Операция «Снег» - [49]

Вик имел жену и сына, которые по его просьбе были переведены из Петрозаводска в Москву, где семье предоставили квартиру.

В начале 1952 года я организовал нелегальную, переброску Вика в Финляндию через Выборг. В США он прибыл в 1953 году. По завершении легализации Абель внес предложение взять его под свое руководство.

Вплоть до 1957 года Абель прилагал много усилий, чтобы включить Вика в активную разведывательную работу, но добиться ощутимых результатов так и не сумел. Поэтому ни к одному серьезному делу он его, к счастью, не привлек.

В 1955-1956 годах Абель стал отмечать пристрастие Вика к спиртному. После того как Рудольф Иванович установил, что Вик пропил 5 тысяч долларов, которые предстояло передать через тайник агенту, он поставил вопрос об отзыве Вика домой. Это и было сделано в 1957 году.

Вик, опасаясь, что растрата обнаружится, на пути в Москву явился во Франции в американское посольство и признался, что он сотрудник советской внешней разведки. Остальное читатели уже знают.

Теперь о Гарте. Он готовился в качестве радиста в резидентуру Абеля и был вывезен в Канаду в 1952 году, с тем чтобы после оседания там и надежной легализации перебраться в Соединенные Штаты.

Однако к 1954 году нам стало ясно, что Гарт не сумеет перебазироваться в США. Такая переброска, учитывая его не очень высокие личные качества (инертность, некоммуникабельность) заняла бы много времени. Тогда мы приняли решение оставить его в Канаде радистом для резидентуры Фирина, который был на пути в эту страну, завершая свою легализацию в Бразилии (о Фирине я расскажу ниже).

Нам пришлось в известных рамках сообщить Гарту о Фирине и привлечь его к подысканию подходящего прикрытия для резидента в Канаде. Личные данные Фирина мы Гарту не раскрывали.

А дальше события развернулись следующим образом. В июле 1954 года, когда я исполнял обязанности начальника нелегальной разведки (A.M.Коротков находился в краткосрочной командировке в Женеве), в Центр поступила срочная телеграмма из резидентуры в Оттаве. В ней сообщалось, что некий «доброжелатель» из числа сотрудников канадской контрразведки установил контакт с одним из работников резидентуры и предложил нам важные сведения о советском разведчике, осевшем в Канаде, который изменил Москве и согласился сотрудничать с местной службой контршпионажа. За подробную информацию он запрашивал не такую уж крупную сумму — речь шла о нескольких тысячах долларов.

Мы сразу решили, что, судя по всему, изменником оказался Гарт. Исполнявший обязанности начальника внешней разведки А.М.Сахаровский сказал мне, что надо послать Короткову телеграмму и спросить его мнение. Однако, учитывая, что сроки ответа «доброжелателю» нас поджимали, а кроме того, по моему убеждению, затрагивалась безопасность резидента Фирина, о предстоявшем приезде которого в Канаду знал Гарт, я настойчиво высказался за то, чтобы немедленно дать согласие резидентуре в Оттаве купить предложенную информацию. Помня об измене Гузенко, я считал, что мы должны сделать все, чтобы локализовать провал и лишить реакционные круги Оттавы возможности использовать дело Гарта для подрыва канадско-советских отношений.

Сахаровский был согласен со мною, но дать санкцию на выплату такой суммы мог только председатель КГБ. Поэтому он предложил мне лично доложить дело заместителю председателя Комитета П.И.Ивашутину, в то время исполнявшему обязанности отсутствовавшего главы ведомства. При этом Александр Михайлович подчеркнул, что я беру на себя большую ответственность, и в случае, если «доброжелатель» обманет нас, мне придется держать ответ.

Зная недоверчивость А.М.Короткова к любым «доброжелателям», я решил не дожидаться ответа и попросил П.И.Ивашутина срочно принять меня. Петр Иванович согласился с моим предложением, и я, не дожидаясь ответа от Короткова, послал телеграмму резиденту в Оттаву с разрешением уплатить деньги за информацию.

Поздно ночью пришел ответ от Короткова. Как я и ожидал, он был предельно категоричен: «доброжелатель» — жулик, верить ему нельзя, денег не выдавать.

Настаивая на своем предложении о выплате пяти тысяч долларов, я понимал, на какой риск иду. В случае, если мнение моего непосредственного начальника оказалось бы верным и выдачу довольно-таки порядочной суммы в инвалюте сочтут неоправданной, мне пришлось бы возместить ее из своего кармана. По действовавшим в то время положениям подлежащие возвращению в казну денежные средства в рублях увеличивались в двадцатипятикратном размере, то есть в данном случае мне пришлось бы внести 125 тысяч рублей. Для меня это была огромная сумма. Я мог погасить ее только в конце своей службы в разведке, да и то при условии, если бы я ежемесячно отдавал почти всю свою зарплату в течение не менее 20 лет. Но об этом я не задумался, ведь речь шла об интересах дела, перед которым мои личные интересы должны были отступить.

Резидент из Оттавы передал подробное сообщение канадской контрразведки о Гарте. Как же провалился наш нелегал?

Все оказалось довольно просто. Гарт установил интимные отношения с одной замужней женщиной. Но ее муж вскоре обнаружил измену и решил объясниться с человеком, который наставил ему рога. Он явился на квартиру к Гарту, между ними произошло бурное объяснение. Но это не помешало ревнивцу заметить, что у соперника на столе стоит радиоприемник специального назначения, используемый обычно в служебных целях. На этот аппарат Гарт устойчиво принимал передачи из Центра.