Опрокинутый горизонт - [54]

– Может быть, но, поверь, так гораздо красивее.

Хоуп пообещала обдумать его замысел, даже не веря в него. Но умоляющий взгляд Джоша дарил надежду. Мысль, что он еще сильнее не в своем уме, чем она предполагала, ее не отталкивала, но для нее невыносимо было думать, что он потеряет достоинство.

– Вернемся домой, – сказала она, – мне хочется убраться подальше от этой пляжной могилы. Надеюсь, в чемоданчике не было деревянного самолетика, который я тебе подарила: он обошелся мне в целое состояние и я к нему неровно дышу.

* * *

Под вечер они опять погрузились на паром. Облака в небе представлялись Хоуп, замершей над водой, то святым Конем, то святым Гиппопотамом. Джош незаметно подошел к ней и тоже застыл, запрокинув голову.

Барт поджидал Хоуп на пристани. Он, видимо, долго терпел, потому что с наступлением вечера напомнил о себе с новой силой, заставив ее расплачиваться за попытку бегства.

Глубокой ночью Хоуп села в кровати и, зажав ладонями голову, издала истошный вопль. Джошу пришлось долго с ней бороться, чтобы заставить опустить руки. Потом он схватил телефон, но Хоуп умоляла его не звонить в больницу. Она обещала сама обуздать Барта, это было делом считаных минут.

Приступ продолжался час. Хоуп перестала стонать, она так обессилела, что буквально упала Джошу на руки.

Говорят, жизнь бывает мерзкой, но, по мнению Хоуп, умирать было еще более мерзко.

Немного восстановив силы, она встала и перебралась в гостиную. Джош принес ей стакан воды и сел рядом. Она уронила голову ему на плечо, напомнила про их разговор на пляже и сказала, что согласна.

13

Остаток ночи Джош сторожил сон Хоуп. На рассвете он встал и унес свою одежду в гостиную, чтобы не разбудить ее, одеваясь.

Целых полчаса он отчаянно крутил педали велосипеда, прорываясь в центр города. Перед отъездом он отправил Люку сообщение с просьбой как можно скорее встретиться в кафетерии кампуса.

Люк ждал его с двумя чашками кофе и с двумя шоколадными булочками на столе. Джош объяснил ему свой замысел.

Дождавшись конца занятий, Люк отправился в Центр и создал на сервере новую папку «Спящая красавица», не уведомив об этом Джоша.

Тот, вернувшись в лофт, потратил всю вторую половину дня на подготовку отпечатка черепной коробки Хоуп. Для пущей точности он придумал накрыть ей голову несколькими слоями алюминиевой фольги, полностью повторявшей благодаря его стараниям форму головы. Волосы у Хоуп были совсем коротенькие, это упрощало задачу.

Любуясь собой в зеркале в этом головном уборе, Хоуп смеялась над своим отражением и над Джошем, однако он невозмутимо доделал модель и набил ее газетной бумагой, чтобы не повредить при перевозке. Поместив ее в картонную коробку, он поехал на автобусе в Центр.

Люк отсканировал модель. На исходе ночи второй прототип шлема «Нейролинк» сошел с 3D-принтера и был помещен в резервуар с клеточной культурой.

* * *

Все последующие дни Люк тщательно контролировал процесс установления связей между органическими рецепторами на стенках шлема, уделяя особое внимание тому, чтобы зона опухоли оставалась свободной от нейронов.

Джош опасался, как бы электростимуляция не подстегнула Барта, который, устроив очередной приступ головной боли, как будто взял отпуск. Когда Люк предложил посоветоваться об этом с Флинчем, Джош испугался еще сильнее: вдруг тот запретит им работать над проектом? Люк возражал: если Флинч узнает, чем они занимаются, – а это, по его мнению, все равно рано или поздно случилось бы, – то скорее не простит другого: нового обмана.

Джош спросил Люка, что его больше страшит – участь Хоуп или судьба его карьеры. Люк решил отнести его вопрос на счет нервного переутомления и сделал вид, будто не расслышал.

* * *

На следующее утро Флинч нашел у себя на столе записку. Вечером они встретились там же, на обочине дороги. Флинч закурил и несколько раз задумчиво затянулся, прежде чем ответить.

– Я в растерянности. Более того, я очень огорчен. Опасаюсь, как бы ваш проект не был чистой утопией.

– Может, и так, но даже в добром здравии приходится быть утопистом, чтобы находить силы жить, – сухо возразил Джош.

– Не спорю. Более того, отчаяние подталкивает к вере невесть во что.

– В таком случае отчаяние – самое полезное состояние для ученого.

– Не надо наглеть.

– Обнаглел не я, а опухоль в мозге женщины, которую я люблю.

– Вы осознаете, на что замахиваетесь?

– Пытаюсь осознать.

– Заметьте, это довольно элегантно – помогать человеку, который попал в положение вашей подруги, когда обречен ты сам.

– Вы больны? – поинтересовался Люк.

– Нет, всего лишь старею, но со временем вы поймете, что начиная с определенного возраста одно уже неотличимо от другого.

– Очень вас прошу, профессор, позвольте нам продолжать.

– Только не надо просьб! В науке нет места мольбам. Помолчите, дайте подумать.

Флинч раздавил подметкой мокасина сигарету и закурил новую.

– Да будет так! Раз таков ее выбор… Я говорю, конечно, о криогенизации. Что до остального, то, поскольку я понятия не имею о вашей возне в лаборатории и рассчитываю и впредь пребывать в неведении, как я могу этому противиться?

– Значит, договорились? – Джош поднял на него глаза, полные надежды.