На основе вновь поступивших сведений окончательно вырисовывалась также скорость перемещения монгольского войска, численностью около 60 тысяч человек. От Рязани до Коломны — около 150 км, которые Батый преодолел за 10–12 дней. Значит, его «ударная» армия двигалась со скоростью в среднем по 10–15 км в сутки. Дневных остановок монголы не делали и серьёзных гарнизонов на захваченных территориях не оставляли.
Когда разгорячённые рассказом разведчика воеводы малость успокоились, я выложил перед ними все свои умствования и сделанные на их основе расчёты. Умозрительная информация о том, что Орда действует на просторах Рязани и в Залесье только частью своих сил их немного приободрила. Уж слишком грозной силой смотрелись степняки со стороны, особенно учитывая их изначальный двойной численный перевес.
Мысленно возвращаясь к Юрию Всеволодовичу, я понимал его мотивировку. Залесский князь пошёл ва — банк и, что очевидно уже сейчас, потерпел полное фиаско. Отправив все имеющиеся под рукой войска к Коломне, великий князь оставил практически беззащитными внутренние районы своего княжества. Сбор нового ополчения требовал времени, а монгольских джихангир Бату — это последний человек в мире, который его ему предоставит. А тут ещё нарисовался и не учтённый фактор, в моём лице …
В сгущающихся ранних зимних сумерках, тяжкие думы князя Юрия Всеволодича о судьбе своего терзаемого врагами княжества, прервал ворвавшейся прямо с мороза в тёплые княжеские сени течец, недавно отправленный великим князем с грамоткой в Смоленск. Юрий Всеволодич исподлобья глянул на своего доверенного гридня.
— Отчего так рано прибыл?
— Я токмо до Можайска доскакал …, — начал было отвечать гонец, но был прерван.
— Что! — закричал как раненный зверь великий князь, — ты хоть знаешь пень трухлявый что случилось?! Монголы под Коломной всех перебили, а сейчас уже, верно, к Москве подошли. А другая их «тьма», наверное, прёт на Владимир из Булгарии по Волге. Так какого лешего ты до Смоленского князя не доехал?! Ответствуй немедля!
— Не дал ты мне княже досказать, — почти не смутившись, и даже с некой укоризной в голосе, ответил гонец, — Владимир Изяславич ныне, со своими ратями, в Можайске изволит пребывать.
— Хватит! — хлёстко махнул рукой, до последних известных событий, бывший всегда спокойным и уравновешенным великий князь. — Давай быстрей сюда его грамотку!
— Владимир Изяславич велел мне кое — что тебе ещё и на словах передать, — гонец, спокойный как удав, не спешил выполнять прямые приказания своего князя. Посмотрев на смолян, как у них славно устроено служба, оценив по достоинству их вооружение и доспехи, на уверенного в себе и в своих воинах молодого князя, гонец решил для себя, что как только доставит ответное послание, то сразу возьмёт с собой свою семью — жёнку с детьми и махнёт в Смоленск, там устроится на службу, хоть какую. По пути назад ещё более укрепился в своих мыслях, а увидев во Владимире растерянных и уже не верующих в свои силы дружинников, решился окончательно податься к Смоленскому князю.
— Ну, не томи, — чуть не пританцовывал от нетерпения Юрий Всеволодич, — говори!
Течец, чуть прикрыв глаза, вспоминая напутственные слова Смоленского князя, сумел практически дословно передать их.
— «Если владимиро — суздальские князья помирать собрались, то пусть хотя бы перед смертью о народе подумают. Все их города превратятся скоро в подобия сгоревшей дотла Рязани, поэтому если князья вздумают города свои оборонять, то пускай изгонят из них мирных жителей, нечего князьям их за собой на тот свет тянуть, беря лишний грех на душу».
Рот Юрия Всеволодича искривился в презрительной ухмылке.
— Значит, отказал, сукин сын, в помощи!
— Нет, не отказывал, — своими словами течец ввёл Юрия Всеволодича в ступор, — в этой грамотке, — течец потряс посланием перед носом князя, — Владимир Изяславич указал некие условия, на которых он окажет вам помощью
Не успел течец договорить, как свёрток был буквально вырван из его рук, князь зло проговорил своему гридню.
— Что ты здесь как баба на торгу говорильню развёл! Пшёл вон, с глаз моих долой!
По пути домой бывший владимирский дружинник думал лишь об одном, что надо побыстрей хватать жену с ребятишками, да кружным путём, через Переяславль и Тверь и мчать на Смоленск.
— Здравствуй брате, — зашёл в горницу Ярослав Всеволодич, — почто так рано, ни свет ни заря вызвал?
— Здравствуй брате, — приглашающе махнул рукой, сидящий на стольце Юрий Всеволодич, указывая брату на лавку. — Не тебя одного сзывал. Сейчас другие князья с воеводами подойдут.
Следом вошёл сын владимиро — суздальского князя Всеволод Юрьевич, вчерашним днем, бежавший от разгрома из — под Коломны. Как тень за ним следовал его родной младший брат Мстислав Юрьевич, всю минувшую ночь пытавший брата о Коломенской битве с татарами. Далее, почтительно поклонившись великому князю, в покои вошла ещё одна парочка братьев — сыновцов (племянников) Юрия Всеволодича, Василько и Владимир Константиновичи, прибывшие со своими дружинами по зову великого князя. Следом вошли воеводы — Пётр, Жирослав, Дорож и наибольшие бояре, последним явился епископ Митрофан. Владыка тут же принялся крестить присутствующих, и уже было собирался проповедь прочитать, но был остановлен великим князем.
