Опытный кролик - [196]

Немцам требовалась авиация, и, спустя тридцать минут, ее вызвали. В вермахте ничего не делалось мгновенно и, как везде, шло по инстанциям.

Легкий «Шторьх» начал кружить над лесом, высматривая в дыму позиции русских батарей. Попытка снизиться успеха не принесла, он внезапно задымил и понесся обратно на свой берег[602].

Бинокли вновь начали обшаривать русские позиции, наблюдатель не может быть один. Ну, невозможно, просто фантастика, так стрелять, умудряясь одновременно держать под огнем множество целей. Надо их ослепить или уничтожить.

Результат не заставил себя ждать. Кто-то из большевиков неуклюже повернул бинокль, блеснув зайчиком оптики, и сразу вызвал на себя огонь пушек и минометов.

Засветившийся бумажный «перископ» с кусочками зеркала «погиб» после первого разрыва. Смело не осколком, ударной волной. Заодно залп немецкой батареи немного подпортил ландшафтный дизайн железнодорожной насыпи, по которой скоро поползут части дивизии Моделя. Несколько воронок мелочь, но душе приятно за минуты, которые придется потратить на выравнивание пути.

Бег солнца по небу лишь начался. Но Ненашев знал, что немцы рано или поздно поймут, как их дурачат. А пока пользовался моментом, заранее выставив против оптической разведки врага «корректировочные» посты. Такие приемы включал и курс радиоэлектронной борьбы в военно-морском училище. Даже горящая на виду спичка, в нужный момент есть оружие против врага.

В добытом из памяти плане противник специально указывал, что данная цель уничтожалась приоритетно.

Целиком танковой дивизии Панов не ждал. В задницу, тех, вечно непобедимых немцев. До десяти утра отряды «пионеров» из команды обладателя монокля наводили переправы через Буг в районе Коденя.

Даже если бы остался целым сгоревший мост, он требовался немцам лишь для первого броска, чтобы захватить плацдарм. По нему танки не переправить – развалится.

А дальше? «Генерал Мороз» еще даже не задумывался воевать.

Зато «полковник Грязь» и «капитан Пыль» сейчас резвятся, потихоньку подгаживая моторам, гусеницам и колесам третьей танковой дивизии.

Нет плохой погоды. Лето жаркое, но не настолько сухое, чтобы иссушить все. А там, где все-таки иссушило, требовалось уметь ездить не одиночкой, а целой колонной по песку. Немцам пришлось тягачами тащить до шоссе и железной дороги буксующие грузовики, иначе они рисковали остаться без пехоты и боеприпасов. Разбитая гусеницами колея не доставляла радости и танкам, лязгая траками, они постоянно садились на брюхо.

Спасибо, партия, за это, что за весной приходит лето. Но лгут и немцы про вредную погоду, почему-то действующую в две стороны.

Товарищи курсанты, войне очень нужны метеорологи. А еще офицер, находящийся в здравом уме и твердой памяти, обязательно поинтересуется климатом места, где придется жить и воевать.

К черту теорию, теперь субъективные ягодки.

В результате заранее спланированного, наверное, самим Барбароссой, грамотного обходного маневра, две колонны техники Моделя свернули в давно обозначенное на карте болото, а Красная Армия добавила им еще драматизма.

Так лихо 22 июня для Моделя начинался блицкриг. Так начал воевать на востоке «главный пожарный Гитлера и гений обороны». Попутно – гений-апологет тактики «выжженной земли», за что ему, застрелившемуся, пусть вечно икается, пока он крутится в гробу пропеллером.

К исходу дня обладатель монокля прошел восемнадцать километров, причем половину из них – вытянувшись в две нитки по шоссе и железнодорожной насыпи, следуя чуть ли не параллельно советско-германской границе[603].

Пехота его в этот раз подвела.

Наступление тридцать первой дивизии приостановилось, наткнувшись на позиции укрепленного района с засевшей пехотой и полевой артиллерией. Со стороны леса били русские гаубицы, посылающие снаряд за снарядом на их батареи и понтонные парки.

За оборонявшимися русскими на железнодорожной насыпи полыхали костры вместо мостов. Еще несколько характерно зловещих дымов поднимались дальше, вероятнее всего, на шоссе.

На этом берегу требовалось вспомнить устав и атаковать по всем правилам. Разведать цели. Подтянуть к пехоте тяжелое оружие, расстрелять огневые точки прямой наводкой из артиллерии.

Их ждали, определенно, ждали, но почему-то не действовали всеми силами, а, очень похоже, что заманивали, как и Наполеона в 1812 году.

Паранойя у врага – тоже оружие. Удар из будущего. И они сами в этом сомневались, желая не повторять ошибку великого француза, а разгромить, уничтожить или деморализовать армию большевиков в приграничном сражении.

Первые два часа боя бывший полковник ожидаемо выигрывал по очкам.

Тем временем, к взорванному русскими железнодорожному мосту через Буг, медленно набирая скорость, приближался горящий железнодорожный состав, собранный из разнокалиберных цистерн с нефтепродуктами. Пригодилась и двойная колея.

Расстреливаемая из орудий прямой наводки сцепка из двух паровозов, в облаках пара, все-таки дотолкала груз до провала. Увлекаемые друг другом цистерны с заранее открытыми люками падали в реку, бились друг о друга, выплескивая мазут, керосин, масло и бензин.

Горящее пятно у моста, увеличиваясь, сползало в сторону почти готового понтонного моста