Опричнина - [4]
После завершения работы над вторым изданием «Опричнины» в 1974 г. сам A.A. Зимин периодически обращался к предыстории этого политического феномена. В предисловии к описи Царского архива он показал, каков был первоначальный его состав, как он формировался в опричные годы, как использовал его материалы Иван IV, то обращаясь к текущим делам, то поднимая документы полувековой и десятилетней давности, по преимуществу посольские дела[38]. К вопросу о последствиях опричнины ученый вернулся в книге «Путь к власти», вышедшей под названием «В канун грозных потрясений». Однако концепции опричнины он не менял, о чем свидетельствует книга, написанная в 1974 г. и вышедшая в 1982 г.[39].
Идеи A.A. Зимина относительно антиудельной направленности опричнины и в 80-е годы развивал В.Б. Кобрин, показавший несостоятельность иллюстративного метода последователей С.Ф. Платонова — Р.Г. Скрынникова и В.И. Корецкого[40]. В то же время и Р.Г. Скрынников придерживался и поныне придерживается своей прежней концепции[41]. Продолжали разрабатываться и частные, но весьма существенные темы истории опричнины[42]. Одна из них — история Земского собора 1566 г., в котором, по мнению Б.Н. Флори, участвовало привилегированное купечество, а из членов государева двора — лишь те, кто в это время находился в Москве. Созыв же собора происходил, по В.Д. Назарову, столь стремительно (в течение одного-двух дней), что на него оказались неприглашенными церковные иерархи даже из ближайших окрестностей столицы[43]. Правительство же было в высшей степени заинтересовано в незамедлительном получении информации о реальном отношении различных сословий к вопросу о войне с Великим княжеством Литовским, от чего зависела и позиция русской стороны на переговорах с литовским посольством.
Вторым важнейшим направлением исследований отечественных историков 80-90-х годов была земельная политика опричнины. Продолжая спор A.A. Зимина с Р.Г. Скрынниковым о масштабах опричных репрессий, этот вопрос на материалах Рузского, Рязанского, Суздальского уездов изучали В.И. Корецкий, С.И. Сметанина, Н.К. Фомин[44]. По наблюдениям последнего, половина землевладельцев Суздальского уезда принадлежала к высшим слоям, но все категории привилегированных землевладельцев понесли одинаковые потери. В. Б. Кобрин использовал выводы Н.К. Фомина для подкрепления своих[45] и A.A. Зимина наблюдений[46]. На основании сплошного изучения писцовых книг по Старицкому, Вяземскому, Можайскому и Малояросла-вицкому уездам А.П. Павлов показал, что в результате массового переселения там происходила смена форм собственности, вотчина уступала поместью[47]. И даже несмотря на «факт разрыва в эти (70-е — А.Х.) годы Ивана IV со значительной частью опричной верхушки… уничтожая и отстраняя ее, — по наблюдениям над боярскими книгами и десятнями отмечали С Л. Мордовина и A.Л. Станиславский, — Грозный все же опирался на бывших опричников»[48]. Еще дальше шел Д.Н. Алыдиц, и после работы A.A. Зимина развивавший свою старую идею о единстве «опрично-дворовой политики» на протяжении 60-80-х годов, об опричнине как форме единовластия и терроре, направленном не только против удельной фронды, но и против слишком независимо («шляхетски») настроенных служилых людей[49].
Финансовой политикой периода опричнины специально занимался С.М. Каштанов. Отход от политики Избранной рады по отношению к различным церковным организациям наметился в 1566-68 гг., когда привилегированное положение заняли Симонов и Чудов монастыри, союз царя с которыми противостоял противнику опричнины митрополиту Филиппу Колычеву (24/25 июля 1566 — 24-8 ноября 1568 г.). Поставление послушного воле Ивана IV митрополита Кирилла сопровождалось его временной поддержкой со стороны царя (вплоть до 9 октября 1569 г.). В работах 1982 и 1988 гг. С.М. Каштанов отмечает непоследовательность и противоречивость финансовой политики Ивана IV, нарушавших «принцип централизации финансов»[50]. «Налицо отступление от более ограничительной политики 50-х — начала 60-х годов», — считает он в монографии 1988 г., одну из главных целей опричнины автор увидел в увеличении доходов самого царя и уничтожении последнего удела[51]. Этот вывод нанес новый удар концепции о прогрессивности опричнины и ее содействия процессу централизации.
На конференции, посвященной 400-летней годовщине смерти Грозного, зарубежные исследователи поставили ряд тем, имеющих отношение и к опричнине. Это в первую очередь вопросы текстологии переписки Курбского-Грозного[52], которые тревожат души зарубежных исследователей со времени выхода в свет книги Э. Киннана[53], поставившего под сомнение их авторство, и до сих пор некоторыми считаются нерешенной[54]. Обсуждался и вопрос об «измене» и «изменах», шпионах и предателях (его поставила И. Ауэрбах, автор интересной работы о судьбе князя И.М. Курбского в Великом княжестве Литовском и Речи Посполитой)
