Оперные тайны - [41]

«Виллисы», не прилетевшие в Москву

С «Виллисами», кстати, первой оперой Пуччини, чей сюжет очень напоминает сюжет балета Адана «Жизель», у меня связано личное воспоминание. Петь всю оперу мне не доводилось – только изумительную по красоте арию Анны, главной героини. Но всё, что с этой оперой связано, я изучала очень серьёзно. Изучала в связи с предполагавшимся в 2004 году в Москве исполнением второй её редакции: дирижировать должен был Евгений Колобов, теноровую партию со мной должен был исполнить Франко Бонизолли. А для исполнения роли чтеца мы пригласили легендарного партнёра Марии Каллас 80-летнего Джузеппе ди Стефано. Было это в 2002 году…

Памятник Джакомо Пуччини на его родине в городе Лукка, Италия

Петь Ди Стефано, конечно, тогда уже не мог, но читал просто потрясающе! Как минимум ничуть не хуже, чем Тито Гобби на давно ставшей классикой записи 1979 года под управлением Лорина Маазеля с Пласидо Доминго, Ренатой Скотто и Лео Нуччи. Чтец в этой опере – модератор, говоря нынешним языком, не менее важный, чем герои: он рассказывает о том, что происходит, соединяя в единое драматическое целое все эпизоды.

Мы уже подписали все необходимые бумаги… но летом 2003 года ушёл из жизни Колобов, осенью – Бонизолли, а через год какие-то мерзавцы изувечили Ди Стефано на его вилле в Кении так, что он уже не смог оправиться. Очень, очень жаль! В «Виллисах» интереснейшая драматургия, совершенно фантастическая музыка, и совсем не зря Верди, услышав её, пророчески сказал Пуччини о том, что у него всё в жизни будет в порядке, что он будет великим оперным композитором…

Драматург и мелодист

Так и случилось. За «Манон Леско», «Богемой» и «Тоской» была «Мадам Баттерфляй». Первый шаг уже к его собственному, пуччиниевскому стилю – целотонным гаммам, очень интересной интервалике и прочему. Роль мадам Баттерфляй для певицы – просто необыкновенный подарок. Но подарок безумно сложный!

Рената Скотто как-то сказала мне, что вся «Тоска» – это второй акт «Баттерфляй». Чтобы спеть её, нужно иметь и выносливость, и голову, и расчёт. Сама Скотто, по её собственному признанию, намучилась с этой партией крепко… Могла ли она себе такое представить? Спас положение её муж, очень толковый скрипач и концертмейстер оркестра «Ла Скала» – они всё выстроили как следует, это был, по словам Скотто, точный математический расчёт…

Джузеппе Ди Стефано

А «Девушка с Запада» и следующие оперы – это уже чистейший XX век! XX век, в котором были и Арнольд Шёнберг, и Альбан Берг, и, конечно, Рихард Штраус. Для меня «Саломея» – абсолютный шедевр, стоящий в одном ряду с «Тоской», «Баттерфляй», «Богемой», «Манон Леско». А Шёнберг, Берг и композиторы их круга, как Яначек – это совершенно новый композиторский язык, новое музыкальное мышление – дисгармония во внешне совершенно не вокальной музыке.

Дом-музей Пуччини в Торе-дель-Лаго, Италия

А Пуччини, как потомственный композитор и как настоящий итальянец, воспитанный на итальянской романтике, на итальянском бельканто, был абсолютным мелодистом и всегда мыслил очень мелодичными, очень гармоничными линиями.

Для меня как для певицы и актрисы – это очень важно! – Пуччини и непревзойдённый музыкальный драматург. Он, а не Верди, многие оперы которого откровенно слабы по части драматургии. За исключением шекспировских «Отелло» и «Фальстафа». И отчасти «Аиды», где потрясающи и тема этой эфиопской царевны, схлестнувшейся с фараоновой дочкой из-за Радамеса, да и сама по себе египетская тема с экзотическими костюмами, танцами, пирамидами и прочим. Всё это уже само по себе привлекало публику.

Но Верди и в творчестве, и в своём жизненном пути настолько огромен, что его «динозаврий» хвост, если так можно сказать, находится ещё во времени бельканто, тело – целиком в романтической эпохе, а голова, точнее, кончик носа, чуть заглянула в XX век. А его фактический преемник Пуччини – это уже переход от романтики к веризму, к «настоящему» XX веку.

Пуччини как человек и как творец был чрезвычайно восприимчив и алчен до новых впечатлений. Он всё время что-то читал, что-то слушал, был всегда в курсе всех музыкальных и даже технических новинок – вспомним, как лихачил он на едва-едва появившихся автомобилях!

Не графиня, а белошвейка

И во многом благодаря этому он сделал огромный шаг вперёд от всего того, что до него происходило в итальянской опере. Он вообще не признавал романтической ходульности со всеми этими графьями, цыганами, дожами, крестоносцами, сыновьями индейских вождей и прочими невесть откуда взявшимися персонажами, «населяющими» невероятно накрученные либретто – от них иногда просто одуреваешь. Ведь не зря все мы знаем «вечнозелёную» легенду о бутылке шампанского, якобы давным-давно замурованной в стене кабачка для любителей оперы, что рядом с La Scala – она предназначается тому, кто логично и последовательно сможет пересказать содержание оперы «Трубадур»!

Такое вряд ли возможно по отношению к операм Пуччини. Там всё и всем понятно. Там очевидна драматическая линия, точно и последовательно выстроены человеческие отношения, а музыка и драматургия неразделимы, как близнецы-братья. Всё, что хотел сказать Пуччини, и какими эмоциями наполнить тот или иной момент, читается в мелодике произносимых слов…