Оранжевый парус для невесты - [56]

– За что? – Марина чувствовала, как дрожит рука, которой она подносит стакан с чистой водой к губам. После крепкого кофе по-восточному им подали воды.

– Ты меня выслушала. Мне легко с тобой. А не хочешь составить мне компанию? Поедем на море и отдохнем от всех мужчин?

– Поедем, – сказала Марина и сама удивилась. Ответила, не размышляя, как будто то, что узнала сейчас, и то, чего не знала сама Любовь Николаевна, не позволяло размышлять.

– Какую страну мы выберем?

– Грецию, – не думая, снова сказала Марина.

– Грецию? Почему? – спросила Любовь Николаевна.

– Любимая страна той, о ком вы рассказали.

Любовь Николаевна не мигая смотрела на Марину.

– Ты ее знаешь?

– Моя приятельница, моя бывшая коллега. Ольга Ермакова работала у нас, пока…

Любовь Николаевна приоткрыла рот, пытаясь что-то сказать. Потом покачала головой, что означало – слов нет.

– Вам еще кофе? – спросила сообразительная девушка в белом топике, под которым колыхалась полная грудь, и, похоже, девушке это нравилось, судя по тому, как прямо она держалась.

– Соку, пожалуйста, – сказала Марина. – А вам?

– Тоже, лучше лимонного, а то слишком сладко вышло.

– Вы про кофе? – спросила Марина.

– Нет, про ситуацию. – Девушка отошла с блокнотиком, и Любовь Николаевна продолжила: – Расскажи все, что знаешь.

Марина рассказала.

– Я всегда говорила, что браки тех, кто знаком с детства, – опасное дело. Люди видят друг друга в искаженном свете, под детским углом зрения. Если бы Ольга встретила Юрия после армии, она поняла бы, какой он, а не пыталась вернуть мальчика из своего детства, – проговорила Любовь Николаевна.

– И он тоже понял бы, что и она не та девочка, которая жила через стенку, – согласилась Марина. Она не стала рассказывать, как утирала слезы Ольге после отъезда Юрия.

– Так это Юрия ты пыталась устроить в охрану? Я помню, Миша узнавал, почему отказали. – Она поморщилась. – Погоди… – Она схватила Марину за руку. – У нее непорядок с сетчаткой. Это бывает от удара, очень сильного. Кажется, я поняла, почему он послал ей деньги. – Любовь Николаевна побледнела. – Расплата за удар.

Марина кивнула:

– Я тоже так думаю.

– Андрей удивлялся, зачем Юрий кинулся на пирата. Я сказала, что часто из чувства вины человек ищет смерти. Снова я была права. – Но радости в голосе не было.

Они молча пили сок, который принесла официантка.

– Знаешь, – поморщилась Любовь Николаевна, – я погорячилась. История не слишком сладкая, как мне показалось сначала. И сок кислый.

Марина улыбнулась.

– На море мы будем пить кое-что послаще, да? Ты как насчет октября?

– Самое лучшее солнце в Греции в начале октября и в конце мая.

– Май идет, июнь на носу – значит, мимо. Октябрь годится. Продлим лето. Договорились? – четко проговорила Любовь Николаевна.

– Да, – сказала Марина и посмотрела на часы.

– Наталью опасаешься? – усмехнулась гостья.

– Она поутихла. – Марина засмеялась. – Ольгин уход ей оказался не на руку.

– Но ты сказала, она сама ее выдавила?

– Она недооценила греческую партнершу. Поппи Тцоди, когда узнала, что Ольга ушла из фирмы, повысила цены на свою гостиницу.

– А кто это?

– Хозяйка гостиницы, которая полюбила Ольгу за свободный греческий.

– А хозяин вашей фирмы знает причину?

– Наталья скрыла, но сами понимаете… Наталья даже сама поехала в рекламный тур, чтобы найти что-то подобное. Но удача за удачей не ходит.

– Это правда. Удача бывает после провала чаще всего. Ну что ж, пойдем, я провожу тебя. А если Наталья начнет шевелить усами – прости за грубый намек. – Любовь Николаевна захихикала. – Скажи ей, что я приходила. Хочу позвать вас на семейный ужин. Как только приедет Михаил Михайлович.

Марина не могла дождаться вечера, чтобы позвонить Ольге и… что? Спросить? Поздравить? Нет, просто поговорить.

Интересно, она расскажет? Деньги и их количество с некоторых пор стали такой тайной, о которой так же неприлично выпытывать, как о том, старый у тебя любовник или новый.

Она поехала домой, даже не зашла за хлебом в монастырскую булочную, ничего, домашние похрустят хлебцами, полезно. В прошлый раз утащили на рыбалку свежую буханку, которую она несла с Остоженки в Тушино. А потом, вручая ей берестяной туесок с десятком красноперок размером в половину контурного карандаша для губ, похвалили – хлеб натуральный, без примесей, потому что клев был сумасшедший.

Иногда ей казалось, что сумасшедшая она, если потакает этим забавам. На даче скоро трава будет, как в песне, по пояс, а их туда не заманить ничем.

Она уже думала: не купить ли газонокосилку? Как соседка, мужа которой Марина бы просто не узнала, если бы он заехал на минуту. А случись это вечером, она могла бы кинуться к сторожу – чужой мужик ходит за забором.

Но вовремя удержалась – кто косилку покупает, тот ее и катает. Истина.

Дома она нашла записку с нежными извинениями. Отец и сын отбыли в известном направлении. Почему в неурочный час? Потому что в субботу по прогнозу выпадет поденка, а значит, рыба клевать не будет. Она наестся мотыльков, которые покроют своими нежными и бездыханными телами всю поверхность Москвы-реки под Звенигородом.

Отлично, обрадовалась Марина. Если позвонит Ольга, можно не опасаться, что через каждые пять минут в дверь ее комнаты будет просовываться голова то одного, то другого. А потом уже хорошо знакомое услышит она, когда положит трубку: «Не зря в гороскопах пишут, что Близнец рождается с телефонной трубкой в руке».