Оптинские старцы - [29]

Встреча «брата Ивана» со старцем, определившая всю дальнейшую судьбу Литовкина, состоялась 1 марта 1861 года. Ивану было 24 года. Выслушав его, о. Амвросий сказал: «Зачем тебе в Киев, оставайся здесь». Иван поклонился богоносному старцу и сказал: «Благословите», — тем самым вручив себя в послушание о. Амвросию. Тот же, предвидя в своем келейнике и ученике достойного преемника, с любовью приготовлял его к высочайшему служению. О. Амвросий дозволял ему входить в общение с посетителями, а некоторых просто благословлял ходить со своими духовными нуждами к о. Иосифу. Было замечено, что ответы о. Иосифа почти всегда совпадают с ответами на тот же вопрос старца Амвросия.

В 1888 году о. Иосифа постигла тяжелая болезнь. В ожидании неминуемой, казалось, смерти его постригли в схиму, а на другой день прочли отходную. После этого о. Иосиф попросил ходившего за ним брата пойти к старцу Амвросию и передать ему, что он просит отпустить его с миром. Но старец повелел посланному сказать о. Иосифу: «Свят, свят, свят Господь Саваоф». Как только пришедший произнес эти величественные слова, больной попросил чаю и с этой минуты стал выздоравливать, прожив еще четверть века.

Во время этой болезни Своего избранника вновь посетила Матерь Божия. «Потерпи, любимче мой, немного осталось,» — утешила Она его. Эти слова услышал послушник, ухаживавший за о. Иосифом. Думая, что за ширмой, где лежал больной, кто-то находится, он заглянул туда и был поражен: никого не было. «А батюшка Иосиф, — рассказывал он потом старцу Амвросию, — лежал как пласт, с закрытыми глазами. Меня такой объял страх, что волосы дыбом встали». После этого о. Амвросий говорил некоторым, что о. Иосиф в болезни сподобился видеть Царицу Небесную. Таким же ласковым именем: «Любимче мой» — называла Матерь Божия при своем явлении великого старца преподобного Серафима Саровского.

В 1890 году, отправляясь в свою последнюю поездку в Шамордино, о. Амвросий первый раз за 30 лет сказал своему келейнику о. Иосифу: «Тебя не возьму нынешний раз, ты здесь нужен». Мало того, приказал ему перейти в свою келью. С отъездом старца Амвросия монахи стали ходить исповедоваться к о. Иосифу, потом наставник стал посылать к нему и шамординских монахинь.

В скорбное для всех, а особенно для о. Иосифа, время кончины старца Амвросия он во всем величии обнаружил силу своего духа. В нем, скорбящем по своему старцу, многие скорбящие от того же нашли духовную поддержку и почувствовали, что дух о. Амвросия живет в новом старце. И оптинская братия по влечению сердца стала приходить к нему со своими духовными нуждами, и шамординские сестры вручили себя его духовному окормлению, за ними и другие монахи и миряне.

После смерти своего духовного отца Амвросия одна помещица невыносимо скорбела и недоумевала, к кому теперь обращаться. Сидя однажды с такими печальными мыслями в глубокой задумчивости, она ясно услышала голос старца Амвросия: «Держись отца Иосифа — это будет великий светильник». Сие явление положило конец ее скорбям и колебаниям, и она с полной верой вручила себя духовному водительству о. Иосифа.

Молитва — наедине или на людях — была постоянным его занятием, его стихией. Несмотря на тяжелые болезни, приковывавшие его к постели, о. Иосиф неукоснительно исполнял молитвенные правила. Даже лежа на смертном одре, до самого последнего вздоха он не прекращал чтения молитвы Иисусовой: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешного», — перебирая бессильной рукой четки.

Это постоянное молитвенное возношение ума и сердца к Богу ясно отражалось на лице старца Иосифа, которое было всегда такое доброе, светлое, радостное, миролюбивое.

«Достаточно показаться на пороге его светлому с ангельской улыбкой лицу, чтобы сами собой разгладились морщины на моем лице, скорбь оставила прежде, чем высказал ее», «От одного воспоминания о выражении лица его делается веселее на сердце», — говорили знавшие его.

Священник из Гомеля о. Павел (Левашов) свидетельствовал, что явным образом видел благодать Божию, почившую на лице и голове старца. «Вошел я в убогую келейку, увидел глубокого старца, изможденного беспрерывным подвигом и молитвой, едва поднимающегося со своей коечки. Он в то время был болен. Мы поздоровались, через мгновение я увидел необыкновенный свет вокруг его головы, четверти на полторы высотою (нимб святости, как пишут на иконах. — Н. Г.), а также широкий луч света, падающий на него сверху, как бы потолок кельи раздвинулся. Луч света падал с неба и был точно такой же, как и свет вокруг головы, лицо старца сделалось благодатным, и он улыбался. Ничего подобного я не ожидал, а потому так был поражен, что решительно забыл все вопросы, которые толпились в моей голове; наконец я едва сообразил, что хотел у него исповедоваться, и начал, сказав: «Батюшка, я великий грешник». Не успел я сказать это, как в один момент лицо его сделалось серьезным, и свет, который лился на него и окружал голову, скрылся. Так продолжалось недолго. Опять заблистал свет вокруг головы, и опять появился такой же луч света, но теперь в несколько раз ярче и сильнее.