Операция "Немыслимое" - [12]
Как только новоявленный гуру достигает, как ему кажется, понимания всех процессов — он попадает в ловушку собственных рассуждений. Мы говорим не то, что думаем; слышим не то, что говорим; и принимаем решения на основе синтеза неправильно понятого, сказанного, услышанного. Каждая хорошо сформулированная теория — всего лишь красиво упакованная ложь. Иногда подтверждаемая практикой и дающая некоторый результат, но лишь до тех пор, пока модель, на которой она базировалась, не изменяется воплощением самой теории. После этого наступает время другой модели, которой еще нет. И так по кругу без конца. Ценность любой теории не в соответствии истине, а в убедительности для той или иной общности людей.
Для себя я давно решил, что для правильного, приятного и результативного путешествия стоит придерживаться какого-то одного берега, иногда вглядываясь в изгибы противоположного — а метание между берегами только родит поперечную волну и не приведет ни к какому продвижению к пункту назначения.
Но в любом случае невозможно самому додуматься до всех частностей, а знать их побольше порой жизненно необходимо. Поэтому, как говориться — всякое лыко в строку. Послушаем, что нам скажут профессиональные исследователи чужих и собственных заблуждений.
Я бросил обе кассеты в кейс — к уже полученным раньше.
— Что-то Аньку не видно? — мне показалось, что теоретический разговор пора сворачивать — он меня изрядно утомил.
— В Москве Анька. Венчурный фонд учреждает. Будет раздавать на месте инвестиции и научные гранты за прикладные исследования.
Вот всегда все происходит не так, как предполагаешь?
— Разве вы не вместе? — Я не то, чтобы рассчитывал на Стрельцову, но почему-то мне стало приятно, что она не здесь, а где-то далеко и одна.
— Вместе, — не подтвердил мои ожидания Фролов. — Только я здесь, а она в Москве.
Он меня совсем запутал, а я желал получить исчерпывающий ответ.
— Подожди-ка, Сардж, — я начинал заводиться от неопределенности, — когда я ее сюда привез, я был твердо уверен, что у вас здесь будут… ну… шуры-муры, все такое. Я что-то неправильно понял?
— Правильно. Знаешь, дружище, все так запутано. Сложно все. Ты же помнишь Юленьку? Ну вот, обжегшись на молоке, дуешь на воду. Посмотрим, что будет через год.
— А разве ты не знаешь?
— Знаю. С очень высокой вероятностью. Но мир меняется, Зак. Вроде бы и незначительно пока, но меняется. Я могу ошибиться в частностях. Знаешь, что недавно мне сказал Уилкокс по поводу антисоветских настроений в Сенате? Выступал какой-то ковбой из Техаса, но ему аплодировали очень активно. Дословно это звучало так: "…стоило показать русским, что мы не очень желаем видеть их в числе своих постоянных врагов, как они приняли эту вежливую фразу за приглашение! Есть ли сейчас в Соединенных Штатах хоть один университет, в котором не училось хотя бы десятка русских? Они наводнили мир, как тараканы, разбежавшиеся из-под московского тапка!" Он здорово преувеличил, но, поверь мне, в той действительности, где мы с тобой все-таки закончили наш институт, ничего подобного не было. Очень скоро они все посчитают и начнут соображать — откуда у коммунистов в России деньги на обучение своих студентов в Итоне, Йелле, Оксфорде, Кембридже, Гарварде и Сорбонне? А сколько стажеров на ведущих предприятиях? Кости могут лечь и так и так — все зависит от наших решений. Поэтому — посмотрим, что будет через год.
Таким объяснением он запутал все еще больше. Но настаивать я не стал, потому что получить еще одну порцию лапши на уши не хотел. Спрошу лучше при случае у самой Аньки, тем более, что путь мой лежал в Ташкент, а это совсем недалеко от Москвы. Ближе, чем Лондон или Луисвилл.
Глава 2
Кто-то из моих дедов гонял басмачей между Самаркандом и Кушкой в конце двадцатых годов. С тех пор изменилось мало. Если не считать дорог, заводов, фабрик, каналов, школ и отстроенных заново городов. Деды умерли, басмачи перекрасились и научились жить, не выставляя на обозрение союзной общественности отношения внутри народа "бай-батрак" — вот и все изменения для абсолютного большинства. Ну и появилась небольшая прослойка советских пролетариев, технарей и управленцев из национальных кадров, уже забывающая язык предков; еще через пень-колоду понимающая, что им говорят старшие, но уже не определяющая самостоятельно поэтическую ценность стихов Хамзы Ниязи.
