Орагула - [2]

Инквизитор был уже в паре десятков шагов, когда пустил коня шагом. Поравнявшись со мной, он посмотрел сверху вниз и нахмурился. Ну и вид, должно быть, у меня! Одежда запылилась, шарф размотан, сапоги истоптаны, полы плаща разорваны и камзол – латка на латке. Я улыбнулся и пожал плечами:

– Время трудное, ваше святейшество.

Конь фыркнул, словно выражая мне свое презрение.

– Ты здесь по заданию? – вместо приветствия грозно спросил инквизитор.

Ну что поделать, я сам задал тон разговора, не поприветствовав старшего по сану. Это, конечно, не очень приятно, но голова у меня после долгого пути работала только на одну цель – скорее попасть в город и выспаться на мягкой кровати (и хорошо бы без клопов).

– Нет, ваше святейшество, просто ищу отдых после тяжелой работы. – Я попытался выдавить из себя усталую улыбку.

Усталости было хоть отбавляй, а вот улыбаться этому напыщенному бурдюку святости меня не тянуло. Но – субординация.

Инквизитор скривил недовольную гримасу, хмыкнул и пришпорил коня, оставив меня глотать пыль из-под копыт.

– Ясно, почему ты их так ненавидишь, – приглушенно пробубнил Мишру из мешка.

– Это ты их ненавидишь. Я их просто не люблю, – ответил я и снова зашагал к воротам города.

– Эй, достань меня, – возмутился Мишру.

– Разве я умолял затолкать меня в мешок? Вот и посиди теперь там и дай мне подумать, – улыбнулся я.

– Подлец!

Не обращая внимания на протестующие вопли Мишру, я чеканил шаг за шагом по тракту, а голову мою не покидала одна озадачившая меня мысль. Какого беса инквизитору понадобилось в этом захолустном городишке? И почему он так отреагировал на мое присутствие? Конечно, большинство инквизиторов страдают некоторым комплексом превосходства, и, буду честен, у них есть на это причины. Но в обычной ситуации я нарвался бы на недовольство иного характера – меня бы обругали, прочли литургию об уважении и смирении. Редкий инквизитор упустит возможность просветить сановников ниже его по рангу. Но здесь все было совсем по-другому.

Меня не поучали, не стучали скипетром по голове и не наставляли на путь истинный. Это странно. Если у него дело в Герхе – почему он был так не рад мне? А если нет – тот же вопрос. На досуге надо с этим разобраться. Ощущение, что тут все не так просто, прочно угнездилось в моем сознании.

До ворот города оставалось не больше стадия [2] , и я уже мог различить стражника, ковыряющего дорожную пыль кончиком алебарды. Я достал Мишру из заплечного мешка. Тот обиженно засопел.

– Извини, дружище, мне нужно было подумать. Не хотелось, чтоб кто-то лез в мои мысли в этот момент, – сказал я, поправляя полы шляпы и надевая ее. – А поскольку мы подходим к городу, будь добр, не болтай.

– Ты хоть понял, кого ты попросил быть добрым? – хихикнул Мишру.

– Шляпу? У меня и впрямь проблемы с головой, – усмехнулся я.

Когда я подошел к воротам, сумерки уже накрыли долину серым покрывалом, и зыбкие огоньки на стенах стали казаться ярче. Стражник, увидев меня, сразу оживился.

– После заката ворота закрыты! – отчеканил он.

– Даже для меня? – Я ухмыльнулся и приподнял бровь.

– А что особенного в тебе, бродяга? – с вызовом в голосе ответил стражник.

– Не всякий усталый путник это бродяга, дружище. – Я приподнял медальон, висящий у меня на шее, и постучал по нему пальцем. Стражник снял факел со стены своей каменной сторожки и поднес его ко мне.

Узор на «монете» засверкал в трепещущемся пламени факела.

– О, как! – удивился стражник.

– Именно так. А теперь просто впусти меня. Я устал, а нормальной постели не видел уже три дня без малого.

– Конечно, конечно. – Стражник поставил факел на место и нырнул в сторожку.

Послышался звон, и обратно он вышел уже с внушительной связкой ключей.

– Слушай, а до меня в город въезжал инквизитор? – поинтересовался я.

Стражник подошел к двери на воротах и начал отпирать большой, красивый замок – явно гномья работа, память о славном прошлом города.

– Да, мастер, приехал! Про Церковь спрашивал, открыта или нет.

– И она открыта?

– Все еще да, мастер. Правда приход мал, жители все больше делом заняты – у нас же тут почитай ни полей нет, ни угодий там охотничьих – раньше только ониксовым деревом и жили. Сам-то я хожу…

– Стой, стой. Это очень печально, правда. Но припомни, не говорил ли он еще чего-нибудь?

Стражник закончил открывать сложный механизм замка и постучал четыре раза металлическим кольцом на двери. Открылась задвижка на уровне глаз, и из-за ворот послышался недовольный голос:

– Демьен, что еще? Никакого вина на смене, я уже сказал! А то будет как в прошлый раз!

– Не, не, Патрик! Я не про вино, – Демьен смутился. – Тут гость к нам.

– Какие гости после заката? – возмутился голос из-за ворот.

– Это, Патрик, не просто гость. Это мастер охотник. Отворяй.

Патрик удивленно фыркнул, послышался звук сдвигающегося засова. Демьен повернулся ко мне и поднял палец вверх:

– Во! Я вспомнил. Его святейшество справлялся о бароне Ривенхате! В городе он или нет.

– О бароне Ривенхате?

– О нем самом, мастер. Приехал к нам барон с небольшой свитой, недели с две назад. Почему приехал – не знает никто, но поговаривают, что он хочет с эльфами про добычу дерева договориться. Вот о нем-то его святейшество и узнавал.