Опричник - [85]
Вотще! Короткое послание, написанное стремительным «летящим» почерком, не внесло никакой ясности. «Служить с честью… носить с гордостью…» и так далее. Общие слова и ни намёка на объяснения, если не считать короткого постскриптума: «Выслушай предложение В.Э. Если согласишься участвовать, надень знак на первом же официальном приёме. За наградами дело не встанет. Р.»
— М-да, цесаревичу ещё учиться и учиться у батюшки ведению переговоров, — протянул я, вручая письмо тому самому «В.Э.». Бестужев пробежал взглядом по записке и неопределённо хмыкнул. — Что скажете, Валентин Эдуардович?
— Скажу… — протянул тот и кивнул в сторону стопки нераскрытых пакетов, возвышающейся посреди стола. — Но позже. Сейчас разберёмся с остальными подарками.
Разобрались быстро, благо, никаких непоняток и двойных-тройных смыслов в этих свёртках не крылось. Извлечённые из пакетов, обтянутые четырёхцветной орденской лентой, шкатулки содержали скромные восьмиконечные кресты знака Ордена Святого Ильи, соответствующие удостоверения к ним, подписанные капитулом Ордена, и информ-кристаллы с электронной версией тех же удостоверений. В общем-то, ничего неожиданного… но надо было видеть лицо Вербицкого, когда он увидел имя своей дочери в одном из удостоверений. Впрочем, Бестужев от него не отставал, и рассматривал награду Ольги с не меньшим удовольствием и гордостью. Понятно… одно дело — знать о решении капитула, и совсем другое — держать в руках обещанную награду.
Но меня, если честно, сейчас интересовал совсем другой вопрос, о чём я не преминул напомнить гостям. Те с неохотой оторвались от разглядывания «подарков», но надо отдать им должное, профессионализм всё же взял верх над родительской гордостью, так что уже через минуту собеседники вновь сосредоточились и посерьёзнели.
— Что ж, пожалуй, начнём по порядку, — медленно произнёс Валентин Эдуардович, глянув на Вербицкого. Тот кивнул.
Рассказ о том, как трясли подноготную Добужского и его захваченного в Польше сюзерена, надолго не затянулся. Меня лишь удивила оперативность, с которой сговорившиеся о совместных действиях служилые бояре провернули похищение пана Казимира. Понятное дело, что вовсе не нападение на мой отряд стало причиной таких стремительных действий. Нет, просто, во время допросов Добужского Бестужев выяснил, что часть виновных в похищении боярских жён и дочерей во время московского мятежа ушла от мести служилых. И речь не о рядовых исполнителях, вроде того же Добужского с его хозяином, а о прямых заказчиках. Именно об этом Валентин Эдуардович и поведал на созванном им сборе костромской братчины, в подтверждение своих слов представив запись допроса Добужского. Служилым понадобилось лишь двое суток на подготовку операции по изъятию из собственного имения хозяина отряда «Белый Орёл», и ещё одни сутки на её исполнение. А уже результаты допроса пана Казимира Горецкого были доведены на общем сборе до всей компании служилых, участвовавших в мести за нападение на их близких. Правда, когда речь зашла о торчащих из этого дела ушах князей Корибут-Вишневецких, боярам пришлось чуть притормозить.
— Одно дело — выкрасть рядового шляхтича Горецкого, — прогудел Бестужев, объясняя причины промедления. — И совсем другое — ввязаться в противостояние с иностранным княжеским домом. Здесь нужно быть аккуратнее, знаешь ли. Заявить о настоящих причинах нападения во всеуслышание мы сейчас не можем. Спугнём цели, ищи их потом по всему глобусу. А без достойного объяснения нападение на Корибут-Вишневецких может привести к полноценной войне между Россией и Польшей. За такой финт государь нас по головке не погладит.
— Что позволено Юпитеру, то не дозволено быку, да? — усмехнулся я и, чуть помедлив, спросил, — а с Громовыми связаться не пробовали?
— А причём здесь Громовы? — нахмурился Бестужев. Ну да, застит глаза боярину история с мятежом, бывает. Что ж, я не гордый, подскажу-напомню.
— Ну как же, это ж по указанию Авдея Корибут-Вишневецкого, бывшего Томилина, отряд Горецкого напал на нашу базу. Двух зайцев одним выстрелом завалить решили. Убрать конкурента, из-за которого снижаются продажи польских «тактиков», а заодно, грохнуть Милу с Линой, из мести за Ромку-иезуита.
