева. Рост товарно-капиталистических отношений в Российской империи XVIII века усиливал эксплуатацию крестьянства, налоговый гнет феодально-крепостнического государства. Произвол дворянского государства невыносимой тяжестью лежал на многонациональном крестьянстве Российской империи.

Население Оренбургской губернии — государственные и помещичьи крестьяне, казачество и работные люди горных заводов — испытывало гнет и произвол государства не в меньшей степени, чем население центральных районов страны. Оренбургский историк П. И. Рычков писал в 1770 году о положении оренбургских крепостных крестьян:«При употреблении в господские работы тягловых крестьян поступается у нас по произволению помещиков. Есть такие строгие, что крестьянам своим одного дня на себя работать не дают. А давая всем их семействам месячной провиант, употребляют их без изъятия на господские работы повсядневно».

Крепостные крестьяне подвергались жестоким телесным наказаниям. В 1769 году дворовый человек оренбургской помещицы Эттингер, по свидетельству врача, «умер подлинно от неумеренного сечения». В этом же году жена лекаря Кизилской крепости Пелагея Иванова до смерти избила свою «дворовую девку 10 лет». Родственники девочки показали на следствии: «Девочка ею, лекаршею, бита была почти каждый день с самого младенчества плетью и скалкою такою, которою платье катают... А сверх же того и перед смертью ее, по примеру часов за шесть, тем же бита была, которая де от тех побоев 19 числа декабря 5769 г. и умерла».

Известный писатель С. Т. Аксаков, описывая на страницах «Семейной хроники» своих далеких родственников — оренбургских помещиков XVIII века, вспоминает Куроедова (в повести названного Михаилом Максимовичем Куролесовым), зверски истязавшего своих дворовых людей. «Кошки были любимым орудием наказания у Михаила Максимовича, — пишет С. Т. Аксаков. — Это не что иное, как ременные плети, оканчивающиеся семью хвостами из сыромятной кожи с узлами на конце каждого хвоста». Писатель сообщает, что его «уверяли достоверные свидетели, что жизнь наказанных людей спасали только тем, что завертывали истерзанные их тела в теплые, только что снятые шкуры баранов, тут же зарезанных...» Во время этого страшного наказания Куролесов «пил чай с водкой, курил трубку и от времени до времени пошучивал с несчастной жертвой, покуда она еще могла слышать».