Операция «Толкинит», или Особенности национальной контрразведки - [7]

— Беру!!!

* * *

Дом бабы Яблоко располагался на другом конце деревни, и пока путники дошли, успели промерзнуть окончательно — и к нижним регионам, побывавшим в болоте, присоединились все остальные. Когда до дома оставалось еще полквартала, Миша удивленно воскликнул:

— Глядите, два дыма с ее двора поднимается! Никак старая баню топит? Это в пятницу-то! Дни перепутала, что ли?

Но когда они дошли до ворот, то поджидал их еще больший сюрприз: сама хозяйка, сутулая, в синтепоновой безрукавке и длинной джинсовой юбке, замотанная в цветастый платок и с охапкой березовых веников. Лицо ее и впрямь напоминало яблоко — печеное.

— О, гости прутся! — обнажила она в улыбке единственный зуб.

— Туристы из города, — представил дядя Миша.

— А я-то гадала, чего у меня сегодня на пол четыре ножа в лужу упали… Даже баньку истопила — на всякий случай. Народные приметы не врут! Ну, здравствуйте, добры молодцы!

И игриво подмигнула гному.

— А… откуда… л-лужа-то? — только и смог спросить Галин.

— Потолок протек, — мгновенно поскучнела старуха.

— В смысле, крыша? — уточнил эльф.

— В смысле, потолок, — ворчливо отозвалась бабка. — На чердаке кот жбан браги перевернул.

— И вся?.. — вытянулась физиономия дяди Миши.

— Да нет, пяток еще остался, — невинно стрельнула глазками бабка.

Мужичок повеселел.

— Может, бабка Яблоко, по дому помочь чего надо? Крышу отремонтировать? Али чердак?..

— Идите-идите, ремонтнички, — хитро зыркнула старуха. — Парная стынет.

— Что парное стынет? Молоко? И куда идти-то? — не понял Сеткинс.

— Дым за яблонями видишь? На него и иди, если погреться хочешь.

При слове «погреться» фейри сорвались с места, будто костер развели у них под ногами.

— Веники возьмите!.. — старуха сунула эльфу свою ношу и повернулась к Мише: — А ты пока принеси им чего на задницу напялить да обувей каких-нибудь. Да пошевеливайся!

Хмыкнув, дядя Миша поспешил домой — благо, жил через три двора, а когда вернулся, из-за приоткрытой двери бани высовывались две недоумевающих физиономии и одна обиженная — в кроличьей шапке с опущенными ушами и жестяной шайкой в руках:

— А трехсотведерную лохань с водой где искать? В этой даже Сеткинс не помещается!

— Ну, сожгли мы веники в печке, а дальше что?

— И кто так жарко топит?! Я только на скамеечку присел, как… кхм…

— Туристы… — повторяла вместо ответов бабка Яблоко и только трясла головой, а увидев вернувшегося соседа, облегченно вздохнула: — Бражки, говоришь, заработать хочешь?.. А иди-ка ты, любезный, в баню!

* * *

Через два часа фейри, разомлевшие и слегка ошалевшие от новых ощущений, сидели за столом рядом с дядей Мишей. Хозяйка, несмотря на все приглашения галантного эльфа присоединиться, с шутками-прибаутками их игнорировала и суетилась вокруг, выставляя на стол всё новые и новые кулинарные чудеса. Нет, конечно, для фейри, евших последний раз в районе Америки, и кусок хлеба с колбасой сейчас показался бы поварским изыском, но таз пельменей с грибами и мясом, сопровождаемый, словно планета спутниками, черепенечками со сметаной, хреновой заправой, растопленным маслом и уксусом с перцем, заставил позабыть обо всем. Жбан домашнего вина и три бутылки не менее домашних наливок в сопровождении холодца, копчений да солений оккупировали стол еще раньше. А когда под занавес с пылу-с жару перед ними возникла стопка румяных, как солнышко, блинов — простых и с припеками — да плошка меду, да выводок тарелочек с вареньями сортов пятнадцати — фейри решили, что попали вдруг в пресловутый человеческий рай. Душистый чай из электрического самовара укрепил их в сём убеждении.

— Кушайте, гости дорогие, не обляпайтесь, — хихикала бабка, подкладывая новые угощения. — Чай, у себя когда еще такого отведаете!

Дядя Миша энергично кивал и кушал наливки, стараясь не обляпываться. Фейри тоже времени зря не теряли, совмещая приятное с полезным, и хитро выпытывали, нет ли где в округе воинской части. Причем главная хитрость заключалась в том, чтобы согнать в кучу мысли, расползавшиеся как тараканы, и всё более заплетающимся языком озвучить их. Но даже после таких героических усилий каждая попытка отчего-то заканчивалась фонтаном ностальгических воспоминаний дяди Миши, как он в молодости служил в Чехии, и какое там было пиво, девушки и самоволка.

После насколько пылкого, настолько сбивчивого повествования мужичка о том, как за нечищеный автомат его посадили на губу, гном неожиданно встрепенулся:

— Пилу!

— Чего — пилу? — не понял Грандуэль.

— П-почистить надо, — озабоченно нахмурился Галин и, не дожидаясь реакции товарищей, полез из-за стола.

— А чего ее… ч-чистить? — удивился Миша. — Ты ж ей не рабатывал еще!

— А я м-могу! — гном воинственно вскинул голову. — Женщине, которая может готовить такие… такой… такую… такое всё!.. я готов распилить хоть… хоть… хоть всё!

И гордый своим красноречием, скрестил руки на груди.

— Точно-точно! Хозяюшка! Драгоценная наша! Как сто сокровищ!.. Пилить… есть? — радостно поддержал его Сеткинс.

— Так есть или пилить? — дребезжаще хихикнула старуха.

— Пилить есть!.. Есть пилить… то есть… есть… пилить есть… или не есть… вот в чем вопрос… в смысле…