Цель поездки состояла в установлении контактов с местными воротилами, потому что никто в этом мире еще не предполагал, что Советский Союз в той форме, к которой привыкли, обречен. И никто не рассчитывал, что решать вопросы концессий, совместных предприятий и производств придется не в Москве, а здесь, практически на месте. Никто, кроме Серхио Сауры, буквально заставившего меня бросить все дела и совершить небольшой вояж по среднеазиатским республикам. Предварительные договоренности с союзным начальством достигнуты Козловым и позвонившими "кому надо" Павловым, Вороновым и Кручиной в Москве, теперь же я прибыл на правах инвестора посмотреть на разработки, в которые собирался вложиться.
С самого начала меня не покидало странное чувство: я разговаривал с хозяевами актива еще и не подозревавшими о своем состоянии. Богатство свалится к ним только через два года, а пока что им распоряжаются совсем другие люди в Москве, но договариваться нужно с этими — чтобы, когда придет время, не случилось осечки.
Когда в мельчайших подробностях знаешь, что произойдет через двадцать лет, — трудно сохранять хладнокровие. Особенно если тебе «не повезло» и твое прозрение пришлось на самые мирные годы в человеческой истории. Сидеть и ждать или все же действовать? А если действовать, то как сделать так, чтобы твои усилия не пропали даром? Ведь мало выиграть битву, нужно еще суметь воспользоваться плодами победы. А это — самое трудное и удается немногим.
У нас нет богатых, а они говорят, что у них мало бедных; у нас нет демократии, но страной правят бывшие комбайнеры и слесари, а у них демократия есть, но удивительным образом у власти всегда оказываются люди из старинных богатейших семей, с молодых ногтей готовившиеся править. Мы – «империя зла», а они – «страна добра и свободы», несущая процветание миру на крыльях «Томагавков». Мы плохие и неправильные, они хорошие и добрые. Но почему же так отчаянно кажется, что кто-то врет?
Этот небольшой сборник сформировался из рассказов, основанных на воспоминаниях о командировке в Нагорно-Карабахскую область в самый разгар межнационального конфликта, вылившегося в страшную войну. Он был издан небольшим тиражом в 500 экземпляров в 2007 году. Позже многие рассказы вошли в мою книгу «На грани жизни», а те, которые не вошли, так и остались в этом, уже похудевшем сборнике. Представляю на ваш суд рассказы об обыденной жизни на войне. Рассказы без прикрас. Как было, так и описал.
Жизнь героя книги как и большинства людей, скучна и сера. Он совершенно обычный человек, с абсолютно обычной жизнью. Все меняется, когда его затягивает в кардинально другой мир. Другой мир, который существует тайно, в человеческом и разделен между четырьмя могущественными фракциями. И естественно этот самый мир абсолютно не рад тому, что в нем оказался обычный человек. Охотники по его следу, уже выдвинулись в путь, союзников можно пересчитать по пальцам одной руки, а врагов с каждым днем все больше.
Обычно я обращаюсь к читателям в поэтической форме. Но сейчас решила сделать исключение, чтобы рассказать вам о книге, которую вы держите в руках. Стихи в ней условно разделены на две части, названные Онлайн и Оффлайн. Электронные устройства стали частью нашей жизни — мы ведем блоги, общаемся по скайпу, в социальных сетях, а факты и образы, выловленные в интернете, формируют нашу картину мира. Его границы раздвинуты, но заключены в голубой прямоугольник экрана. Герои первой части книги стали близки мне благодаря виртуальной реальности.
Оказавшись одна, без денег, без перспектив, без шансов устроиться, Кира решает довериться слухам. Говорят, самое элитное высшее учебное заведение страны – Борская Академия Магии – принимает всех одарённых без исключения. Обучение бесплатно, поступившим полагается содержание. Что ещё нужно? Кира отдаёт последнюю наличность за билет. Осознание собственного безумства приходит уже в пути. У неё нет денег, нет нормального начального образования. Кира чувствует себя курицей, которая зачем-то лезет в сад райских птиц.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.