Орбинавты - [159]

Чаще всего попадаются фигурки лягушек-коки. Деревня носит то же имя, и ее жители считают, что состоят в родственной связи с этими животными. Довольно странная идея, и мне трудно даже представить себе, как она могла возникнуть. По-видимому, такие верования среди таино распространены. В получасе ходьбы отсюда расположена еще одна деревня, жители которой убеждены, что являются родней аллигаторов-кайманов.

Недавно я удивил простодушных парней-таино, показав им, будто заранее знаю, куда прыгнет лягушка коки. Разумеется, я использовал для этого свой дар, который спас меня на Эспаньоле от отравленной стрелы. Запоминал движение лягушки в момент ее прыжка, а затем менял реальность десятисекундной давности и в новом витке просто подставлял руку. Маленькая коки сама летела мне в ладонь.

Кажется, этот фокус произвел на моих новых друзей сильнейшее впечатление. Кстати, именно после этого случая меня и освободили от работ. Может быть, эти два события как-то связаны друг с другом?

Мне надоедает разглядывать фигурки, и я опять ухожу в лес. Потренируюсь в игре с шишками.

В первые дни на Борикене я много размышлял о том, как чуть не умер, пытаясь изменить давно прошедшие события. Теперь я проявляю осторожность. Часов у меня здесь нет, даже песочных, и время я определяю просто по ощущению. Как мне кажется, если с момента, когда что-то случилось, прошло не больше часа, то я могу без риска менять то, что происходило после этого события. Не знаю, безопасно ли забираться в более глубокую давность.

Вместо этого я стал развивать свой дар в новом направлении. Очень интересно бывает изменить что-то, что произошло буквально только что, несколько секунд тому назад. Для этого надо войти в особое состояние, которое я называю тканью бытия, но только на мгновение. Благодаря частым повторам я научился делать это так быстро, что мне хватает одного моргания. Я закрываю глаза, мгновенно выбираю нужный виток из открывающегося мысленному взору пучка возможностей, и заполняю его событиями. Это делается с такой скоростью, что напоминает взмах крыльев бабочки. Я так и назвал это действие — «взмах».

Я использовал «взмах», когда ловил лягушек. Недавно нашел ему еще одно применение. Перед домом нитаино простирается обширная площадка, на которой нет ни жилищ, ни растений. Голый участок разровненной земли, огороженный крупными камнями. На многих из них красуются изображения людей и животных или непонятные узоры. Этот участок называется батей.

Один раз при мне там собралось все население деревни, и бехике Маникатекс им долго что-то говорил, после чего все разошлись. Как я понял, батей служит местом сбора племени.

Но около недели назад я узнал еще об одном назначении площадки. Молодые парни из этой и соседних деревень иногда собираются на ней в присутствии большого количества зрителей и занимаются неким совместным действием, которое они называют игрой в мяч. Я слышал об этом обычае индейцев еще на Эспаньоле. Мяч — это шар размером с кочан капусты, сделанный из застывшей смолы какого-то дерева. У него удивительная способность отскакивать от любой твердой поверхности после того, как он об нее с силой ударяется. Мячи в Кастилии не такие прыгучие.

Игра, которую я видел, сопровождалась боем барабанов и выкриками зрителей. Правила остались для меня не совсем ясными, но я понял, что к мячу нельзя притрагиваться руками. По нему можно бить ногами, коленями, бедрами, даже головой. Игрок считается очень искусным, если он может долго подбрасывать мяч разрешенными частями тела прежде, чем тот коснется земли или его отберут другие игроки.

Мне, изнывающему от безделья, понравилось такое оживленное занятие, и вечером того же дня, приметив валяющийся в сторонке мяч, я взял его и стал подбрасывать коленом. Какой тут поднялся крик! Ко мне немедленно подбежали несколько человек. Они отняли мяч и стали объяснять мне, что я не имею права прикасаться к священным предметам. Особенно негодовал некий Дагуао, рослый для таино парень с мужественной внешностью, которого, как мне кажется, я чем-то раздражаю.

Удивительно! Игра в мяч, которую я принял за обычное состязание вроде рыцарского турнира, оказалась ритуальным действием!

Ну и ладно! Никто не мешает мне делать то же самое в лесу, вдали от их глаз, с обычной сосновой шишкой вместо «священного» мяча.

Вот тут мне и пригодился «взмах», благодаря которому я оказался в состоянии всегда находить такой виток реальности, где шишка не падала на землю, а каждый раз попадала на мою ступню, колено или бедро. Видели бы меня таино, сочли бы величайшим в своей истории игроком и стали бы слагать обо мне мифы!

Убедившись, что я вполне владею «взмахом», чтобы непрерывно удерживать шишку на лету, не давая ей упасть на землю, я решил, что в качестве упражнения на «взмах» игра себя оправдала. После чего я стал подбрасывать шишку, уже не прибегая к своему дару. Это оказалось намного труднее, — ведь «мяч» то и дело падал на землю, — но и интереснее.

В любом случае, если меня, недостойного, когда-нибудь допустят к игре, я буду делать это честно, без своей магии. Для нее найдется более разумное применение.