Опиумная война - [59]

Как теория Сээцзиня о передаче ци с дыханием связана с традицией спирцев вдыхать пепел усопших?

Как никанские боги менялись со временем и как это отражало возвышение того или иного наместника в разные исторические периоды?

Когда Федерация начала считать свою власть дарованной богами и почему?

Как доктрина разделения церкви и государства повлияла на гесперианскую политику? В чем заключается ироничность этой доктрины?

Он разрывал ее мозг на кусочки и собирал их вместе, потом решал, что этот порядок ему не нравится, и снова рвал. Цзян заставлял ее мыслить на пределе возможностей, как и Ирцзах. Но Ирцзах нагружал мозг Рин в рамках известных параметров. Его задания делали ее более умелой в границах уже известного пространства. Цзян же заставлял ее разум расширяться в совершенно новых измерениях.

Это был мысленный эквивалент бега со свиньей в гору.

Рин беспрекословно подчинялась, гадая, чего он от нее в итоге добивается. Чему пытается научить, не считая того, что ни одно ее представление о мире не было верным.

Хуже всего была медитация.

В третьем месяце семестра Цзян объявил, что впредь Рин будет каждый день по часу медитировать вместе с ним. Рин понадеялась, что он об этом забудет, как часто забывал, какой на дворе год или как его зовут.

Но из всех своих правил этого Цзян придерживался неукоснительно.

— Каждое утро без исключения ты будешь неподвижно сидеть целый час в саду.

Она подчинилась. Но ненавидела медитацию.

— Прижми язык к нёбу. Почувствуй, как вытягивается позвоночник. Ощути пространство между позвонками. Проснись!

Рин резко выдохнула и дернулась. Голос Цзяна, всегда такой тихий и умиротворяющий, ее усыпил.

У нее зачесалась левая бровь. Она поерзала. Цзян отчитал бы ее, если она почешется. Вместо этого Рин подняла бровь как можно выше. Зуд только усилился.

— Сиди спокойно, — велел Цзян.

— Спина болит, — пожаловалась Рин.

— Это потому, что ты не сидишь прямо.

— Думаю, это после спарринга.

— А я думаю, что у тебя дерьмо в голове.

Пять минут прошли в молчании. Рин повернулась сначала в одну сторону, потом в другую. Что-то хрустнуло. Она поморщилась.

Она жутко утомилась. Рин считала языком зубы. Потом еще раз — в противоположном направлении. Перенесла вес с одной ягодицы на другую. Ощутила непреодолимое желание встать, попрыгать, сделать что угодно.

Она открыла один глаз и обнаружила, что наставник Цзян смотрит прямо на нее.

— Сиди спокойно.

Рин проглотила возмущение и подчинилась.

После многих лет напряжения и постоянной учебы Рин считала медитацию бесполезной тратой времени. Ей казалось неправильным сидеть в неподвижности и ничем не занимать мозг. Она с трудом выдерживала три минуты этой пытки, не говоря уже о шестидесяти. Она была так напугана тем, что придется ни о чем не думать, что думала только о том, как ни о чем не думать.

Цзян, с другой стороны, мог медитировать бесконечно. Он превращался в статую, неподвижную и умиротворенную. Он выглядел, как сам воздух, как будто растает, если Рин не будет напряженно в него всматриваться. Как будто способен покинуть собственное тело и улететь в другое место.

Ей на нос села муха. Рин громко чихнула.

— Начнем отсчет сначала, — спокойно объявил Цзян.

— Проклятие!

Когда в Синегард вернулась весна и установилась достаточно теплая погода, чтобы не приходилось кутаться в толстую зимнюю одежду, Цзян повел Рин в горы Удан. Два часа они шли молча, а в полдень Цзян решил остановиться на освещенной солнцем площадке, откуда открывался вид на всю долину.

— Тема сегодняшнего урока — растения. — Он сел и вывалил содержимое своей сумки на траву. Там были растения и порошки, куски кактусов, несколько цветков красного мака с ножками и кучка сушеных грибов.

— Мы будем употреблять наркотики? — спросила Рин. — Ого.

— Я буду. А ты просто наблюдай.

Растирая маковые зерна в каменной ступке пестиком, он читал Рин лекцию:

— Эти растения изначально не росли в Синегарде. Грибы выращивали в лесах провинции Кролик. Больше ты нигде их не найдешь, они хорошо растут только в тропическом климате. Кактусы лучше всего растут в пустыне Бахра, между нашей северной границей и Глухостепью. Этот порошок — из кустарника, который можно найти лишь в дождевых лесах Южного полушария. Кустарник дает маленькие оранжевые плоды, безвкусные и липкие. А наркотик делают из высушенных и измельченных корней растения.

— И хранение всего этого в Синегарде — преступление, — сказала Рин, потому что кто-то же должен об этом упомянуть.

— Ах, закон. — Цзян понюхал неизвестный листок и отбросил его. — Какое неудобство. И совсем ни к чему. — Он бросил взгляд на Рин. — А почему в Никане не одобряют употребление наркотиков?

Он часто так поступал — кидал ей вопросы, к которым Рин не была готова. Если она говорила слишком быстро или делала поспешные обобщения, Цзян загонял ее в угол аргументами, пока она не произносила четко, что имела в виду, и досконально не обосновывала.

Теперь Рин уже тщательно обдумывала ответы.

— Потому что психоделики взрывают мозг и ассоциируются с напрасной тратой времени и хаосом в обществе. Потому что наркоманы не вносят вклад в общество. Потому что эту напасть оставила нам в наследство Федерация.