Вербицкий с Бестужевым переглянулись. И если для первого, мои слова явно были внове, то выражение лица Валентина Эдуардовича… ну, это не «челодлань», конечно, но близко, очень близко.
— Это точно? Ни Добужский, ни сам Горецкий об этом ничего не говорили, — произнёс Анатолий Семёнович.
— А вы их спрашивали? — пожал я плечами.
— Как интересно, — протянул мой будущий тесть. — А ведь возможно. Вполне возможно. Одно дело — неспровоцированное нападение на княжеский дом, и совсем другое — кровная месть за попытку убийства представительниц древнего боярского рода. Что скажешь, Анатолий Семёнович?
— Подумать надо, — побарабанил пальцами по столешнице Вербицкий. — Обсудить…
— Вот-вот, подумайте, обсудите… потом, — привлёк я внимание собеседников. — А пока, может, Валентин Эдуардович поведает всё же то предложение, о котором упомянул в своей записке государь?
— М-м, собственно, к нему и веду, — развёл руками тот. — Считай, это была преамбула. А суть такова: во время сбора служилых бояр, как раз посвящённого возможной войне с Корибут-Вишневецкими, ко мне подошли представители тульской братчины и передали кое-какую информацию и предложение для тебя. Информация хранится на этом кристалле, и я её не смотрел, поэтому о чём там идёт речь, даже не спрашивай. Не знаю. А предложение было передано на словах. Цитирую: «Приглашаем гранда Кирилла Николаева-Скуратова принять участие в охоте на убийц его деда».
Говорят, жить надо так, чтобы после смерти боги предложили тебе повторить. Если так, то это определенно был тот самый случай. Случай и воля древнего божества, занесшего бывшего военного инструктора в тело четырнадцатилетнего подростка с советом-наказом продолжать «учительствовать». Вот только где найти время на столь благородное дело, когда вокруг закручиваются какие-то непонятные, но явственно попахивающие опасностью интриги. Нежданно обретенная родня так и норовит подкинуть неприятностей, а то и просто спалить к чертям, пользуясь Даром и фамильной склонностью к Пламени, а давно сгинувшие родители его «нового» тела даже после смерти умудряются подкидывать сюрпризы.
НФ? Космоопера? А чёрт его знает. Но боты-дроиды и плазмобои присутствуют.
Самое страшное проклятие у китайцев: «Чтоб ты жил в эпоху перемен!» Если так, то Кирилла Николаева явно проклял весь китайский народ. Не успел мещанин Николаев выкрутиться из неприятностей с клубом эфирников и отвести от себя угрозу со стороны бывших родственников, как навалились новые неприятности. Мятеж в столице недавно спокойного Русского государства подхватывает людей, словно ураган листья, и несет их сквозь дым и пожары к грандиозной катастрофе. Грохочут по древней брусчатке гусеницы бронемашин, гремят в ночи взрывы и горят дома.
Правильно говорят: свобода не избавляет от проблем. Вот и юному Кириллу Николаеву, избавившемуся наконец от навязчивой опеки родни, пришлось убедиться в этом на собственном опыте. Не успел он вдохнуть пьянящий воздух свободы, как навалились неприятности, от которых до недавнего времени его избавлял статус несовершеннолетнего боярича. Сплетается вокруг невидимая, но ощутимая паутина чьих-то интриг, с интересом поглядывают в сторону юного эмансипированного мещанина бояре и Преображенский приказ, вьются вокруг представители малоизвестного, но очень влиятельного клуба эфирников, прибавляется количество учеников… а интуиция так и воет, предупреждая о приближающейся опасности.
Шаг за Грань не всегда уводит в забвенье. В этом прирождённый учитель и отставной военный инструктор по прозвищу Росомаха убедился на собственном опыте… и надо сказать, весьма обрадовался такому повороту. Неудивительно! Волей древнего божества этот шаг привёл его к новой жизни в ином странном, удивительном мире и другом теле, молодом и пышущем здоровьем. Пожалуй, даже слишком молодом. Впрочем, дарёному коню в зубы не смотрят, да и четырнадцать лет, как оказалось, не самый неудачный возраст. Ещё бы было поменьше проблем с новыми родственниками… Как бы то ни было, переиграть уже ничего нельзя, а значит, Росомахе придётся приложить все усилия, чтобы доказать свою силу, выжить в круговерти боярских интриг и при этом постараться не забыть о своём призвании учителя, как и наказал старый сереброусый бог, забросивший его в этот мир.
