Опыт путешествий - [29]
Зайдя внутрь, я начинаю слегка паниковать, ошарашенный всем этим разнообразием, ошеломляющим экзотическим орнаментом. Невероятная находчивость и пост-Дарвинский синдром Турретта у цыплят. Настоящее перьевое безумие. Люди держат ряженых куриц, с бородками, шапочками, залысинами и вечерними платьями. Меня сопровождает куча экспертов, но я потерял дар речи. Все, что я мог бы спросить: «Почему? Почему вон та выглядит так, будто собралась в Аскот? Почему у той на ногах сапоги-дутики? А голова этой напоминает мошонку клоуна? А у той вообще нет лица! Кто вообще это придумал? Каким образом быстрый завтрак превратился в это Богом покинутое существо, в это сокрушительное кукареку генетического экспрессионизма?»
«Потерпите, — говорит мне дружелюбный господин. — С непривычки это тяжело». Вокруг меня ритмично моргающие глаза, куры трясут бородками, внимательно приглядываясь ко мне. Они старейшие наши друзья, но до сих пор смотрят на нас с неизменным любопытством. Каждый раз, когда цыпленок что-то замечает, он так забавно удивляется, будто весь мир вокруг — постоянный фестиваль цветов, драк, движения и червяков.
Начнем с начала. Никто не знает точно, где одомашнили первого цыпленка — в Индии, Китае, Таиланде или Вьетнаме, но было это около десяти тысяч лет назад, на заре фермерства. Дикую птицу еще называют банкивской джунглевой курицей — Gallus gallus. (Французы сделали ее символом страны из-за созвучия со словом «галл», ну и, разумеется, потому что они до сих пор ведут себя, как цыплятки[61].) Она принадлежит к семейству фазановых.
Человеку удалось одомашнить лишь горстку животных. Буквально единицы. Дело не в поимке и выведении пород до тех пор, пока они не согласятся стать нам полезными. Мы безуспешно пытались одомашнить оленей и гепардов. И дело даже не в том, чтобы позволить животным жить рядом с нами, пока мы их не полюбим. Крысы и мыши в этом случае делили бы с нами постель. Выгода должна быть взаимной.
Джунглевые куры не умеют летать. Они прячутся в кустах с деланной враждебностью. Их можно было бы назвать KFC в азиатской пищевой цепочке. Они гнездятся на земле, и из-за этого вынуждены откладывать больше яиц. Именно яйца в первую очередь привлекли людей. В Древнем Египте куриц называли птицами «по-яйцу-в-день». Яйца — редкость в обществе охотников и собирателей, поэтому джунглевые куры сменяли яйца на попечительство. Мы — всеядные животные, и вылупившийся цыпленок оказался тоже неплох на вкус. Но в вопросе сохранения видов стать домашними означало выиграть лотерею. Хоть в Америке и убивают 25 млн куриц ежедневно, в мире их насчитывается более 30 млрд. А это весьма неплохо для нервной и невзыскательной азиатской птички. Назвать куриц редкими было бы смешно, но некоторые виды кур действительно редки.
Промышленные несушки, сырье для наггетсов и карри, — всего лишь дворняжки с цифрами вместо имен. Они имеют весьма опосредованное отношение к потрясающим экзотическим существам, таким как доркинги, цыплята с лишним пальцем, выведенные римлянами. Или взять, к примеру, красивейших разноцветных гамбургских кур, объехавших с викингами весь мир. Их кости до сих пор находят во время раскопок древнескандинавских привалов. Они остались на севере Англии на радость ланкаширским шахтерам, демонстрирующим их в пабах. В каждой стране есть порода куриц, оперением и характером напоминающая о земле и людях, на ней живущих.
Коммерческое разведение цыплят и выращивание кур на заднем дворике разделились около ста лет назад. Население Викторианской эпохи увлеклось разведением куриц престижных пород. Люди, жившие в пригородах, хотели сохранить сентиментальную связь с пасторальной жизнью своих родителей. Куры одновременно полезны и декоративны. Они демонстрируют, что вы приехали надолго и пустить здесь корни. Что-то в курицах напоминает об акварелях Викторианской эпохи. Они возвращают нас к детским книгам, задним дворикам и запаху свежей сдобы. К тому же прекрасно сочетаются с поистине евгеническим стремлением все улучшить. Викторианцы придумали клубы и сообщества и с присущей им методичностью измерили и категоризировали все. Они придумали карликовых бентамок, лучше подходящих к небольшим садикам и скромной пышности разрастающегося среднего класса. Как и во всем, что касалось сообществ и клубов, здесь были четкие правила и стандарты. Должностные лица старательно контролировали все — от цвета бородки до завитка перьев.
