Оправданный риск - [37]

— Я не понимаю, — говорит она. — Что такое сержант по вооружению? Силовик?

— Хантер в основном отвечает за безопасность клуба. Именно он следит за тем, чтобы правила соблюдались, а приказы выполнялись. Что касается меня, то я забочусь о

том, чтобы клуб и его члены были защищены. Ты знаешь, что Мейсон — наш президент, поэтому он устанавливает правила и в значительной степени имеет решающее слово во

всём, что делает клуб. Когда мы проводим совещание в церкви, что равносильно

клубному собранию, он отвечает за это, и именно тогда мы проведём официальное

голосование, давать ли патч Манси. Мы голосуем за всё, по каждому вопросу, как клуб.

Ты ещё не знакома с Карсоном, но он вице-президент и отвечает за всё, если Мейсон

недееспособен по какой-либо причине.

— Ладно, думаю, что понимаю теперь, но я не понимаю причины некоторых ваших

правил. Ну, в основном одно правило.

— У нас много правил, Скайлар. Прежде всего, мы не обсуждаем клубные дела ни с

кем за пределами клуба. Я не могу рассказать тебе о том, что мы делаем или что мы

сделали. Это для твоей и нашей безопасности. Другие отделения клуба в разных городах и

Штатах могут иметь разные правила, но большинство из них одинаковы. У нас один

кодекс. Мы защищаем клуб любой ценой, это наша семья. Мы ему верны, и этот патч —

большая честь. Мейсон и другие бывшие президенты, и основатели «ублюдков» создали

правила и кодекс для клуба, и не имеет значения, если мы не согласны с ними, мы должны

их соблюдать, или мы потеряем наш патч.

— А если ты потеряешь свой патч, то вылетишь из клуба? — хмурится она, понимая

последствия нарушения правил.

— Да, и это может быть не единственным следствием. Клуб будет голосовать за

последствия нарушения правил. Правило о том, чтобы не связываться с членами семьи

друг друга, сводится к минимуму клубных распрей. Если я буду с тобой и трахну тебя, Хантер разозлится, и у нас будут проблемы друг с другом, что вызовет проблемы в клубе.

Его доверие ко мне будет нарушено, а без доверия трудно быть семьёй.

— Но что, если он будет не против, чтобы мы были вместе? В правилах что-нибудь

об этом говорится?

— Правило гласит, что член клуба должен дать явное согласие на то, чтобы другой

член был с его семьёй. Если он этого не сделает, отношения не состоятся.

— Хорошо, но что, если он это сделает? — снова спрашивает она.

— Если так, то это означает, что он принимает любые последствия наших

отношений и не будет искать возмездия. Клуб ещё должен поставить это на голосование.

— Звучит просто, — весело говорит она.

69

— Если бы всё было просто, это происходило бы постоянно. Скайлар, такого

практически не бывает. Редко кто готов рисковать клубным отношением и патчем. Ты не

совсем понимаешь, что поставлено на карту.

— Нет, наверное, нет, потому что для меня это звучит так же просто, как поговорить

с братом и получить его одобрение.

Я усмехаюсь и качаю головой. Она протягивает руку и касается меня.

— Я могу поговорить с братом, и мы сможем пройти мимо этого правила.

— Ты не можешь спросить его, — говорю я. — Я должен быть тем, кто получит его

одобрение, и это не просто, иначе это будет происходить всё время. Я должен думать о

будущем клуба и о том, как наши взаимоотношения будут влиять на него.

— Почему наши отношения имеют такое влияние на клуб?

— Скайлар, ты должна знать, что, будучи со мной, ты тоже становишься частью

клуба. Ты не член клуба, но ты с членом клуба, моя старуха, и пути назад не будет. Другие

члены клуба будут уважать тебя, и они будут защищать тебя ценой своей жизни. В свою

очередь, ты принимаешь это как часть того, кто я есть, и это становится частью того, кто

ты есть.

— А что если я этого не хочу? Что, если я хочу тебя, но не клуб? — спрашивает она, понизив голос. — Я не говорю этого, я просто спрашиваю.

— Мы идём в комплекте.

Она слегка кивает мне и откусывает кусочек вафли. Отсутствие её ответа беспокоит

меня, но я готов дать ей время решить, чего она хочет. Информации много, когда вы

знакомитесь с этим образом жизни. Если это не то, чего хочет Скайлар, я не знаю, как

справлюсь, но я дам ей столько времени, сколько ей нужно.

Мы продолжаем есть, уходя от клубных разговоров, и я спрашиваю её, чем она

занималась с тех пор, как я ушёл. Как она стала медсестрой и всё такое. Я только хочу, чтобы она снова заговорила со мной.

— После моего дня рождения мне потребовалось некоторое время, чтобы понять, что ты не вернёшься. Я взяла себя в руки, получила диплом медсестры и начала работать в

местной больнице. Папа всерьёз боролся за то, чтобы свести концы с концами, поэтому я

старалась изо всех сил. Его пособия на инвалидность просто не хватало, и я заметила

просроченные счета. Тогда-то я и начала работать в две смены. Конечно, я не знала, что

он всё поставил на карту и просто проигрывал деньги.

— Это не твоя вина, — говорю я. — Он хорошо умел это скрывать. Я не думаю, что

он когда-либо хотел навредить тебе или Хантеру своей зависимостью.