Операция «Шедевр» - [94]

— Откуда ты знаешь, что Санни думает, будто я коп? — спросил я.

— От французов, — ответил он. Видимо, из их прослушки.

— Эй, секундочку, Фред, — сказал я. — Это чушь. Я разговаривал с Лоренцем вчера вечером, они с Санни по-прежнему в деле. Не удивляюсь, что Санни беспокоится, не коп ли я. Черт, он мог сказать это по телефону, чтобы посмотреть, отреагируем ли мы. Просто проверить меня и узнать, прослушивают ли его телефон. Он параноик во всем. Помнишь треугольник, который он нарисовал? Преступники всегда проверяют друг друга, чтобы выяснить: может, перед ними стукач или переодетый агент полиции. Это нормально. Я слышал такие разговоры в ходе большинства своих долгих секретных расследований. В Санта-Фе, Мадриде и Копенгагене. Но каждый раз преступника в итоге одолевала жадность, и он шел на сделку.

Фред дал понять, что не намерен это обсуждать. Он позвонил, чтобы дать мне распоряжение: я уже вне игры.

— Отныне, — сказал он, — французы будут иметь дело непосредственно с Лоренцем. Они используют своего агента в Париже — Андре, полицейского под прикрытием, — чтобы общаться с ним.

— Подожди, я не могу разговаривать с Лоренцем?

— Прямо сейчас — нет.

— Фред, как ты себе это представляешь? Он должен позвонить мне. Что я ему скажу?

— Мы думаем над этим. Собираемся организовать несколько встреч.

Я позвонил Эрику Айвсу в Вашингтон и рассказал ему о звонке Фреда и о новых инструкциях.

— Это смешно, Боб, — сказал он. — Посмотрим, что я смогу сделать.

Я знал, что для Эрика это будет непросто. Чтобы отменить все, что наворотил Фред, понадобится поддержка его боссов в Вашингтоне, готовых противостоять боссам Фреда в Бостоне. К сожалению, начальство в Вашингтоне обычно неохотно вступает в конфликт с руководителями на местах. Они не любят поднимать волну, особенно когда сталкивается старый офицер вроде Фреда с более молодым, как Эрик. ФБР — это организация «старичков».

У оперативников есть поговорка, объясняющая это явление: Mind over matter. The bosses don’t mind and the agents don’t matter[33].

* * *

Разумеется, Лоренц позвонил на следующее утро. Я сказал ему, что мне, возможно, придется на время отойти от сделки. Неотложная семейная медицинская проблема. Я выражался туманно. Предложил представить его своему коллеге.

Лоренц взорвался.

— Боб, о чем ты, черт возьми, говоришь? В сделке только мы трое. Ты, я, Санни. Ты не можешь все бросить. У тебя в банке тридцать миллионов. Я тут кричу на Санни, говорю ему, что тебе они обходятся в сто пятьдесят тысяч долларов в месяц и надо торопиться, что ты хочешь купить бостонские картины. И что мне теперь делать?

— Речь о моей семье, Лоренц, — сказал я. — У меня проблема в семье. Я не знаю, что сказать.

Лоренц снова выругался, что-то крикнул мне по-французски и бросил трубку.

На следующий вечер, незадолго до полуночи, Лоренц перезвонил. Он был полон энтузиазма и вел себя так, будто предыдущего разговора не было.

Он похвастался, что только что заключил сделку с недвижимостью на двадцать миллионов долларов в Колорадо и теперь планирует сам купить картины из музея Гарднер во Франции, а потом перепродать их мне. Он говорил быстрее и напористее, чем обычно. Я даже не должен был отвечать на его звонки, а тут выяснилось, что мы на грани провала. Я просто слушал. Лоренц сказал, что планирует поехать в Париж и сделку организует французский полицейский под прикрытием, Андре, который нас познакомил.

На следующий день после бодрящего звонка Лоренца проявился Фред. Прежде чем я успел рассказать ему о разговоре с Лоренцем, он начал болтать о последнем плане. Он сказал, что французский полицейский под прикрытием, Андре, обещал Лоренцу использовать свои связи с преступным миром, чтобы помочь тому пробраться во Францию, и Лоренц и Санни купят картины из музея Гарднер во Франции сами, а затем продадут их мне.

— Да, я знаю, — сказал я. — Лоренц сказал мне об этом вчера вечером.

Тут я оплошал. Фред взбесился. Он начал кричать:

— Ты разговаривал с Лоренцем! Тебе нельзя с ним разговаривать!

— Фред, — сказал я, — он позвонил мне сам.

Успокоившись, он заговорил о новых встречах — возможно, в Майами, Париже, Бостоне или Вашингтоне. Но теперь не слушал я. Я кипел от злости. Нам оставались считаные недели до раскрытия крупнейшего преступления против собственности в американской истории, мы намеревались обмануть корсиканских бандитов и вернуть давно утраченные шедевры. Но Фреда, похоже, больше волновали протоколы, встречи и защита своей территории.

Вскоре он решил применить старое доброе бюрократическое оружие — докладную записку. В ФБР такие документы называют «электронными коммуникациями», или EC: они рассылаются по электронной почте всем, с кем человек контактирует. Примерно через неделю после нашей эмоциональной беседы Фред написал ну очень предвзятое ЕС, где не только представил искаженную версию того, как шла операция, но и поставил под сомнение мою честность. Самое ужасное в нем — заявление французского участника о том, что я планировал оттягивать операцию по делу Гарднер, пока не выйду на пенсию в 2008 году, чтобы потом потребовать награду в размере пяти миллионов, обещанную музеем, себе лично. Нелепица. Агенты ФБР не имеют права на вознаграждение за раскрытые дела, даже после ухода на пенсию. И все это знают.