Орден - [31]

* * *

— В штате Нью-Джерси по закону запрещено надевать бронежилет, коль вы собираетесь свершить убийство, — сказал Божко.

Лев смотрел на вечернее, густо малиновое сейчас небо. Много братьев из ордена теперь собрались здесь, во дворе этой котельной. Тут был импровизировано и срочно образован штаб. Глухой захламленный двор, вокруг бетонные плиты забора. Будто некая пародия на крепость. Братья-рыцари стояли и сидели на ржавых задвижках и трубах. Только Эдуардыча здесь не было видно.

— Слава богу, что мы не в Америке, — сказал Леон.

Оказалось, он тоже здесь. Стоял рядом с Кукуком, будто его уменьшенная копия. Такой же плотный, но маленький.

— Тише, не галдите, — сказал Кукук. При этом его голос звучал громче всех — самому Кукуку тихо разговаривать не удавалось. — Здесь не менты, а я не народный судья, и мантии у меня нет. Не можем никого арестовать, допрашивать, пытать. Мы пригласили убийцу таким необычным способом, и пусть он сам придет. Думаю, что сегодня Танцор вдруг захочет спрыгнуть со строящегося моста, — звучал бас Кукука. — Есть такой, уже лет двадцать строится. Удобный, вдалеке от жилья, только в отдалении несколько коттеджей. Может, напоим этого Танцора на всякий случай перед прыжком для храбрости.

— Одного французского аристократа как-то спросили перед казнью, как бы тот возжелал умереть, — произнес Божко. — Тот счел достойным, коль его утопят в бочке с мальвазией. Хотя для Танцора сия мальвазия — чересчур, не пристала ему такая честь. Ничего, спиртом его напоим. Вот так-то, сэры!

— Спирта я ему не пожалею, — опять заговорил Кукук.

— Да, сегодня будут у ордена добыча, — сказал кто-то незнакомый Льву. — А где эта балерина Шнайдер?

— В котельной, в кабинете начальника завершает грим, наводит последнюю красоту перед выступлением, — отозвался Леон.

Сегодня Лев уже видел Мессалину, бегал с фотографиями к ней в театр. Та сидела в той же общей гримерной, опять одна и внимательно рассматривала себя в зеркало.

— Интересно, зачем они тебе? — спросил Лев, положив фотографии перед ней на столик.

Уже называл Мессалину на ты. Похоже, теперь считал ее своей, в ордене все звали друг друга так.

— Чтобы гримироваться, — коротко ответила та.

— Под кого?

— Под них. Под всех. Разве ты не видишь, как они похожи? Я должна сыграть новую роль, создать образ такой же женщины. И это все, чтобы маньяк решился напасть на меня.

Только сейчас Лев как-то по-другому, по-новому увидел лица на фотографиях:

— Действительно, как точно, будто сестры. Даже кореянка Ким. Да, у Танцора хороший вкус.

— Позови гримера, дверь в его комнату в конце коридора. Скажи, что я вызвала его.

Лев натужно улыбнулся — с Мессалиной приходилось считаться.

С час назад Мессалину привезли сюда в котельную. Оказалось, что она и тут продолжает гримироваться, никак не завершит этот процесс, будто забыв, что ее, наверняка, уже поджидает Танцор.

Ах, вот и она! Ее шаги в этом маленьком дворе, огороженном бетонными плитами забора, звучали неестественно громко. Лев заметил, что на ней вроде бы немодные сейчас туфли с большими и широкими каблуками.

— Специально эти туфли надела, чтобы шаги погромче слышались, — непонятно кому объяснила Мессалина. — Из театра их взяла. В таких фламенко танцуют, в основном, в «Кармен».

Кукук двинулся перед Шнайдер, одной рукой раздвигая столпившихся впереди. Неожиданно кто-то хлопнул ее по спине, и та вдруг отозвалась деревянным стуком.

— Немного портит фигуру, но ничего. Это минут на пять, десять, — произнес кто-то. Кажется, тут были и выпившие.

— Без фамильярностей! — сухо сказала Шнайдер.

— Без суеты, не шумите. Тихо, тихо, — внушительно сказал Кукук. — Еще объект услышит… Свисток не забыла? — спросил он у Шнайдер. — Сразу свисти или просто кричи. Но мы все время за тобой следим и защитим сразу, когда понадобится. Мгновенно. И, пожалуй, вот возьми на самый крайний случай. — Сунул ей что-то железное. — Калибр — шесть и тридцать пять. Держать надо вот так, на этот кривой крючок давить, и желательно все это направить на Танцора.

Наконец, наступила тишина, полная. Общее напряжение ощущалось, будто электричество. Банальное сравнение, но сейчас Лев ощущал, как это бывает на самом деле.

Мессалина подошла к железной калитке и осторожно посмотрела в щель. Мелко перекрестилась.

— Все, мой выход!

Преувеличено пронзительно заскрежетала железная калитка. Стали слышны громкие удаляющиеся шаги.

— Ну, вот и падет сейчас Танцор! — сказал Божко. — Сегодня обязательно подниму бокал в честь его исчезновения.

— Финиш, наконец! — добавил Кукук.

— Мы балерине на спину под одежду засунули фанеру и кусок ДВП на случай ножа. Нормально должно обойтись, — объяснил кто-то.

Все замолчали. Вдалеке недовольно каркали вороны. Кто-то приоткрыл калитку и слушал, потом сказал:

— Непонятно, где она. И Танцор тоже.

— Что-то не слышно совсем ничего, — с тревогой сказал Леон Кукуку. — Позвони хоть нашим, в засаду. Где они, вообще? Вроде, должны сидеть в беседке в детском саду.

— Уже звоню, — недовольно отозвался Кукук. — Эй, что у вас?

— Стоим, курим, — послышалось в тишине. — Когда эта балерина подойдет?

— Где хоть курите? — с таким необычным для него бешенством прошипел Кукук. — В какой беседке хоть?