Оперные тайны - [55]

Знаменитая примадонна и государственный подлец

«Тоска», последняя из великих опер XIX века, в музыкальной истории занимает совершенно уникальное место. Все её события уложились – как не вспомнить три единства классического театра? – в один, очень точно отмеченный музой истории Клио день: с утра 17 июня до утра 18 июня 1800 года. И ни до «Тоски», ни после героиней оперы не была… оперная примадонна.

Некогда пастушку, а впоследствии знаменитую певицу Флорию Тоску вывел на сцену в 1887 году – за тринадцать лет до премьеры оперы Пуччини – очень знаменитый в ту пору французский драматург Викторьен Сарду. Роль была написана для великой Сары Бернар, и её успех был поистине грандиозным.

«Penis rising music»

Нет нужды говорить, какое впечатление драма Сарду произвела на итальянских композиторов – сюжетом заинтересовался даже Джузеппе Верди! Если бы «Тоску» – предположим! – написал Верди, она была бы совсем другой. Например, во втором акте центральной была бы сцена Каварадосси «Vittoria, vittoria!» – наверняка с большим монологом и верхними нотами главного героя, который наверняка вышел бы на первый план, с остановкой действия… Как в третьем акте «Отелло». Но при этом вся драматургия взаимоотношений Тоски и Скарпиа разрушилась бы. А Пуччини остановка тут не нужна.

Викторьен Сарду

Без малого десять лет ушло у него на то, чтобы – не без содействия своего издателя Джулио Рикорди – встретиться с Сарду и получить его разрешение не только на написание оперы, но и на некоторые, весьма существенные сокращения и изменения в сюжете.

У Сарду Тоска – в первую очередь женщина, возлюбленная художника Марио Каварадосси. Он и начальник римской тайной полиции барон Вителлио Скарпиа в отличие от неё фигуры исторические; правда, ни одной картины или рисунка Марио Каварадосси не сохранилось.

Но Пуччини интересен прежде всего не он. А Тоска! Вывести на сцену актрису-певицу – о чём ещё может мечтать композитор и вдобавок композитор-верист? Потом он скажет: «Моя “Тоска” займёт лучшие театральные площадки мира». И разумеется, оказался прав.

Но вряд ли он мог предполагать, что «Тоска», начинающаяся коротким, энергичным и зверским, как удар хлыста, удар плети, лейтмотивом Скарпиа, окажется своеобразным эпиграфом ко всему наступающему веку. Про диалог Тоски и Скарпиа во втором акте, где октавные интервалы следуют один за другим, Джеймс Ливайн сказал: «Penis rising music». Похоть Скарпиа достигает предела!

Но трогать её не моги

У Пуччини Тоска не только певица, но и совершенно феноменальная личность, культовая фигура, которой поклоняются не только весь Рим, но и вся Италия. Она не просто роскошная, царственная женщина и примадонна, а патриот, носитель очень большой идеи – идеи республиканской, идеи освобождения от Наполеона.

Она настоящая итальянка и хочет возрождения Италии… Но вместе с тем, как настоящая артистка, хочет нравиться всем. Она поёт перед вельможами Её Величества королевы Неаполитанской. И спела бы, если бы не погибла, перед тем же Наполеоном и его маршалами. Ей очень хочется быть такой фигурой, которая примирила бы всех через своё искусство. Но в то же время она сильная личность, с мощным волевым характером, не продающая свою душу за личные выгоды.

Я глубоко убеждена, что и своего возлюбленного она хочет видеть таким же, а не бескомпромиссным, неистовым республиканцем. Художник должен творить свободно, не примыкая ни к одному лагерю. Эта независимость – кредо Тоски!

Её возлюбленный должен творить. Его произведения должны продаваться. Он должен быть счастливым и любить её. А главное – он должен стать таким же творцом, такой же Личностью, как она. И с хитрым лисом Скарпиа она говорит независимо, прямо, веря, что сможет его убедить…

Тоска простодушна, в каком-то смысле даже наивна. Певица, прекрасная актриса, но при этом очень прямодушна. Режет правду-матку напропалую, напрямую. И если она одержима какой-то мыслью, то скрыть этого она не может, сразу всё выходит наружу – как в дуэте первого акта, сцене её безумной ревности. А вот ты всё-таки признайся, признайся, что меня любишь, и только тогда я успокоюсь.

И даже в таких, чисто лирических кусках у неё психологический градус очень высокий. У неё постоянно 39 с довеском, с первого появления! Она не понимает, что происходит с Марио, не понимает, откуда взялся веер, она пытается сама себе ответить на вопрос, что же с ним происходит. Почему он прячется, не хочет её видеть? Почему он так долго не открывал ей дверь? Почему на первый её зов он, в конце концов, не бросился и не сказал: «Любимая!» Она просто вихрем врывается к нему, и вот на этой ноте, на этой высочайшей температуре кипения проходит вся сцена.

Любовь Казарновская в опере Дж. Пуччини «Тоска»

У Тоски такой, идущий, вполне возможно, от её простонародного происхождения характер, что она просто не

способна затаить на кого-то зло, обернуться этакой змеёй подколодной. От происхождения и практичность, сметка. Куда она едет, заколов Скарпиа? В тюрьму к любимому? Да как бы не так! «1о gia raccolsi ого е gioielli» («Я взяла золото и драгоценности!»), – утешает она готовящегося к смерти и ничуть не поверившего в «милосердие» Скарпиа Каварадосси.