Плывут в небесах гигантские дирижабли-«киты», скользят от одного парящего города к другому, свысока взирая на происходящее далеко внизу. Хищные «акулы» пиратов сбиваются в стаи и нападают на земные города. Воюют государства, и концерны стремятся прибрать крошки, падающие с их стола. А в маленьком венедском городке Меллинг живет одинокий мальчишка по имени Рик Чернов… Живет? Выживает на огромной свалке дирижаблей, так называемом китовом кладбище. И спасают его лишь упорство и знания, принесенные из прошлой жизни, короткой, но насыщенной и совсем несчастливой.
Война изменяет каждого, а ее последствия только усугубляют начатое. Люди, машины, руины городов... настоящая жизнь, смешанная с прошлым. Что движет главного героя: прогресс достичь чего-то нового; увидеть воочию одну из десяток затопленных станций, или... искание самого себя? Ведь, когда рядом находятся предатели, готовые выстрелить в спину, выбор ложится на плечи каждого из них. Убить человека, бросить его, или умереть самому?Все решит только личная вседозволенность. Анархия - мать порядка, хаос - порядка отец.
Fallout — Истории Севера (Земля Свободы) — это любительское произведение по вселенной Fallout, описывающее не каноничные события в северо-западной части США. Произведение не содержит Яой, Пони, Фури, или профессиональный слог. Присутствуют насилие и жестокость, нецензурная лексика.
В сборнике представлены рассказы самых разных направлений фантастики. Это и фэнтези, и мистика, и форестпанк, и научная фантастика, и альтернативная история. События происходят как в далёком, так и в близком прошлом, а также в будущем и в настоящем, в разных странах, на разных континентах и в разных мирах. Есть здесь и весёлые истории, и серьёзные, и грустные, а порой и просто хорор. Но всё, о чём рассказывает Сергей Булыга, – чистая правда. Хоть и фантастическая.
«…Зодчий приподнялся и посмотрел сквозь бойницу. Видимая часть Зокона утратила глубину и контрастность, затянувшись лёгкой белёсой дымкой. Откуда-то издалека, словно из-под земли, послышался слабый гул. Он медленно нарастал, постепенно и неотвратимо захватывая сознание, бесцеремонно внедряясь в каждую клеточку тела. Ощутимо росла вибрация. Зодчий продолжал всматриваться в клубы мутного тумана, пенными валами наползающего на «стартовую площадку». Скоро низкий гул превратился в грохот и начал ощутимо давить на голову, словно гигантская ладонь разбушевавшегося исполина.
Граница между миром живым и миром мёртвых. Лишь четыре крепости стражей охраняют её. Они сдерживают напор орд нежити, несмотря на то что за спиной давно уже нет единой Империи, которой они служили.Люди, эльфы, гномы и орки давно забыли о границах своего мира и с увлечением убивают друг друга. Смогут ли они объединиться перед угрозой громадной армии нежити, наступающей на границу? Или продолжат рвать глотки друг другу, несмотря ни на что? А может, среди них найдутся те, кто предпочтёт служить новым хозяевам?
Порубежье - суровый мир, здесь не место слабому и неумелому. Местные жители славны на весь Тарон крепостью духа и жестким характером. Как и всем людям - им не чуждо ничто человеческое: жажда славы и богатства, любовь и ненависть, зависть и подлость. Здесь можно встретить как честного человека, так и отъявленного мерзавца. Вот только рыцарей и праведников не встретишь - не прижились. Да и вряд ли приживутся. Может, климат для них неудачный, для организма вредный.Да и не про них этот роман.
Мир, удивительно похожий на земной. Во многом похожий, но разительно отличающийся несколькими контрастными чертами. Например, в нем правит магия и существует рабство, в которое можно попасть еще ребенком, а заработать свободу ох как непросто. Вячеславу Стрелкову, рабу и сыну рабыни, обладающему покалеченным, запечатанным внутри него Даром стихийника, очень хочется обрести свободу: и для себя, и для младшей сестренки, тоже рабыни с детства. Но для этого парню придется пройти через такое… от чего в его шестнадцать лет и поседеть можно вмиг.
После суматошного, насыщенного событиями года Кирилл Николаев совсем не горит желанием окунуться в очередную авантюру. У юного гранда и без того уйма планов и дел. Но кто ж его будет спрашивать? И вот вместо возведения «крепости» – будущего родового гнезда и обучения набранных учеников Кирилл вновь вынужден искать выход из тупика, в который его завели интриги неразборчивого в средствах сюзерена. Что ж, бывшему офицеру, бояричу и мещанину не привыкать ломать чужие планы. А собственные… их можно и сдвинуть немного, раз уж так сложились обстоятельства.