Опричнина - [48]

Сравнивая состав участников собора 1566 г. с тысячниками, Ключевский пришел к выводу, что перед нами в обоих случаях столичные дети боярские, хотя и не порвавшие еще связь с уездным дворянством. «Столичный дворянин из переяславских или юрьевских помещиков являлся на собор представителем переяславских или юрьевских дворян потому, что он был головой переяславской или юрьевской сотни, а головой он становился потому, что был столичный дворянин; столичным же дворянином он становился потому, что был одним из лучших переяславских или юрьевских служилых людей… по породе и по служебной исправности». Итак, первичным источником соборного представительства В.О. Ключевский считал «доверие правительства»[756].

Земский собор 1566 г. был, по его образному выражению, «совещанием правительства со своими собственными агентами»[757]. Среди представителей было много дворян, происходивших из западных районов государства, так как при решении вопроса о продолжении войны правительство нуждалось в совете квалифицированных экспертов[758].

В.О. Ключевский настойчиво проводил мысль о коренном различии между западноевропейскими сословно-представительными учреждениями и земскими соборами. Последние объявлялись детищем верховной власти, частицей административного аппарата, не имевшего глубокой подосновы в условиях социально-экономической жизни общества.

Зависимость построений В.О. Ключевского от взглядов Б.Н. Чичерина очевидна. Первый лишь развивал мысль о том, что на соборе 1566 г. участвовали представители не областного, а столичного дворянства[759]. В рассуждениях В.О. Ключевского схема Б.Н.Чичерина была несколько ограничена внесением в нее элементов «представительства»: Ключевский считал тысячников I и II статьи по их положению уполномоченными провинциальных дворян, хотя по должности они были правительственными агентами.

Схема В.О.Ключевского надолго утвердилась в исторической литературе[760].

Некоторые коррективы к построениям Ключевского внес М.В. Клочков, посвятивший Земскому собору 1566 г. специальную статью, в которой он тщательно проследил по разрядным записям служебные назначения участников собора 1566 г. Клочков выяснил, что дворянские полки составлялись из детей боярских разных уездов. Головы полков назначались или воеводами, или Разрядом. При этом «очень часты были случаи, когда во главе уездных сотен стояли лица, совершенно не связанные с сотней местными узами»[761]. Отсюда делался вывод об ошибочности мнения Ключевского о том, что Земский собор 1566 г. был совещанием правительства с его агентами. При этом на первом плане «стояла служба и военно-административное положение, землевладельческая же связь была обстоятельством привходящим». Автор считал, что на собор призваны были лица, представлявшие те города, где они в то время служили головами или воеводами[762].

Построение Ключевского было подвергнуто резкой критике М.Н. Покровским, по мнению которого Земский собор нельзя рассматривать только как совещание правительства со своими агентами. «Звание правительственного чиновника и выборного депутата, — писал он, — вовсе не исключают друг друга». В средние века «естественным представителем каждой группы являлся ее официальный глава». Преобладание служилых людей в составе Земского собора 1566 г. объясняется тем, что служилые люди — землевладельцы «представляли собой экономически господствующий, а стало быть, и политически наиболее влиятельный класс». Покровский настаивал на близости земских соборов к сословно-представительным учреждениям Западной Европы[763]. В работе Покровского была сделана первая попытка показать классовую структуру Земского собора 1566 г.

В других работах, появившихся после революции 1905–1907 гг., обосновывался и развивался тезис Чичерина-Ключевского о казенно-административной сущности земских соборов XVI в.[764]

С.Л. Авалиани[765], наоборот, исходил из взгляда на Земский собор как на учреждение, аналогичное западным генеральным штатам, ландтагам, парламентам, т. е. сословно-представительным собраниям.

Вопреки Ключевскому, он считает, что «на соборе присутствовали представители из разных концов Московского государства», а не только столичные дети боярские и служилые люди областей, близких к району военных действий. Конечный вывод автора сводится к тому, что «древнерусское соборное представительство XVI в. было истинным представительством», причем даже выборным, судя по соборам 1610–1611 г.[766] К сожалению, эти ответственные выводы Авалиани строит не на конкретных материалах XVI в., а на сопоставлении с более поздними явлениями, против чего справедливо предостерегал еще В.О. Ключевский. Полезным, хотя и неполным, явилось приведение Авалиани данных о службах и землевладении 125 участников собора 1566 г.

Советские историки рассматривают земские соборы как один из важнейших органов власти, созданный господствующим классом феодалов. С.В. Юшков выдвинул тезис о том, что с середины XVI в. на Руси складывается сословно-представительная монархия, одним из главных признаков которой были земские соборы[767]. К.В. Базилевич возражал Юшкову, считая, что сословная монархия сложилась в России с конца XV в., причем, в отличие от других европейских стран, сословия не ограничивали, а поддерживали верховную власть