Опыт словаря нового мышления - [165]

Права человека

Жорж Нива

Права человека мыслимы только в контексте других «прав», в частности прав государства. Если не признать по-настоящему автономию каждого человека, то отпущенные ему права будут лишь фикцией. Конечно, автономия человека имеет разный смысл для каждого из нас. Для верующего христианина - это свобода, данная Богом всякому созданию, сотворенному «по его подобию». Даже не будучи христианином, можно согласиться с Яном Паточкой, говорящим о праве на «спасение души» и о том, что Европа на протяжении всей своей истории развивала именно это право. Можно также допустить, что речь идет о потенциале интеллектуального и духовного развития, который есть в каждом человеческом существе и который позволяет ему в силу того, что он человек, быть призванным к неведомому для него будущему.

«Люди рождаются свободными и равными» - в этой формуле выражено право человека, отнюдь не являющееся законом природы, и это право, как всякое другое, не имеет смысла иначе, как будучи признанным всей общностью людей. С момента рождения человек нуждается в защите и воспитании: его свобода - вся в становлении, а равенство уменьшается по мере того, как определяется мера его способностей. Но никто не знает заранее этой меры, поэтому права человека - это признание фундаментального качества - достоинства - как основы, на которой зиждутся свобода и равенство. В каждом человеке есть достоинство, которое можно уважать. Но один человек не представляет собой сумму своих собственных действий вопреки тому, что можно было бы подумать в соответствии с ложной теорией свободы. Никакая высшая цель - государственная, религиозная или любая другая - не должна отменять права на признание достоинства человека. Вероятно, это достоинство не должно быть совершенно отделено от достоинства животных и природы, т. е. от всякого «творения». Некоторая солидарность с другими царствами природы не ускользает от внимания, но достоинство человека все же иное: оно абсолютно с точки зрения нравственности.

Тоталитаризм XX века перечеркнул достоинство во имя конечной цели, которой могла быть чистота расы или социальная утопия. Принудительный труд уничтожил это достоинство, погрузил людей не только в страдания, но и в унизительное ощущение бесправия. Одинокий борец против тоталитарной махины обновил концепцию прав человека. Он не только подтвердил ту правоту Антигоны, что лишь человек может быть правым в противоборстве с законом, то есть с большинством, но доказал также, что бывают такие моменты, когда этот маленький Давид может поставить в тупик Голиафа - государство, слуг государства. По пути, указанному совестью, шли Владимир Буковский и Ян Палах. У обоих этот предначертанный путь не был следствием религиозности: он соответствовал, следовательно, сущности кантовской концепции «прав человека».

Диссиденты и члены «Международной амнистии» показали всем, что права человека - это ценность, которую надо защищать шаг за шагом, в каждой мелочи. Последнее двадцатилетие преподало урок таких упрямых «маленьких шагов»: помощь заключенным, неустанный интерес к исчезающим без вести аргентинским заключенным, связь с выявленными заключенными, постоянный призыв к ответу психиатров-палачей - вот основные задачи. Для этого нужно иметь целую армию борцов за права человека, не церковь, не Красный Крест, а армию ведущих расследование.

Надо признать, что, несмотря на весь существующий юридический и конституционный арсенал, права человека до сих пор так и не реализованы. Почти все тоталитарные и авторитарные режимы XX века начертали на своих фронтонах демократические девизы, но на деле их демос не мог осуществлять свое право на несогласие. Он имеет право лишь на единогласие. Как же обеспечить права человека без права на возражение и даже на вызов? Идя на риск издержек, следует утвердить право на интерпелляцию любого авторитета, любой власти. Нужны «диссиденты» - этим именем сегодня зовут тех, кого еврейский народ называл пророками.

Один из узловых моментов проблемы прав человека - ограничение прав родителей по отношению к детям: родители имеют не все права, но у них есть право передавать им свой жизненный опыт. Полис, отнимающий детей у родителей для воспитания, - это несправедливость. Семья - это естественная среда осуществления прав человека.

Необходимо вычленить понятие «права человека» из понятия «ценз просвещения», ведь если что-то и было доказано этим последним понятием, так это то, что разум может быть безрассудным, что утопия «царства разума» дала осечку и привела к опустошениям, не замеченным и по сей день. Мы - всего лишь счастливо спасшиеся от этой утопии.

Следует допустить, что существуют различия, чужие традиции, разнородные культуры, но не надо отказываться от «прав человека». Призыв к автономии личности в каждом человеке - это и есть то, что объединяет людей всех широт, и с этой точки зрения у нас у всех есть категорический моральный долг вмешиваться в дела других. Это ограниченный, но принципиальный универсализм. Права человека должны быть всегда обращены на пользу угнетенному, даже если он провозглашает философию нетерпимости. Но если он сам станет угнетателем, то вопрос о правах человека должен быть в свою очередь поднят и по отношению к нему. На права человека наследство не распространяется: правилом здесь является их вечная постановка под вопрос.