Оранжевый для савана - [69]

Так что я пополз дальше, на этот раз частично используя и почти несуществующую руку; рычаг локтя немного облегчал дело. Потом, во время следующей передышки, я услышал какую-то неловкую возню и шум. Кто-то двигался в мою сторону. Это скорее вызвало раздражение, чем тревогу. Что за дурацкий способ шляться и колобродить по ночам. Фигура приближалась и уже была готова пройти мимо, в трех метрах, но положение и форма раздвоенного силуэта показались мне знакомыми.

— Артур, — сказал я голосом, которого никогда прежде не слышал.

Это его остановило. Что-то странное, ослабляющее и мешающее говорить произошло с правой половиной рта. Огромными усилиями я напряг ее.

— Артур.

— Трев? — нервным шепотом спросил он. — Это ты?

Он наощупь добрался до меня.

— Я... я думал тебя убили.

— Ты... мог оказаться прав. Вытащи меня отсюда.

Он не мог нести меня. Это была не та местность, где можно было волочить людей по земле. Мне пришлось напрячь все силы, неловко перекинув мертвую руку ему через шею. Своей левой рукой он придерживал меня за талию, а мертвая нога болталась и стукалась между нами как мешок шпаклевки. Казалось, я забрался чертовски высоко. Словно стоял на краю крыши. Время от времени Артур едва не ронял меня, когда мы теряли равновесие. Он поддерживал и приподнимал меня, а я ухитрялся делать крохотные прыжки на здоровой ноге. Прошло, казалось, несколько недель, пока мы добрались до машины. На последних пятнадцати метрах я уже мог выбрасывать мертвую ногу вперед, почувствовав под ней твердую землю, сгибать колено и, приседая на нем, перемещаться вперед. Он втиснул меня на переднее пассажирское сидение. Я тяжело рухнул и положил голову на спинку. Артур обошел машину, открыл дверцу, стал усаживаться и замер. На меня упал слабый свет. Я повернул голову и взглянул на него. Двойное изображение слилось в одно, а затем снова разделилось. Что единый, что раздвоенный Артур выглядел жутко испуганным.

— Боже мой! — громко и тоненько произнес он.

— Закрой дверцу. Он попал мне в голову. — Мне приходилось говорить медленно, чтобы заставлять правую половину рта повиноваться. — Понимаю, все это не очень приятно.

Артур плюхнулся на сидение, тяжело дыша от страха за меня, и завозился с зажиганием, приговаривая:

— Я должен отвезти тебя к врачу... в больницу...

— Помолчи. Надо подумать.

— Но...

— Хватит! Сколько времени прошло?

— С тех пор, как ты... Сейчас пятнадцать минут второго.

— Долго же ты раздумывал.

— Трев, пожалуйста, попытайся понять меня. Я... я ушел за тобой давно, как только понял, что ты не вернешься. Прокрался туда, как ты велел. В боковой дворик и, спрятавшись за дерево, посмотрел на дом. Ничего не было слышно. Я не знал, что мне делать. И вдруг Бу появляется из-за дома, этакой упругой рысцой, сопя от тяжести и... и тащит на плече тебя. Он прошел там, где свет от окна падал. Твои руки и голова болтались и стукались, мертвые, безжизненные. И... он подбежал прямо к машине, остановился, присел, сбросил, и ты... падаешь туда, сзади. Он даже дверцу не открыл. Ты так... глухо стукнулся, как мертвый. Он постоял немного, и я слышал, как он напевает. Потом открыл багажник, достал одеяло или что-то в этом роде и нагнулся над машиной, видимо, накрывая тебя. А затем он вернулся в дом. Свет в окнах начал гаснуть. Я слышал, как женщина всхлипывала, словно у нее сердце разрывалось. Но я... не мог заставить себя посмотреть на тебя. И смылся. Пожалуйста, пойми меня. Я долго бежал до самой машины и отправился было в Палм-сити, за Чуки, как ты велел. Я гнал машину во весь опор, а потом поехал все медленнее и медленнее и свернул с дороги. Я хотел вернуться. Я пытался. Но не мог. Доехал до самой пристани, остановился у ворот. Мне ведь пришлось бы рассказать ей все, что случилось. Я бы сказал, что сделал все возможное. Но ведь это было не так. И она бы поняла это. Я не смог бы посмотреть ей в глаза. Я был просто не в состоянии вернуться. Мне хотелось сбежать. Я развернулся и поехал обратно. Потребовалась масса времени, чтобы заставить себя выйти из машины и... пойти искать тебя. Мне было ужасно трудно сделать это. В утешение я лишь повторял себе: «Бу там нет, он уехал вместе с тобой». Трев... его там нет?

— Он все еще там.

— А как ты... добрался до того места, где я тебя нашел?

— Я полз. Артур, ты вернулся. Держись этой мысли. Она для тебя может кое-что значить. Ты все-таки вернулся.

— А почему он еще там?

— Мне... сдается его пригласили в гости. Помолчи. Я попытаюсь поразмышлять.

— Но может... Мы слишком долго ждем, — сказал он. — Я должен отвезти тебя в госпиталь и вызвать полицию.

— У тебя чересчур традиционный подход. Но все равно помолчи.

Я все обдумал и велел ему ехать на юг по шоссе, среди ночных зарослей кипарисов, рекламных щитов и придорожных дренажных канав. Здесь не было ни единой машины, и я достал пистолет. Приходилось при помощи левой ладони обернуть вокруг него правую, немного помогая тому пальцу, что лег на курок. Я разрядил его в пространство пустыря. На обратном пути, по дороге в больницу я тщательно проинструктировал Артура.

Он остановил машину у входа в приемный покой. Помог мне войти в здание. В глазах двоилось все реже и реже. Я уже чувствовал помертвевшие конечности, вернулось осязание. Было такое ощущение, что на руке плотно сидит облегающая толстая кожаная перчатка до самого локтя и такой же чулок на ноге. Мы попали в маленькую больницу на окраине города, но врачи делали там большое дело. Вокруг суетился медперсонал. Белый нейлон становился влажным от свежей крови. Приезжали доктора и родственники. Кто-то кричал в процедурной, но потом внезапно замолкал, даже слишком внезапно. В коридоре на стуле у стола регистратора сидела всхлипывающая женщина, а мужчина с покрасневшими веками поглаживал ее по плечу. Артур делал малоэффективные попытки привлечь к нам внимание. Медики скользили по мне отсутствующим взглядом, пока, наконец, спешащая куда-то медсестра, проскочив было мимо меня, не остановилась, вернулась и поглядела на меня, сочувственно поджав губы. Она пересадила меня в кресло пониже, где могла рассмотреть мою голову.