Тут же, по длинному флагштоку вверх поползли флажки.
Примерно за пару часов «Новый город» силами трёх ратей Второго корпуса Малка был зачищен от имевшихся там немногочисленных монгольских отрядов. Ну, не любили монголы вести боевые действия в стеснённых городских условиях, то ли дело вольные степные просторы…
А в это время, наверное, половина Орды с небывалым энтузиазмом насела на Первый корпус, начавший запланированный отход. Степняки все разом, вдруг почувствовавшие вкус крови и лезли, как тараканы, не обращая никакого внимания ни на опустошающие залпы картечи, ни на рвавшиеся за спиной гранаты. Береговое дефиле здесь было слишком узким, зато пологим, и монголы для своих атак на отступающие рати вовсю использовали Клязьменский лёд.
— Государь! — взволнованно прокричал мне в ухо главный наш пушкарь Веринеев, — пора бы начинать, позицию, что заняли сейчас монголы, лучше не придумаешь! Наверное, половина Орды сейчас с Клязьмы бросается на Клоча!
— Пора! — кивнул я головой.
— Шимоза? — удостоверился в моих словах Веринеев. Я кивнул головой. Настало время применить свой последний, можно сказать, стратегический и до сего дня тайный резерв.
«Гуляй — городские» «шимозамёты», едва получив команду, принялись отправлять монголам «новогодние подарки» — 20–ти килограммовые бочонки начинённые взрывчаткой и шрапнелью. Били метательные машины по дистанциям 150, 200 и 250 метров. Осколки, поражающие элементы, конечно, долетали и до наших войск по команде прикрывшихся щитами, но львиную долю на себя принимали «Потрясатели Вселенной», за что я им был искренне благодарен! И стрелять эти чудные метательные машинки начали не только по берегам и руслу Клязьмы. Несколько аппаратов заработало против ордынцев, специально подпущенных максимально близко к Вознесенскому монастырю.
Раздался не слыханный ранее грохот, как из преисподней, земля заходила под ногами, многие посчитали, что началось землетрясение. Но русские войска не растерялись и быстро пришли в себя, в отличие от разрываемых на части монголов. Накануне, политработники довели до войск сведения о том, что, вскоре будет применено новое оружие невиданной разрушительной силой. Одна только эта новость серьёзно взбодрила войска. Нет, никакого уныния или пораженческих настроений в армии совсем не ощущалось, скорее, наоборот, в её рядах царил осторожный оптимизм. Поэтому, известие о существовании нового «сверхоружия» хорошо взбодрила войска и рассеяла сомнения в сердцах слабых духом.
Невиданные ранее, опустошительные по силе взрывы не только уничтожали монголов огнём, чудовищной компрессией и осколками, но и проламывали речной лёд. Взрывы и тут же возникающие ударные волны одномоментно слизывали, как корова языком, сотни монголов. А чуть позже, вперемешку с шимозными бочонками во врага полетели глиняные ёмкости с напалмом смоленского производства. Кругом горело всё что можно, и всё, что нельзя!
Замёрзшая речная гладь прямо на глазах заполнялась частой сетью разломов, а её поверхность превратилась в непонятное красное месиво, заваленное извивающимися телами. Растопленные взрывами прогалины и треснувшей во многих местах речной лёд, более не способный выдержать вес степного конника, проглотили не одну тысячу степняков. Лошадиные и людские головы во множестве виднелись над кромкой воды. Они цеплялись друг за друга, барахтались, но под тяжестью амуниции и со сведёнными от холода мышцами все ушли на корм рыбам.
Спасаясь от разверзшейся Преисподни, монголы, те, кто был на это способен, всем скопом кинулись к берегам, создавая неимоверную толчею и ужасающую давку. Шимозамётчики быстро сориентировались и прошлись серией взрывов вдоль берегов реки. В небо взметнулись яркие столбы огня, сплетённые с черными клубами дыма. Некогда самая дисциплинированная армия в мире превратилась в потерявшую голову и вопящую от страха толпу, скорее даже в оседланный укротителями дикий табун мустангов. Монгольские лошадки тоже были хоть и много повидавшими, но живыми существами, а сейчас они просто вышли из — под управления и не слушались никаких команд наездников.
— Смешались вместе, кони, люди, — некстати вспомнились мне слова классика.
Череда мощных шимозных взрывов послужило сигналом для вошедших в город ратей и местных ополченцев. К этому моменту смоленские рати прошли насквозь весь город, усилившись уже давно готовым к бою городскими дружинами народного ополчением. И как только за городскими стенами послышался сильный незнакомый грохот, из Серебряных ворот «Ветчаного города» вслед за смоленскими полками повалила разномастная колонна владимирских ополченцев, пеших и конных, воинов и мастеров, со щитами, копьями, мечами и рогатинами. Под раздачу попал монгольский стан вместе со ставкой Батыя у реки Лыбедь. Взрывы шимозы, визги ужаса и боли монголов, смешались с яростным воем выскочивших из города смоленских ратей и городовых полков. С противоположной стороны города, на север, направилось часть ратей, что весь день сдерживали монгольские атаки у Вознесенского монастыря. Спешно пройдя мимо Золотых и Ирининых ворот, обогнув «Новый город» войска с другого края также вышли к реке Лыбедь. Большая же часть войск принялась активно зачищать берега Клязьмы от временно дезорганизованного, раненного, контуженного, объятого пламенем и сгораемого заживо противника.
