Операция «Шедевр» - [54]

Полицейский протокол о преступлении содержал отрывочные сведения: вечеринка закончилась около 22:00. Линдберги убрали помещение, аккуратно включили сигнализацию и заперли дверь. На следующий день в 12:50 обходивший здание охранник из агентства Pinkerton обнаружил, что задняя дверь в галерею открыта, засов сбит, телефонные и электрические провода обрезаны. Обезумевшие Линдберги вместе с полицией поспешили на место преступления и обнаружили пропажу семи Роквеллов и Ренуара. Воры оставили две подсказки: пару мешков для мусора и след сорок первого размера на снегу. Негусто.

В первые дни расследования на нас обрушилась лавина бесполезных советов. Публика забрасывала полицию Миннеаполиса и агентов ФБР всевозможными ниточками. Основное внимание было сосредоточено на трех неопознанных белых мужчинах, которые, по словам очевидцев, странно вели себя в галерее в день преступления. Эта неряшливого вида троица не была похожа на любителей искусства — по крайней мере, на типичных поклонников Нормана Роквелла. Кроме того, по словам Расса Линдберга, он слышал, как они шепотом обсуждали стоимость представленных картин. Мужчины сели в грязный белый «Шевроле Импала» 1972 года и уехали за несколько часов до приема, но подозрительный владелец галереи записал номер. ФБР и полиция выпустили подробную ориентировку на машину. Через неделю один из агентов сообщил в штаб-квартиру ФБР, что дело не движется. «Местонахождение текущего владельца автомобиля на сегодняшний день неизвестно, так как за последний месяц машина была перепродана три раза… Поиски информации пока безрезультатны».

ФБР не сдавалось. Спецагенты из подразделений в Миннеаполисе, Лос-Анджелесе, Лас-Вегасе, Чикаго, Майами, Нью-Йорке, Филадельфии и Детройте прорабатывали десятки вариантов. Они просмотрели звонки из Фолсомской тюрьмы в Калифорнии, проследили за бандой грабителей из Нью-Йорка, направлявшейся на запад через северные штаты, и допросили вора-домушника в Чикаго, большого любителя красть из квартир ценные почтовые марки.

В следующие двадцать лет таинственность и увлекательность кражи Роквеллов только усиливались — как и число тупиковых версий. Линдбергам периодически кто-то звонил и утверждал, что картины у него. В конце семидесятых агент ФБР под прикрытием и Элейн Линдберг вылетели в Майами на встречу с кубинским торговцем произведениями искусства, который солгал, будто знает японского дипломата, готового продать часть украденных картин. В восьмидесятых некий житель Детройта несколько месяцев вел переговоры с прокурорами и агентами ФБР, а потом внезапно исчез. Однажды Расселу Линдбергу позвонил кто-то из Миннеаполиса и заявил, что нашел одну из картин. За этим последовали несколько часов истерии и надежды. Но при встрече Линдберг понял, что имеет дело с дураком. То, что этот человек считал оригиналом Роквелла, оказалось отпечатком на холсте ценой десять долларов.

К концу 1980-х агенты в офисе ФБР в Миннеаполисе мечтали забыть об этом деле и зажить спокойно. Страховые компании компенсировали убытки троим собственникам: Линдбергам за «Парня» и «Девушку», семье из Миннеаполиса за «Хорошую ванну» и компании Brown & Bigelow за «Дух 76-го года», «Она — моя малышка», «Поспешное отступление» и «Важное дело».

Хотя право собственности на похищенные картины после всех выплат официально перешло к страховым компаниям, Бонни Линдберг продолжала искать Роквеллов, проводя свое расследование. Она публично критиковала ФБР за то, что бюро бросило это дело, а оно стоически молчало. Десять лет Линдберг хваталась за малейшие ниточки, которые могли вести к мошенникам. Ее усилия обошлись в десятки тысяч долларов, но не принесли ей ничего, кроме разочарования.

Однако в конце 1994 года кураторы музея Нормана Роквелла в Стокбридже получили любопытное письмо от человека, назвавшего себя Жозе-Марией Карнейру, бразильским арт-дилером из Рио. Он предлагал на продажу «Дух 76-го года» и «Важное дело» за «справедливую цену». Кураторы отказались, но передали письмо Линдберг.

Отдел ФБР в Миннеаполисе тоже получил копию письма, но дело Роквелла уже давно было закрыто.

Дело оказалось настолько старым, что я даже не знал о его существовании, когда мне позвонили и рассказали о подозрительных Роквеллах, выставленных на продажу в Филадельфии. Было это в январе 1999 года.

Джордж Турак, честный брокер и давний информатор, рассказал мне, что бразилец нанял его, чтобы продать на условиях консигнации[20] две картины Роквелла: «Мою малышку» и «Хорошую ванну». По словам Турака, он выяснил, что картины были украдены в Миннеаполисе в 1978 году. Я проверил это банальным запросом в интернете, а потом позвонил в офис ФБР в Миннеаполисе, и местный агент проинформировал меня о краже. Сообщил он и о пяти других пропавших картинах. Заинтригованный, я отправился в галерею Турака и забрал две картины.

Через несколько дней звонок агента из Миннеаполиса принес важные новости. Оказалось, Бонни Линдберг уже отрабатывала это письмо из Бразилии от 1994 года и заключила договор с местной телекомпанией, KARE 11, на запись всех своих контактов с Карнейру. Эксклюзивный материал из двух частей должен был выйти через несколько недель: канал вставил его в февральcкую сетку. Через несколько недель после выхода программы в эфир я получил кассету. Для ФБР это была пиар-катастрофа.