Сотни клубов любителей бентамок существуют до сих пор, и контроль в них так же строг, как в Ассоциации лаун-тенниса или Профсоюзе работников секс-индустрии.
Британский клуб бельгийских бентамок — один из самых крупных. Существует две разновидности бельгийских бентамок, но не буду вдаваться в подробности — не забудьте сказать за это спасибо. Бентам — одно из немногих слов, пробравшихся в английский с Явы. Так назывался портовый город, захваченный Ост-Индской компанией и голландцами, откуда и произошли эти карликовые куры. Разведение кур имело огромное значение во время обеих мировых войн, так как яйца выдавали по норме. При взгляде на свежее яйцо моя бабушка каждый раз вспоминала омерзительную порошковую субстанцию, не имевшую никакого отношения к птицам.
Обычные путевые заметки глазами необычного человека – вот что такое сборник рассказов А.А. Гилла – британского журналиста и критика. Его острый ум и цепкие глаза умудряются заметить в любой стране то, что давно ускользало от внимания уставших или излишне восторженных путешественников. Вы увидите совершенно новую Японию и Африку, Америку и Кубу, Индию и Шотландию. И, возможно, захотите поехать туда, чтобы удостовериться лично, что все именно так, как описывает местами саркастичный, а местами очень дружелюбный Гилл.
Могут ли боги (или богини) влюбляться? И если могут — то как выживать бедным простым смертным, павшим жертвами «божественной» любви?..Может ли хладная тень самой трагичной из дев античных греческих мифов возродиться в современном Лондоне, влекомая коварным роком? И если может — то что делать людям, которым она упрямо отравляет жизнь?..Может ли непризнанный, но гениальный поэт крутить роман со своей музой? И если может — то на чем скажется это сильнее — на его непризнанности или гениальности?..Перед вами — самая яркая сатира на мир современного искусства, какую вы только способно вообразить.
Имя писателя, журналиста Л. В. Почивалова известно читателям по его выступлениям в прессе, рассказам, повестям, а также по роману «Сезон тропических дождей». Действие этого романа происходит на борту советского научно-исследовательского судна и на землях, к которым оно пристает на своем пути. Рейс судна проходит на фоне всеобщей мировой тревоги перед угрозой войны, эту тревогу отражают и события, происходящие во время рейса. Герои романа — советские ученые, моряки, а также их иностранные коллеги — американцы, входящие в состав экспедиции.
Автор книги хорошо известен читателям по многочисленным публикациям, посвященным подводным исследованиям с помощью легководолазной техники. Без малого 30 лет назад началось увлечение А. А. Рогова подводным спортом. За это время в составе научных экспедиций побывал он на многих морях нашей страны. И каждое море открывало ему свои, неповторимые глубины. Приобщить читателя к познанию подводного мира — основная цель автора книги, достижению которой немало способствуют уникальные подводные снимки.
Имя шведского ученого, писателя и путешественника Георга Даля известно советскому читателю по его книге «В краю мангров», вышедшей в издательстве «Мысль» в 1966 г. Настоящая книга, как и первая, посвящена природе и людям малоисследованных районов земного шара. Тридцать лет прожил Г. Даль в Колумбии, изучал природу и население этой далекой страны. Многие годы он провел среди индейцев энгвера. Книга «Последняя река» представляет собой итог многолетних наблюдений автора за уникальной природой Колумбии, за жизнью и бытом индейцев энгвера.Книга Г.
Книга известного польского экономиста-этнографа Войцеха Дворчика рассказывает о его путешествии по Таити и Французской Полинезии. В доступной и занимательной форме автор излагает сведения научного и политико-экономического характера, перемежая их с историческими экскурсами и описаниями экзотических реалий местной жизни. Отдельная глава содержит историю жизни и творчества Гогена на Таити.
В очерках и эссе, собранных в этой книге, отражены впечатления автора от неоднократного пребывания в Японии, в том числе на ЭКСПО-70, от многочисленных встреч с японскими поэтами, писателями, деятелями культуры, происходившими в разное время в Японии и в Москве.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.