Орден Розги. Дрессаж - [6]

— Но ведь для этого придется посвятить их в наши секреты, — ответила моя госпожа. — Я бы могла доверять Энсон, но о других этого не скажешь.

— Нам нужен кто-нибудь, — проговорила леди С. — Как председательница клуба я не смогу обойтись без помощницы, чтобы… чтобы…

— Прекрасно понимаю, — со смехом сказала моя госпожа. — Что ж, Энсон подойдет для этой должности, только ей нужно будет пройти обряд посвящения.

Дамы рассмеялись, и я почувствовала себя несколько неуютно, поскольку у меня были смутные подозрения насчет того, в чем заключалось это посвящение. Но мое любопытство победило отвращение к церемонии, и я молча поклонилась. Моя госпожа приказала принести кашемировый пеньюар и несколько предметов дамского белья из ее шкафов и разложила их перед собой на диване.

— Это как раз подойдет, — сказала она. — Оденьтесь, как можно лучше, Энсон, на случай, если нам потребуется ваша помощь. Аккуратно уложите волосы, наденьте кружевную шляпку и эти вещи. Больше ничего.

Я снова поклонилась, и моя госпожа с подругой ушли вниз. Я осталась готовиться к предстоящему введению в должность прислужницы прекрасных флагеллянток, а я знала, что именно ими они и были. До этого вечера они собирались в комнате моей хозяйки и секли друг друга розгами. Но ни одна служанка при этих упражнениях не присутствовала, я лично следила за этим, поскольку мне никто из них особо не нравился. Французские горничные не любили меня, потому что я была иностранкой, а английские ревновали меня из-за того, что мужчины давали мне больше пятифранковых монет и уделяли больше внимания, чем кому-либо из них, и это я не говорю о слугах, из которых я могла бы заполучить любого, кого захочу. Но я отвлеклась. Я приняла ванну с ароматной водой, поскольку, как и моя госпожа, знала наилучший способ сделать себя привлекательной. Знала я и то, что ни одна из женщин в замке не могла похвалиться столь чистой и красивой кожей, как у меня. Я воспользовалась духами и пудрой с туалетного столика госпожи.

Одежда, которую оставила мне госпожа, была красивой, но незамысловатой, однако я знала, что никто не сможет превзойти меня по красоте тела. Я расчесала и надушила волосы и собрала их под шляпку. Я понимала, что знатные дамы будут недовольны, если что-то будет умалять, а не подчеркивать их красоту, так что постаралась одеться как можно более аккуратно и скромно. Я надела сорочку из тонкого льна, украшенную кружевом «валансьен» и гипюром, белую мягкую фланелевую нижнюю юбку, отделанную шелком по подолу, а сверху еще одну белую юбку из очень тонкого кашемира с подолом, отороченным небесно-голубым бархатом. Кроме того, на мне был хозяйкин вышитый корсаж, а поверх всего — изящный голубой пеньюар с белыми рюшами. Никаких завязок или корсета. На ноги я надела только голубые утренние туфельки с крошечными белыми розетками. Они были сделаны из набивного шелка и завязывались на подъеме голубыми атласными ленточками. Это были туфельки моей госпожи. К счастью, у нас с ней оказался один размер ноги, что для меня было большим благом. Одевшись, я с большим любопытством и страхом ожидала, когда меня позовут. Я прекрасно знала, как кусаются розги, и не боялась их. Мой страх крылся в незнании того, как далеко могли зайти дамы, причиняя друг другу боль, и что они надумали насчет меня.

Ждать мне пришлось недолго, так как тут же в комнату вошла Стивенс, горничная леди С.

— Вам нужно спуститься вниз, — раздраженно сказала она.

Стивенс была ужасно строптивой, и никто из нас ее не любил, поскольку она всегда была помехой нашим удовольствиям. На ней тоже был пеньюар, и я заметила, что она была одета, почти как я, но не столь изысканно. Леди С. никогда не имела вкуса в одежде. Было похоже, что Стивенс не посвятили в тайну общества, и она была очень зла.

— Что это за чудачества, — сказала она. — Я хотела сегодня вечером взять выходной.

Я промолчала, надеясь, что меня первую введут в курительную, и я смогу увидеть, как поразится Стивенс. Мы спустились вниз, дверь в комнату была закрыта и на ключ, и возле нее стояла одна из горничных княгини З.

— Как мне хочется оказаться на вашем месте! — воскликнула она. — Но мадам сказала, что не может мне доверять.

Нам со Стивенс завязали глаза и развели по разным прихожим, и я оказалась в уборной. Мне показалось, что прошло много времени, но полагаю, на самом деле я ждала всего несколько минут, а затем кто-то вошел.

— Снимите накидку, — произнес голос, принадлежавший миссис Д., полной красивой сорокалетней англичанке, отличавшейся жизнелюбием и веселым нравом. Она была одной из тех, кто руководил всей затеей. — Следуйте за мной.

Дверь в курительную открылась, и миссис Д. ввела меня внутрь, дверь затворили и заперли, и я услышала вокруг себя сдавленный смех.

— Дамы, попрошу тишины! — раздался голос из противоположного угла комнаты. Послышались три удара по столу, и голос спросил: — Кто идет?

Повторяя слова миссис Д., я произнесла:

— Кандидат в члены Веселого Ордена Розги, посвященный Святой Бригитте[1].

— Готовы ли вы изо всех сил служить Ордену и помогать в церемониях по приказу вашей госпожи?