Это замечание, в котором чувствовался определенный намек, вставил майор Вердер, снова вмешиваясь в допрос.
На этот раз Дмитрий Николев не выразил того возмущения, которое вызвали у него раньше слова следователя. Помолчав с минуту, он лишь сказал:
— Предположите, что мне хотелось совершить поездку инкогнито. Я полагаю, это право всякого свободного человека — в Лифляндии, как и везде!
— Ловкая предосторожность, чтобы избежать очной ставки с возможными свидетелями! — возразил майор.
Это был еще один намек, всю серьезность которого, учитель не мог не понять, и это заставило его побледнеть.
— В конце концов, — сказал следователь, — не отрицаете же вы, что банковский артельщик Пох был в этот день вашим попутчиком?..
— Нет… не отрицаю… если-моим попутчиком в карете был действительно Пох…
— Это совершенно достоверно, — ответил майор Вердер.
Господин Керсдорф возобновил допрос следующим образом:
— Итак, путешествие протекало без приключений, от станции к станции… В полдень вы остановились на часок пообедать… Вы приказали подать себе в сторонке, в темном углу корчмы, как бы постоянно заботясь о том, чтобы вас не узнали… Затем почтовая карета отправилась дальше… Погода была очень плохая, лошади с трудом боролись с ветром… И вот в половине восьмого вечера произошел несчастный случай… Одна из лошадей упала, и карета, у которой сломалась передняя ось, опрокинулась…
— Господин следователь, — сказал Николев, прерывая его, — могу я вам задать вопрос: почему вы меня обо всем этом спрашиваете?
— В интересах правосудия, господин Николев. Когда кондуктор Брокс убедился в том, что карета не может добраться до следующей станции, города Пернова, пассажирам было предложено провести ночь в трактире, который виднелся в двухстах шагах у дороги… Вы сами указали на этот трактир…
— Кстати, я не знал этой корчмы и вошел туда в этот вечер впервые.
— Допустим! Достоверно только то, что вы предпочли провести ночь там, а не отправиться с кондуктором и ямщиком в Пернов.
— Безусловно. Погода стояла отвратительная, пришлось бы пройти пешком около двадцати верст, и я счел за лучшее переночевать вместе с банковским артельщиком в этой корчме.
— Это вы уговорили его пойти с вами в корчму?..
— Я ни в чем его не уговаривал, — возразил г-н Николев. — Когда почтовая карета опрокинулась, он был ранен — повреждение ноги, кажется, — и не смог бы пройти расстояние, отделявшее нас от Пернова… Счастье для него, что в этой корчме…
— Счастье для него?! — воскликнул майор Вердер, который, не обладая хладнокровием и выдержкой следователя, даже подскочил при этих словах.
Обернувшись к нему, Дмитрий Николев не мог сдержать презрительного пожатия плеч.
Не желая отвлекаться от намеченного хода допроса, г-н Керсдорф поспешил задать новый вопрос:
— Кондуктор и возница отправились в Пернов в то самое время, когда вы подошли к трактиру «Сломанный крест»…
— «Сломанный крест»?.. — переспросил г-н Николев. — Понятия не имел, что эта корчма так называется.
— В корчме вас и Поха встретил трактирщик Кроф… Вы попросили дать вам комнату на ночь, так же поступил и Пох… Кроф предложил вам поужинать, но вы отказались, тогда как банковский артельщик согласился…
— Мне так было удобнее.
— Уйти на следующий день еще до зари, не дожидаясь возвращения кондуктора, вот что вам было удобнее… Поэтому-то, предупредив трактирщика Крофа о ваших намерениях, вы и удалились тотчас же в свою комнату…
— Да, все это так, — ответил учитель, давая понять, что эти бесконечные вопросы начинают его утомлять.
— Ваша комната находилась слева от большой комнаты корчмы, где несколько завсегдатаев Крофа продолжали еще распивать вино, а в дальнем конце дома…
— Понятия не имею, господин следователь… Повторяю, я не бывал в этом трактире, моя нога ступила туда впервые… Кроме того, когда я туда пришел, было уже темно, а когда уходил, еще не рассвело…
— Уходили, не дожидаясь кондуктора! Я настаиваю на этом факте, — заметил г-н Керсдорф. — Не дожидаясь кондуктора, который, починив карету, должен был заехать за вами…
— Верно, не дожидаясь кондуктора, — ответил г-н Николев, — ведь мне оставалось пройти до Пернова всего двадцать верст…
— Допустим! Достоверно лишь то, что эта мысль возникла у вас еще с вечера, и привели вы ее в исполнение в четыре часа утра.
Дмитрий Николев ничего не ответил.
— Теперь, — продолжал г-н Керсдорф, — наступил, мне кажется, момент задать вам один вопрос, на который, думается, нетрудно будет ответить…
— Я вас слушаю, господин следователь.
— Чем вызвана ваша поездка, поездка, которую столь внезапно и таинственно вы решились предпринять и о которой накануне не сообщили никому из ваших учеников, кстати, уже опрошенных нами?..
Этот вопрос, видимо, чрезвычайно смутил г-на Николева.
— Личными делами… — произнес он наконец.
— А именно?..
— Я не обязан ставить вас в известность о них.
— Вы отказываетесь отвечать?..
— Отказываюсь.
— Можете ли вы по крайней мере сказать, куда вы направлялись, уезжая из Риги?..
— Я не обязан отвечать на этот вопрос.
— Вы купили билет до Ревеля?.. Значит ли это, что у вас были дела именно в Ревеле?..
Молчание.
— По-видимому, скорее в Пернове, — продолжал следователь, — так как вы не сочли нужным дожидаться, чтобы карета заехала за вами в трактир «Сломанный крест». Итак, я спрашиваю: значит, вы ехали в Пернов?..
