Оптимизм, который убивает. Большое исследование человеческой опрометчивости - [14]

Мартин Лютер Кинг-младший смотрел телесериал «Звездный путь» вместе со своей семьей отчасти потому, что там изображалось воображаемое будущее, в котором черная женщина – лейтенант Ухура – была четвертым членом команды звездолета. На сборе средств для Национальной ассоциации содействия прогрессу цветного населения (NAACP[12]) он однажды сказал главной актрисе шоу Нишель Николс, что ее персонаж потрясающей темнокожей женщины, равной мужчинам других рас, вдохнул жизнь в движение за гражданские права и показал протестующим, что рано или поздно их жертвы окупятся. Земля обетованная, описанная в Священном Писании, также подкрепляла веру движения в лучшее будущее.

Мы знаем, что воображаемое будущее может мотивировать даже тех людей, которые, возможно, никогда не доживут до результатов своего труда. Бесчисленные борцы за гражданские права не дожили до избрания первого чернокожего президента Соединенных Штатов. Точно так же группа отставных ученых НАСА, разменявших восьмой десяток, продолжает работать над созданием машин, которые в будущем помогут людям дышать на Марсе. Едва ли они застанут свое изобретение в действии. Когда я впервые услышала об этих ученых, то была поражена, ведь до этого я не задумывалась о продолжительности собственной жизни. Дорога впереди казалась мне темнее ночного неба.

Человеческий талант моделирования будущего хотя и впечатляет, но используется редко и не в полную меру на фоне требований современного мира. Когда мы постоянно сосредоточены на насущном, как это принято в нашу эпоху, становится трудно фантазировать и придумывать сцены из будущего. Но не все, что человечеству предстоит пережить, похоже на уже произошедшее. Поэтому прошлый опыт не всегда помогает представить будущее, как это было с землетрясением, предшествующим извержению Везувия. Наш опыт в какой-то мере ограничивает силу нашего воображения.

В бессмертной новелле Чарльза Диккенса «Рождественская песнь» Эбенезеру Скруджу требуется встреча с призраком будущего Рождества, чтобы ужаснуться последствиям его нынешнего поведения. Ему нужна помощь, чтобы прожить прошлое и будущее в своем воображении, не говоря уже о настоящем за пределами его дома. Встречи с тремя призраками изменили его, и он впервые захотел поделиться своим богатством с нуждающимися.

Чтобы лучше представлять будущее, нам нужно найти этих пресловутых призраков, найти такие практики и инструменты, которые помогут пережить опыт, которого у нас еще не было.

Услышав об исследовании Хэла Хершфилда с пожилыми аватарами, я решила больше узнать о технологиях, которые стимулируют воображение. В стэнфордской лаборатории виртуального взаимодействия исследователь Джереми Бейленсон создает виртуальную среду, в которой человек может летать над городом как Супермен, чтобы почувствовать силу или добродетель; побывать в теле представителя другой расы или виртуально съесть столько угля, сколько необходимо, чтобы нагреть воду для одного принятия душа, и тем самым ощутить расход природного топлива.

Снабженная специальным шлемом в небольшой квадратной VR-лаборатории в 2016 году, я перенеслась на промышленный склад. Я стояла на деревянной доске шириной не более 30 см, под которой не было ничего, кроме похожей на пещеру ямы глубиной более 10 метров. Я прошла по ней. Затем исследователь спросил, не хочу ли я спрыгнуть с доски в эту яму. Я колебалась. В реальности я прыгала и с большей высоты, но в воду.

Я осознавала нереальность происходящего, но тело поддалось обману. Оно дрожало, а сердце колотилось изо всех сил. Собрав волю в кулак, я наконец решилась: оступилась и почувствовала «приземление», будто действительно прыгнула с большой высоты. Я стала меньше переживать из-за своего страха, когда позже узнала, что треть из тысяч посетителей лаборатории отказываются прыгать из-за реалистичности этого опыта.

Во втором эксперименте я словно аквалангист плавала в коралловом рифе среди ярких рыб. Затем симуляция перенесла меня в другой риф – с мертвыми кораллами и без рыб. Это была модель того, какими коралловые рифы станут к 2100 году, если люди не перестанут загрязнять атмосферу углекислым газом, который нагревает и подкисляет океан. Прежде чем покинуть лабораторию, я успела побывать почти голой пышногрудой блондинкой, пожилым белым мужчиной и чернокожей женщиной, на которую кричал старик в деловом костюме. Все три аватара поразили меня. Они ощущались не просто как игры разума или высокотехнологичные забавы. Когда на меня кричали, как на черную женщину или таращились, как на блондинку, я переживала реальные эмоции – печаль, страх, разочарование, гордость, унижение. Будучи белым пожилым мужчиной, я чувствовала себя сильной. Конечно, я все еще не до конца знаю, как это – быть кем-то из этих людей, но я стала к ним ближе, чем раньше.

Отчасти мои переживания казались такими реальными, поскольку эти образы усиливались звуками, вибрациями и моими движениями. Бейленсон и его коллеги называют это «тактильным фидбэком». Пол задрожал, когда я прыгнула в яму, из-за динамиков под моими ногами, которые гремели, получая информацию с датчиков на моих запястьях и лодыжках. Пол был обшит авиационной сталью, которая проводит вибрации как трубы – воду. Технология убедила мой мозг, что я не лежу на ковре в унылой переговорной в Пало-Альто, а погружаюсь в темные глубины складской ямы или плаваю в тропических водах. Бейленсон продемонстрировал в своих исследованиях, что люди, которые плавают в коралловых рифах в двух виртуальных реальностях – настоящей и будущей – начинают беспокоиться об угрозах для мирового океана больше тех, кто просто читает об этом. Их внимание к этому вопросу также сохраняется дольше, чем у тех, кто смотрит фильмы об экологических опасностях. По его мнению, это происходит благодаря эмоциональному и физическому опыту, который оставляет след в их памяти.