Операция «Толкинит», или Особенности национальной контрразведки - [4]

— От чего? — упорствовал в непонимании незнакомец.

— От станции, — терпеливо пояснил Грандуэль.

— От космической? — тупо уточнил мужичок.

— От Чукавинской! — прорычал Галин.

Мужик открыл рот, чтобы ответить — и закрыл. Идеи кончились, не начавшись.

— Шос-се! — хоббит, прикрывая рот ладонью и утирая другой отчего-то заслезившиеся глаза, спешно присоединился к опросу местного населения. — Они имеют в виду шоссе! Где оно, знаете?

— А, шоссе!.. Ну и шутники вы, ребята! — расхохотался незнакомец. — Конечно, знаю! Места грибные потеряли, что ли?

— Ага, — радостно подтвердил Сеткинс, подбирая карту. — Их самых!

— Ну провожу, само собой. Отчего не проводить? — улыбнулся грибник во весь щербатый рот и махнул рукой влево: — Там оно. Вам к спеху?

Гном неуверенно кивнул:

— Ага. К нему.

— Ну тогда напрямки пойдем! — радостно сообщил мужик.

Пока эльф напряженно вспоминал, где на карте расположена деревня Прямки, по которой собрался ориентироваться абориген, хоббит улыбнулся и протянул незнакомцу руку:

— Меня зовут Питер Сеткинс!

— Грандуэль, — наплевав на топографию, величаво поддержал его эльф.

— Галин, — буркнул гном и спрятал руки за спину.

— А меня дядей Мишей звать, — мужичок сверкнул в ответ щербиной. — А прозвище моё — Иван Сусанин.

Галин оглядел равномерно заросшую щетиной физиономию проводника и кисло пробормотал себе под нос:

— Иван С Усами… Дурацкое прозвище… никаких усов нет… вранье…

Грандуэль одарил гнома взором мрачным, грибника — благосклонным и возгласил:

— Веди же нас, Миша по прозвищу Иван!

Сеткинс с душераздирающим вздохом шагнул к рюкзаку, но гном опередил его.

— Отдыхай… дурист, — буркнул он и одной левой забросил ношу за плечо. — Пойдем.

Несколько шагов — и юный подлесок превратился в старый лес, будто шаги эти были сделаны сквозь десятилетия, за которые осинки и елочки успели вымахать в настоящие деревья, состариться и свалиться под напором древоточцев и ветров, маленькие муравейники вырасти до размеров маленьких коттеджей, а неровности почвы — углубиться до оврагов и наполниться зеленой вонючей водой.

И всё это разнообразие, не иначе, как вообразив себя олимпийской полосой препятствий, вставало, ложилось и расстилалось под ногами разведгруппы.

Поваленные деревья протягивали к ним сучья, чтобы вырвать на память клочок-другой одежды. Бочаги манили ровной поверхностью и отпускали только налив доверчивым пришельцам полные сапоги воды пополам с ряской. Паутина, будто тюль, затягивала все пространства, не занятые буреломом и болотцами, скрывая огромные муравейники и нависшие ветки…

Яростно расчесывая муравьиные укусы, грязные, промокшие, опутанные тенетами, словно сбежавший обед паука, разведчики прорывались сквозь новые и новые преграды, не сводя убийственных взглядов со спины Ивана С Усами, идущего впереди.

— Ненавижу русских… ненавижу их объекты… ненавижу лес… ненавижу этого человечишку… — безустанно пыхтел под нос Галин.

— Спокойно… у нас всё под контролем… — внушал то ли ему, то ли самому себе Грандуэль, и вода в кирзачах хлюпала в такт его словам, выплескиваясь из-за голенищ.

— Арда Пресветлая, закончится это всё когда-нибудь?.. — жалобно вздыхал хоббит, забыв про конспирацию.

И вдруг это всё закончилось. Прямо сейчас. Бесконечный бурелом остался позади и Миша по прозвищу Иван остановился перед зарослями ежевики:

— Шоссе там. Если через кусты проберемся.

— Проберемся! — прорычал Галин, вырвал из-за пояса топор и набросился на преграду.

Колючие ветки полетели во все стороны, словно ежевичник попал под лесоуборочный комбайн. Дядя Миша восхищенно матюкнулся, получил сучком под глаз, шарахнулся, закрывая лицо руками, и не увидел, как под натиском бородатого коротышки кусты расступились, открывая вид на широкую дорогу.

И на желтый мотоцикл с темно-синей полосой.

А на мотоцикле…

— Орочье отродье!.. — выругался гном.

— Руки вверх! — рявкнул милиционер, вскидывая пистолет. — Стрелять буду!

Предупредительный выстрел в воздух разбил осеннюю тишину и усыпал небо кляксами испуганно вопящих птиц.

— Бежим!!! — не дожидаясь развития событий, выкрикнул Сеткинс и первым метнулся обратно в лес. Гном, Грандуэль и их проводник, не говоря ни слова, помчались за ним.

* * *

До этого путь им казался сплошной полосой препятствий. Но только сейчас они поняли, что это была полоса препятствий на игровой площадке детского сада, и что по какой-то необъяснимой причине тот же бурелом и те же овраги, преодолеваемые в обратном направлении, становятся в два раза выше и глубже, а кусты — в два раза гуще и колючей.

В том, что они возвращались по собственным следам, десантники были уверены целых пять минут. На шестую дядя Миша остановился, тяжело дыша, выронил давно опустевшую корзину и согнулся, опершись руками о колени:

— Мужики!.. От кого бежим-то хоть? Кто стрелял? Бандиты?

Фейри остановились один за другим.

— Бандиты, — скупо кивнул эльф.

— Чтоб им провалиться! — яростно цыкнул зубом грибник.

Точно получив разрешение, гном изумленно сказал «Ой» и ушел в землю до икр.

— Галин?.. — недоуменно обернулся Грандуэль, сделал четыре шага к приятелю — и составил ему компанию.

Хоббит насторожился, потянул носом, потыкал землю носком кроссовки сбоку от тропы под ногами — и глаза его округлились.